Он как бы случайно мазнул взглядом по Этану, видимо, намекая, что мой запах желания еще силен, но тот не отреагировал. И я была очень благодарна ему за это, а еще за то, что он даже не посмотрел на меня. Я и так не знала, куда себя деть от переживаний.
— Ну, что там? — раскачиваясь вовсю в кресле, прикрикнул Сэм, и даже магией двери дома приоткрыл, мол, пора, пора!
Решительно выдохнув, я поднялась по ступенькам и вошла в дом. Я не слышала шагов Этана и Кайла, но знала, что они идут следом. Я не слышала голоса Йаго, но по застывшему в помещении молчанию, знала, что он в гостиной. И что он не сидит: не может от переживаний и неверия, что то, что ему сказали обо мне — правда. И он не ходит по комнате, чтобы не мелькать перед глазами моих родителей. Он стоит, просто стоит, как большой камень, который рассыпается изнутри на кусочки, но скрывает это за глыбой.
Я тихонечко, на негнущихся ногах прошла в гостиную и…
Наши взгляды с Йаго встретились.
Скрестились.
Сплелись.
Он был прекрасен. Незабываем. И восхитителен. Он стоял в нескольких шагах от меня, но не сделал ни шага. Смотрел. Любовался. Он словно впитывал мой облик и не верил, что это я.
Вернее, не верил, что та девушка, которая его целовала и отправила за деньгами на свадьбу, и та девушка, которая напрочь пропахла другими оборотнями — все это я.
Одна.
Я.
Но уже не его.
Я видела, как широко раздуваются его ноздри, и как сжались его челюсти, когда позади меня остановились Этан и Кайл. Мне было трудно выдерживать взгляд Йаго, и я смотрела на его белые брюки, на его белую тунику с изысканной вышивкой, на синий широкий пояс, на кожаную светлую обувь. А потом набралась храбрости и снова взглянула в его глаза, а там…
Он всматривался в меня с такой жаждой, что я начала тонуть в серых глазах, начала забываться, быть может, даже качнулась навстречу, но меня так вовремя обвила рука Кайла. Удерживая, оставляя себе, заявляя права, присваивая…
— Прости, — чуть слышно шепнула, но Йаго услышал.
Я поняла по взгляду, в котором медленно умирала надежда и вера. Я поняла по рукам, которые дрогнули, желая прикоснуться ко мне, прижать, чтобы больше не ускользала. Я поняла по дыханию, которое прервалось, а потом неохотно возобновилось. Не потому, что хотелось жить, а потому что умирать изнутри было пока непривычно.
И вдруг я заметила что-то во взгляде Йаго, что-то хрупкое, что-то ранимое, облаченное светом, и поняла, что каким-то немыслимым образом у него возродилась надежда. Он видел, что я не одна, видел брачные кольца (я заметила его взгляд), и все равно на что-то надеялся.
Одно неуловимое движение Йаго, злобное рычание с двух сторон, предупреждающее, чтобы ближе не подходил, и вот я смотрю в такие знакомые, такие добрые, такие отчасти родные глаза, и он так близко, что слышу стук его полумертвого сердца. Оно трепещется, глупое, оно рвется навстречу ко мне, но он так боится меня оттолкнуть, так боится, что я уйду навсегда, что замирает и мысленно, но так громко, что я практически слышу, просит не уходить.
Хотя бы минуту…
Еще хотя бы минуту, пусть даже меня обнимают чужие руки, но он хотел меня видеть, он хотел, чтобы я была здесь…
Когда он заговорил, я первые секунды слушала только голос, не разбирая слов, думая, что это по-прежнему так громко надрываются его мысли, а потом…
Он уговаривал, он не верил, он просил, чтобы я сделала шаг к нему, он обещал, что мы будем счастливы, что он будет жить для меня, а я…
А я смотрела на него и почти не видела сквозь пелену подступающих слез. Я застыла, мысленно крича от жгучего шока. Так странно. И так неправильно. Он. Такой совершенный. Все еще хотел быть со мной…
С каждым словом Йаго, меня покидали силы, я словно таяла, растворялась, а мое сердце обхватывали канаты и рвали, тянули в разные стороны. Боли не было. Была пустота, в которой кровавым эхом слышался крик. Мой крик. Прощальный. Навечно. С ним.
