в принципе, он прав, – кивает Алия со знанием дела.
– И зачем ты тут час распиналась? – беззлобно ворчу. – Стадии эти с диаграммами вырисовывала. Я тебя про секс спрашивала вообще-то!
– Ах да, мы отклонились от темы. Секс – это всего лишь удовлетворение физиологических потребностей организма и продолжение рода. Сухо, без чувств, как ты любишь.
– Иди ты! К мужу! – почему-то меня смущают эти голые факты.
– Это ты иди к женихам, – фырчит молодая женщина. – Я тут стараюсь. Тебе ж всё нужно разжевать и в рот положить. И вообще, хватит надумывать и анализировать. Среди миллиардов существ, населяющих нашу галактику, ты нашла тех, кто идеально совместим с тобой. Тех, кто согреет твоё сердце…
Сестра продолжает что-то там говорить, но меня отвлекает открывшаяся дверь. У порога останавливается уставший Орион и смотрит на меня. Я его со вчерашнего вечера не видела, он сегодня весь день был в допросной вместе с папой Дани.
– … между вами уже есть синергия личностей. Один взгляд, прикосновение говорят больше, чем долгие разговоры, – бубнит Алия, и альфардец переводит взгляд на визор. Сестра не видит зашедшего, жестикулирует и пытается до меня достучаться. – А вот та самая близость, о которой ты спрашиваешь, не бывает без любви. Это словно взрыв сверхновой: буря страстей, шквал эмоций и ослепляющее половое влечение.
– Замолчи, пожалуйста! – шиплю, краснея.
– Не затыкай меня! – возмущается сестра. – Между проч…
Я резко отключаю связь и, поднявшись, вытираю вспотевшие ладони о брюки. Опять. Орион пересекает комнату и, забрав из рук планшет, крепко обнимает. Дыхание перехватывает, обнимаю в ответ, утыкаюсь носом в шею и дышу им.
Мы за эти дни очень редко виделись. Сначала его не было целых две недели, а потом все эти события: похищения, балы, торжества, встречи. Прикрываю глаза и, просто доверившись собственным ощущениям, перестаю анализировать каждое непонятное явление в душе.
– Я соскучилась, – признание просто крутится на языке, и я выпаливаю его.
– Я тоже, – выдыхает Ори, отстранившись, – безумно. Твоя сестра права во всём.
– Ты про синергию? – бормочу.
– Я про шквал разнообразных эмоций и о сильном влечении, – усмехается мужчина, светя наглыми зелёными глазами. И, не встретив сопротивления, накрывает губы своими.
Мы долго стоим обнявшись, наслаждаемся неспешным поцелуем. Орион обнимает ладонями щёки, зарывается в волосы, прикусывает и оттягивает нижнюю губу, ласкает языком рот. И мне всё это безумно нравится, а мысли утекают в абсолютно другое русло. Он совершенно не напирает и не наглеет, как раньше. Скорее выражает всю нерастраченную нежность ко мне. Это выбивает из колеи, ведь почти всегда его поцелуи напористые, резкие и глубокие.
– Мы поговорили с твоими родителями. И уговорили Стейбека провести церемонию в смотровой, – прервавшись, заявляет Орион и большим пальцем стирает вкус поцелуя с нижней губы.
– Какую церемонию? – хриплю, цепляясь за плечи. Совсем поплыла, барышня.
– Если ты согласна, мы распишемся сегодня. А завтра, вернувшись на Ахернар, устроим массовые гуляния, на которые потратились.
Альфардец садится на койку и, притянув меня между своих ног, поглаживает поясницу. Зарываюсь в его волнистые волосы, смотрю сверху вниз, откровенно любуюсь резкими чертами лица, пухлыми губами и прямым носом.
– А как же Заурак? – бормочу, не понимая, почему они передумали и как уговорили маму.
– В бездну его! У нас будут свои традиции и семейные ритуалы. А Леоновы все выходят замуж в открытом космосе, – рубит уверенно мужчина. – Так что, Ведана Леонова? Ты выйдешь сегодня за меня замуж? Разделишь жизнь и любовь? Станешь моей и в горести, и в радости, пока смерть не разлучит нас?
Улыбаюсь широко и искренне. В груди щемит от трогательной нежности к этому наглецу. Мужчина практически слово в слово произнёс мамину любимую клятву. Правда, там про богатство и бедность был момент, но бедность нам не грозит.
– Выйду за тебя замуж и разделю даже бедность, – отвечаю совершенно честно и, склонившись, прижимаюсь губами к его губам.
Орион шумно выдыхает и, крепко обняв, поднимается. Вишу на нём, оплетаю ногами торс, тяну за волосы и кусаю губы от переизбытка ярких эмоций.
Дверь бесшумно открывается, и нас окликает хмурый папа. Дёрнувшись, вскидываю голову и пытаюсь сползти с одних коварных рук, которые наминают вовсю мою филейную часть. Но Орион не выпускает меня. Стоит спиной к папе и продолжает захватнические действия. И хоть бы покраснеть от смущения, но краснею я лишь от раздражения на родителя.
– Я так понимаю, вы пришли к соглашению? – шипит змеей сквозь зубы злой папуля, испепеляя затылок жениха и тянясь к бластеру на поясе.
– Тебя сейчас застрелят, – шепчу, и горячие ладони скользят выше по пояснице, к спине.
Сползаю по его торсу, чувствуя бедром кое-что очень каменное. И самое интересное: вместо привычного отвращения дыхание перехватывает от сладостного томления. Пока осмысливаю этот момент, Орион разворачивается, закрывая меня от гнева родительского, и что-то отвечает. Но глава чужой Тайной канцелярии и мой предок ждёт ответа именно от меня.
– Да, папа, я полностью согласна с решением женихов, – бормочу, выглядывая из-за мужского плеча.
– Хорошо, мы зайдём за тобой через час, – папа Даниэль прожигает убийственным взглядом жениха и бескомпромиссно приказывает: – Орион, иди за мной!
– Увидимся, моя миленькая маленькая королева, – паясничает, совершенно не испугавшись, альфардец. Схватив за щёки, оставляет громкий поцелуй на губах и уходит за злым родственником.
Я стою у зеркала в белом платье. Сама так захотела. И мне его достали. Простенькое, без кринолинов, кружева и оборок. Белое платье в пол на широких лямках. На пороге комнаты замирает мой папа Мей. Он по случаю оделся в светло-голубой костюм-тройку. Рыжие волосы убрал в стильный хвост. Уверенный в себе, статный мужчина. Он олицетворяет силу и закон. Я всегда завидовала его умению держать лицо в любых ситуациях. Но сейчас замечаю в глазах непонятные эмоции: смесь гордости, тревоги и… печали? Замечаю, как с перебоями вздымается грудная клетка. Мужчина нервничает. У меня самые лучшие во всех галактиках родители. Но папа Мейнард – самый-самый. Именно его любовь тоненькой ниточкой соединяла меня с семьёй. Именно его поддержка, забота и внимание были самыми ценными и важными.
– Тебя что-то тревожит? – шепчу, чувствуя, как мои глаза увлажняются. Папа пересекает комнату, хватает меня
