— И это… не так.
— Рихард, ты тянешь с ответом! — я видела, как ему не хотелось говорить об этом, но мне нужно знать.
— Её пытали, отдавая ей честь болью и кровью, как заведено в мире демонов, а затем командующий армией лорд Эвей Эрард лично пронзил её сердце.
В наступившей тишине, я слышала, как дождевые капли собираются на стёклах Рассветного замка. Как притихли птицы перед бурей. Я слышала, но не было мне до этого никакого дела, ибо моя собственная буря бушевала в моей душе.
— Кьяра, она… погибла как героиня. Поверь, её смерть будут оплакивать многие…
— Они не имеют право! Они не знали, какой она была при жизни! А я узнала слишком поздно…
— Но ты‑то можешь оплакать её смерть, как и гибель своего отца, — меня обняли, целуя в висок, — плачь, тебе это нужно. Плачь, малыш. А я постараюсь, чтобы эти слёзы были последними.
Слёзы спасли меня от разговоров о том, что я чувствую. Они открыли моё сердце, и я увидела, что в нём. В нём была… ярость. Дикая, необузданная жажда убивать. Причинить боль тем, кто сделал это моим родным. Я изменилась. И изменился мой мир. Он стал по — настоящему жестоким.
— Нам надо возвращаться…меньше чем через три дня приём, а гости могут приехать и раньше, — слова герцога доносились до меня как будто издалека, потому я не сразу поняла, о чём он говорит, — о многом еще нужно позаботиться.
— О чём ты?! — опешила я.
— Кьяра, бал! Твой выход в свет и… наша помолвка, — терпеливо напомнили мне.
— О чём ты говоришь, Рихард… Я не могу. Нет, — я качала головой, отрицая саму мысль о празднике, — бала не будет. Нет. Только не сейчас, когда я узнала…
— Малыш, соберись и подумай! — меня тряхнули, приводя в чувство. — Большинство приглашений разосланы. Бал будет, но это не только танцы и праздничный ужин.
Я непонимающе смотрела в глаза Рихарда.
— Это еще и политика. Нет, не так, это — в первую очередь политика, — он сделал паузу и продолжил. — А теперь подумай, кого еще мы могли бы пригласить на торжество такого масштаба, как помолвка самого герцога Даремского?!
— Кого?!
— Тех, кто был бы не принят при дворе короля, в виду войны, но кто является, так скажем, личными друзьями герцога. Главы кланов демонов, не все, но многие, возможно сам Эвей Эрард. И кое‑кто из мраров…
— Зачем?! — воскликнула я, отстраняясь от него. — Это же мучение! Искать в толпе их лица, смотреть на них, и видеть убитых моих…
— Перестань, мысли шире! Как еще ты узнаешь, где твоя мать и сестра?! Как еще ты сможешь добиться встречи с ними, а быть может, и их освобождения?! — злился Рихард моей недалёкости.
— А… это возможно?! — впервые за этот день во мне затеплилась надежда.
— Малыш, неужели ты так до сих пор не поняла, с каким человеком тебя свела судьба?! Ты даже не представляешь, до каких пределов простирается моё могущество…
— Тогда, к чёрту всё! Возвращаемся! Мне нужно быть готовой к встрече с дорогими гостями! — я воинственно подняла подбородок.
— Вот это уже другое дело!
Глава 36. О том, что еще ни одна женщина не сказала всей правды о своей жизни
Замок Сумрак.
За день до предстоящего торжества
Рихард
Я чувствовал, что она изменилась… Но не был уверен, что точно знаю причину этого.
Может ли горе, столь всепоглощающее и тёмное, охватить человека настолько, чтобы наполнить особой, разрушительной энергией каждый его жест, каждое движение?! Каких сил стоило этой еще совсем молоденькой девушке сдерживать его в себе, словно бешеного пса на цепи?!
И что заставляет её подниматься с постели каждое утро и от зари до заката штудировать фолианты об этикете, моде, титулах и прочую никчёмную макулатуру, о существовании которой в замке я даже и не подозревал? Что заставляет её часами просиживать за столом, изучая как пользоваться теми или иными столовыми приборами?! Как долго она сможет с фальшивой улыбкой приседать и кланяться у зеркала, отрабатывая приличествующие в великосветском обществе приветствия?!
Я не знаю. Да, и мне не стыдно признаться, что я, прожив тысячелетия в окружении людей и прочих созданий, так и не смог разгадать тайну девочки из лесной общины — тайну Рокьяры. Её мужества, её целеустремленности и… преданности семье. Как я хочу, чтобы и я стал её семьёй.
Я наблюдаю за ней все эти дни. Она готовится к балу так, словно военачальник к решающему сражению — тщательно и планомерно, а Элжбет — её верный адъютант, неукоснительно исполняющая её приказы, всегда готова дать совет.
Вот и сейчас, подтянув колени к груди, Кьяра уселась на широкий подоконник и увлечённо читает очередную книгу. А лучик утреннего солнца запутался в её волосах, огненными бликами играя среди прядей… Она меняется, становясь еще прекраснее день ото дня.
— Кьяра, Элжбет жалуется на то, что ты уже второй день не завтракаешь! — банально, я знаю, но в последнее время мы как будто отдалились друг от друга.
— Ммм?! — на меня уставились удивительные фиалковые глазки с совершенным отсутствием даже проблеска сознания.
— Кья — я-яра, ау — у-у! — лёгкое движение рукой и книга растворилась в воздухе, вернувшись туда, где ей и место — на полку в новой библиотеке.
— Что?! Ах, да! Здравствуй, Рихард! — встрепенувшись, эта леди всезнайка соскочила со своего насеста и оправила платье. — Ты что‑то говорил?!
— Я приглашаю тебя позавтракать на свежем воздухе, в беседке у озера с видом на плавающих лебедей! — я неторопливо провёл тыльной стороной ладони по её бледной щёчке. Не смог себе отказать в удовольствии.
— У нас нет беседки у озера, — она рассеянно что‑то искала, то и дело крутя головой. Наверное, книгу, — и лебедей тоже нет… А — а-а, ты не видел тут книженцию, такую, в красном переплёте? Там такие забавные картинки: вепри на красном фоне со стрелой в спине, а еще мечи в чёрных ромбах…
— Теперь есть! И… я всё еще жду, — шепнул я ей на ушко.
— Что есть?!
— Малыш, книга Великих родов Прайоры в библиотеке, а я здесь! — развёл я руками, обращая на себя внимание, — и корзинка с хлебом тоже! А лебеди… голодные. Очень!
— Лебеди?!
— Да.
— Живые?!
— Да! Но если ты хочешь мёртвых, то… Кстати, плавать они уже не смогут! Как и летать! — наверное, это так, никогда не оживлял мёртвых птиц!
— Ну, и чего ты мне раньше не сказал?! И вообще… — и мне грациозно подали руку, мило улыбаясь. — Милорд, не проводите ли даму к столу!
Мне оставалось только вздохнуть. Кьяра есть Кьяра и всегда ею будет, примут ли её как леди или же нет. А мне… мне совершенно плевать на чьё‑либо мнение. Она уже моя. И с этим придётся смириться… многим.