Я не могла больше здесь находиться. Не могла видеть, как просит о невозможном сильный и гордый мужчина. Не могла заставлять Кайла слушать эти признания. И не могла стоять, и слушать, и смотреть, и не шагнуть к тому, кто так звал.
Мне казалось: еще секунда, еще одно слово — и меня не станет. Исчезну, сойду с ума — не знаю, что конкретно случится, но если я останусь чуть дольше, отсюда выйду уже не я.
— Йаго… — сделав глубокий вдох, прервала его речь, оглянулась на Кайла, мысленно прося отпустить, и, ощутив, как соскальзывает его рука, сделала все-таки шаг к мужчине, который так сильно меня любил. Но сказала совсем не то, что он жаждал услышать. — Извини, я никуда с тобой не поеду, я…
Прикоснулась к его лицу, задержала взгляд на губах и, вопреки рычанию за спиной, быстро поцеловала сухие уста.
— Прощай, мой Йаго, — шепнула ему. — Прощай второй раз.
От его взгляда я задохнулась и, качнув головой, чтобы не тянулся за мной, чтобы позволил уйти, сделала шаг назад. А потом еще один. И еще, пока не почувствовала за спиной Кайла.
— Ты все видел сам, — сказал он тигру, немедля обняв меня. — А теперь оставь нашу семью в покое.
Я почувствовала, как Кайл взял меня за руку, и поняла, что мы выходим из дома, но не видела ничего. Я словно где-то парила или танцевала не невидимой грани. Я уже словно была не здесь.
— Все, — услышала голос Кайла и потихоньку начала возвращаться в реальность, отрешенно отметив, что мы на улице, на пороге нашего дома, но вокруг почему-то не видно других домов и совершенно отсутствуют звуки. — Керрая, все.
Кайл начал осыпать мое лицо поцелуями, стирая слезинки, которые я даже не замечала, и я не выдержала такого скачка эмоций — от отчаяния одного к надежде другого. Не выдержала напряжения последних дней и, уткнувшись ему в тунику, разрыдалась. Сильно, захлебываясь, выплескивая свою и чужую боль, которая так долго копилась.
Он молча обнимал меня, позволяя вырваться горю, разбитым надеждам, бывшим мечтам — моим, неопознанным, всем, которые я держала в себе. Разрешал отпустить их через слезы, всхлипывания, через объятия и тишину на двоих. Он, вероятно, знал, уже тогда или гораздо раньше, знал — что то, что кажется мне маленькой смертью и опустошением, на самом деле — возможность для обновления и свежего глотка другой жизни, с ним.
Не знаю, когда я успокоилась — он не торопил, и мои слезы почувствовали волю, но мне стало лучше. Намного лучше. Настолько, что я решила уточнить то, что ранее казалось неважным.
— Мы где?
— У нашего дома, но под магическим куполом, поэтому ты видишь только дом и меня.
— А другие?
Сзади послышался звук, как будто кто-то стучал в окошко.
— А вот и другие, — Кайл тихонько подул мне в лицо и пояснил с усмешкой. — Убираю следы слез. Пусть лучше думают, что мы целовались. Сэма это немного позлит, а Этана…
— Кайл, что касается Этана… — я вздохнула, вот даже не представляла, что это будет так трудно. — В общем, мы с ним разводимся. И как я поняла со слов Сэма, сегодня.
Мне показалось, что мертвая тишина накрыла не только территорию купола, а весь город. Глаза Кайла расширились, он с силой моргнул, будто забыв, как это делать, а потом издал возмущенное шипение вперемешку с рычанием:
— Мы?! То есть… подожди… Он что, тебя бро-сс-сил?!
Сзади нас опять послышался стук, но не могли же мы показаться в таком состоянии?! У Кайла на лице было столько эмоций, что я просто не знала, как его успокоить.
Но он успокоился сам. В одну секунду. Его глаза сверкнули, а в голосе послышался довольный рокот:
— Хм, какая прелесть, что он тебя бросил! Надо же, такой жуткий день и такая шикарная ночь. Я сегодня добрый и в настроении! И пусть мой день рождения прошел, а твой только завтра, это лучший подарок, который только можно придумать!
— А браслет, который я подарила?
— Браслет прекрасен, — Кайл покрутил его на запястье, — но Этан… Пожалуй, завтра он может спокойно приходить без подарка. Ты один раз простишь, а я… Ко мне он может без подарка ходить всю нашу долгую жизнь. Самый главный подарок он мне уже сделал.
