ему руку на плечо, едва не вогнав бедолагу в палубу, и тихо, но отчетливо произнес:
— Рассказывай.Джок сглотнул — и заговорил. Быстро, даже сбивчиво, торопясь рассказать все, прежде, чем Олав действительно разгневается. А то ведь костей не соберешь!
❖ >:< ❖
Спустя два часа Олаф Хардринг сидел за столом и писал письмо.
Хотя... вот топор в его руке смотрелся совершенно органично.
А дорогое золотое перо из Ативерны почти в руке и не виднелось. Но удобное!
На листе сами собой возникали строчки.
Ваше величество.
Волей судьбы, я могу оказать вам небольшую любезность.
В мои руки попал корабль «Танцующая русалка», который принимал самое деятельное участие в похищении ее сиятельства Лилиан Иртон...
Любезность. Не услугу.
Бирмане не прислуживают. Они служат, но об этом речь пока не идет. Да и потом не хотелось бы, Олав хотел сохранить свободу для Бирмы.
Он отправит корабль и свое письмо — Ричарду. И пусть его величество разбирается дальше.
А еще Олав написал, что полсотни кораблей с командами в любой момент будут в распоряжении соседа. Только намекни.
Олав не любил Лорис. И не отказался бы пощипать его, прикрываясь флагом Ативерны. А что Ричард захочет рискнуть...
Захочет.
Авестер, Берма
Авестер, Берма
445
445
444
444
Его величество не из тех, кто утрется и спустит обиду. Да и нельзя ему.
Он только что на трон сел, его каждый на прочность проверить захочет... чем Энтор думал?
Хотя он не думал. Он просто не понял, с кем имеет дело. Видел другого Ричарда: блестящего придворного, танцора, дамского угодника, в чем-то шалопая... Никто не •' объяснил королю Авестера, что это лишь маска. Или даже не так...
Не маска — игру легко разоблачить.
Это та частица Ричарда, которой он практически никогда не дает воли. Легкомысленная, вольная, шальная... сейчас она похоронена под коркой льда, равно как и та часть души Ричарда, которая отвечает за любовь. На свет явился король.
А Энтор попал как кур в ощип. Ох, попал...
И поделом ему.
Олав запечатал письмо своей печатью, и погладил медальон.
Глава Совета Кланов!
Как же приятно...
И взялся за письмо Брану. Гардрену обязательно отписать надо. Авось, посоветует еще чего... он там ближе, ему виднее. Хорошо, когда все так складывается...
Удачно.
Только вот где же графиня?
— Алия, смотри!
— Куда еще смотреть?
Лиля металась между пельменями и печеньем. Первые подходили, но ведь и второе тоже, а промахаешь ушами — либо плюшки пересохнут, либо печенье не укусишь...
— Я послежу. А тебе надо бы в зал.
— Зачем? — Лиля решила все-таки посмотреть на Марион и даже удивилась.
— Там...
"Лицо у Марион было белое. И губа прикушена чуть не до крови — она чего-то сильно боялась.
— Что случилось, Марион?
— Пришел... Кривой Кот!
Лиля подошла к двери кухни и выглянула в зал. Благо, Ром все устроил так, что можно было наблюдать за посетителями, не показываясь им на глаза.
— Та-ак...
Таверна работала уже почти месяц. И надо сказать — процветала.
Пельмени пошли «на ура».
Началось со стражи, и таверна мигом стала пользоваться успехом, как место, где НЕ БУЯНЯТ!
И не напиваются, кстати говоря. Настойки-то подавали, но напиться под пельмени еще суметь надо. Пища сытная, горячая, да еще с соусами, так что алкоголь брал героев далеко не сразу. Уже успевали и расплатиться и уйти. А тех, кто все же пытался побуянить, успокаивали стражники.
Оценив пользу, в таверну потянулись купцы.
Хорошее место — посидеть, поговорить, да и покушать — хорошо покушать, плотно. А то в иных тавернах деньги сдерут, а из еды — два ломтика мяса подадут. А то и таракана можно обнаружить в супе...
А здесь чисто, спокойно, тихо, подают все с улыбкой, да и то сказать — вдове с сиротами помочь — дело крайне богоугодное. Альдонай такое одобрит...
Этот слух тоже запустила Лиля.
А что?
В храм ходим?
Альдонаю жертвуем?А ведь он говорил помогать вдовам и сиротам... оно понятно, не ходить же по городу и не спрашивать, кто тут нуждается! И нищим подавать как-то... купец-то знает, что половина из них далеко не нищая и не бедная, а то и больше.
Недостойно это.
А вот прийти, пообедать, заплатить деньги — и пойти восвояси...
Несложно?
А на душе гладко так, словно медом по ней помазали.
Хорошее дело делаешь, сиротам помогаешь! Без тебя они, может, и вовсе бы по миру пошли, а вот ты — помог. Приятно это! И благодетелем себя чувствуешь, кормильцем, спасителем...
У стражи спросом стали пользоваться гамбургеры, которые Лиля назвала так на чистой ностальгии. Эх, где теперь те Макдональдсы!
Булочки оказались очень удобными, разве что салфеток не было, а потому заворачивать их пришлось в широкие листья салата. Но так и лучше.
Скушал вкусняшку?
Можешь и обертку догрызть.
Петрушку Лиля туда вкладывала, кстати, в обязательном порядке. Вместо помидоров, которые еще не завезли. Пусть жуют, с ними хоть общаться станет приятнее. Она все запахи изо рта отлично отшибает, да и полезна.
Насчет «хот-догов» Лиля тоже подумывала, но там получится чуток дороже. Котлеты-то можно лепить вместе с пельменями, а вот сосиски самим набивать некогда, надо готовые брать.
И надо еще пиццу осваивать. Или пироги с рыбкой, по- осетински. С мясом...
Планов было — громадье.Деньги... нельзя сказать, что они текли рекой или просто — были. Их приходилось вкладывать и очень много. В ремонт трактира.
В заказ продуктов.
Зимняя одежда, кое-какие травы... Лиля еще и к родам готовилась, основательно так. Приданое для малыша шила....
И тут является какая-то помоечная кошка! И пытается ей все испортить! Да она сейчас Кривого Кота переименует в Слепого. Или — безногого.
— Пригляди за всем, — Лиля покинула кухню на Марион, посмотрелась в зеркало, и выплыла в общий зал.
* * *
Кривой Кот сидел за центральным столом, аж на восемь персон, и всем видом показывал, что он тут — человек уважаемый.
Самый дорогой заказ, выдержанное вино, позы, костюмы...
А все равно, хоть ты их трижды бархатом оберни, а на лбу написано: «вор». Как раньше клеймили подобную публику, так и видно.
Вот видно — и все тут!
Или это Лиля пристрастна?
Графиня Иртон не стала разбираться, а подхватила поднос — и кивнула Лари.
— За мной! И ничего не бояться. Оставляешь еду и уходишь.
— Х-хорошо.
За этот месяц Лари отъелась, освоилась и перестала напоминать
