И вдруг все изменилось. Без всякого усилия, мои пальцы буквально утонули в земле. До этого твердая земля, вдруг стала податливой, как зыбучей песок, затягивая мою руку по самое запястье. Я даже подумала, уж не Дориан ли приложил к этому руку, точнее свою магию земли.
Дориан пододвинулся ко мне.
— Скажи мне, что ты чувствуешь.
— Земля... она... мягкая. Короче... грязь, как грязь.
— Что-нибудь еще? — Его тон удивил меня. Взволнованный. На грани отчаяния.
— Нет, земля, как зем... постой-ка. Она стала...теплее. Почти горячая. Словно она дышит... как живая. — Я испуганно посмотрела на него. — Что происходит?!
— Слушай внимательно, Евгения. Теперь ты должна представить себе... жизнь. Что по твоему мнению олицетворяет желание жить и выживать. Создай этот образ в своей голове. Что-то, что ассоциируется у тебя с жизнью, когда ты на природе, что заставляет тебя ощущать связь с остальным миром. Может быть — холод. Дождь. Цветы. Представь всё что угодно, так четко, как только возможно. Например, для меня жизнь — это осень, когда дубы оранжевеют, а яблони тяжелеют под весом зрелых плодов. Для тебя это будет что-то другое. Пойми что это. Как это выглядит, пахнет, ощущается. Держи эту картинку перед своим мысленным взором.
Все еще немного напуганная, я постаралась собрать разрозненные мысли в четкую картинку. На мгновение я поймала видение Эсона о его собственном представлении жизни — прохладные бризы и яркие цвета его земель. Но нет, у меня это с жизнью не ассоциировалось. А вот Тусон — да. Сухая жара. Благоухание пустыни. Солнце, снижающееся над горами Санта-Каталины. Пастельная палитра песка, кое-где украшенная пятнами зелени от низкого кустарника и цветов. Разнообразие оттенков цветущих кактусов после дождя.
Вот это была жизнь. Мир в котором я выросла, и к которому всегда стремилась вернуться, если находилась вдали. Эти видения горели перед моим мысленным взором, настолько реальные, что казалось протяни руку и сможешь их потрогать.
Земля подо мной задрожала. Вздрогнув, я выдернула руку из почвы, но дрожь не прекратилась. Земля застонала, и прямо на глазах стала перемещаться и свиваться. Я расслышала слабые возгласы стражи, а рядом со мной Шайя нашептывала что-то напоминающее молитву. Деревья в лесу позади меня растаяли, погружаясь в почву из которой произросли. Зеленая трава на которой был бой, исчезла, сменившись каменистым песком. Секунду спустя, из этого места появились низкие кустарники, на ряду с мелкими приземистыми цветочками. Чолла (опунция). Агава. Земля далеко позади крепости взвилась вверх, формируясь в острые скалы и плоскогорья, как в предгорьях горных цепей. На этих склонах очагами вырастали тонкие сосны. Влажность в воздухе снизилась, а температура подскочила. Под конец появились кактусы, выскакивая из под земли повсюду, и уже цветущие. Цветов на них было неправдоподобно много. В Аризоне такого изобилия не встретишь, но вот они передо мной, в буйстве красок, выделяющихся даже в тусклом свете приближающегося рассвета. Сагуаросы выскочили по соседству с цветущими кактусами, и за доли секунды достигли размеров взрослых растений, которым для того, чтобы вырасти на такую высоту требовались сотни лет.
Земля стала затихать, кроме небольшого местечка вблизи от меня. Это место тряслось, словно под ним что-то пыталось вырваться наружу. Я отползла подальше, чтобы оно не проткнуло меня. Через мгновение из земли выросло дерево, устремляясь ввысь с невероятной скоростью, оно протянулось в воздух на порядка двадцати пяти футов вверх. Усеянное темно-серыми шипами, очень ветвистое, оно стало покрываться мелкими фиолетовыми цветочками, превращая дерево в цветастое облачко.
Затем все замерло. У меня отпала челюсть. Вокруг стояло лето Тусона. Только здесь было даже лучше. Своего рода лето, о котором все время мечтаешь, но редко застаешь.
Все мы пораженно застыли, оглядываясь вокруг и ожидая, что же еще вырастет. Невозмутимыми, казалось, оставались только Дориан с Волуцианом.
— Как называется это дерево? — спросил Дориан тихо, устремив свой взгляд на цветущую колючую крону.
Я сглотнула.
— Это... это дерево-дым.
У мамы растет парочка таких на заднем дворе.
— Дерево-дым. — повторил Дориан восхищенно. Я уставилась на него, все еще пребывая в шоке.
— Скажи мне что... что только что произошло, — попросила я. До меня донесся аромат мескитового дерева, как легкий бриз, пьянящий и сладкий.
— Он отдал тебе королевство, — произнес чистый, высокий женский голос. — Ты украла то, что по праву должно было принадлежать мне.
Невдалеке от нашего сборища стояла Жасмин Дэлани собственной персоной.
В тусклом предрассветном свете она напоминала приведение. Длинные светло-рыжеватые волосы были распущены, синее платье обтягивало ее тонкую фигурку. Поразительные, огромные серые глаза казались в сумраке черными. Рядом с ней стоял Финн.
Я с трудом поднялась на ноги. Дориан тоже поднялся, но сделал это более неуклюже. Он предупреждающе тронул меня за руку.
— Будь осторожна.
Кажется что-то шло не так, но я пока не была в этом уверена.
— Жасмин... — глуповато начала я. — Мы пришли забрать тебя домой.
Ее губы сжались в тонкую линию, вроде не улыбка, но и не гримаса.
— Я уже дома. После всего этого времени, проведенного среди людей, я наконец-то там, где и должна быть.
— Ты не понимаешь о чем говоришь. Я знаю, ты думаешь, будто хочешь быть здесь, но ты заблуждаешься. Ты должна вернуться домой.
— Нет, Евгения. Я говорю то, что и тебе бы следовало говорить всю жизнь. Я признала свои права по рождению и пришла за ними. А ты...
Она яростно замотала головой, ее слова были пропитаны гневом. Интенсивность ее ненависти, до абсурда не сочеталась с ее юным возрастом, тонким голосочком и выбором слов «права по рождению». Слишком долго она прожила в обществе джентри. — Ты здесь стала даже круче, чем рок-звезда. Ты могла бы купаться в славе, но ты отвергаешь это. Ты только и делаешь, что ноешь и стонешь, словно тебе живется тяжелее всех на свете. Я то знаю, что это чушь, но все тут клюнули на это, даже Эсон.
Я слышала в ее голосе слезы, и у меня невольно появился ком в горле. Не потому, что мне было жаль ее, а потому, что я знала с беспощадной уверенностью, что она собирается сказать дальше.
— Он думал, что раз ты старшая, и у тебя есть все эти показушные воинские замашки, то значит именно ты станешь матерью наследника, а не я. Он собирался избавится от меня, даже не смотря на мою преданность. А ведь я была предана ему еще до того, как он забрал меня сюда. Но он бы наплевал на меня. Он был готов мгновенно бросить меня ради тебя.
