душе достаточно великодушия… Разрешите откланяться, ваше благородие.
***
Через пару дней Алек вернулся за наш стол. Остальные из нашей компании уже к вечеру первого дня вели себя как обычно – потому что и я делала все, чтобы вести себя как обычно. Зато появилось множество людей, которые воспылали желанием со мной дружить. Родерик, хихикая, предлагал рассматривать их как возможность потренировать искусство вежливого посыла в неведомые дали. Вежливо получалось плохо, но я старалась. И ждала. Пока шепотки о привороте становились все громче. Все чаще малознакомые барышни пытались поговорить со мной «по душам», чтобы выведать, у кого можно добыть приворотное зелье. Я, вежливо скалясь, напоминала о позеленевших алхимиках, которые лазили за зельем на кафедру, и цитировала главы уложения о наказаниях в той части, которые касались ментальной магии.
Родерик сказал, что за Дейзи проследили, но в университете у студентов множество контактов, а за его пределами девушка посещала только мать. Возможно, она сама не знала заказчика, или находилась под ментальным контролем, в таком случае допрос мало что дал бы. Мне оставалось только ждать, и я ждала. Не знаю, как бы я выдержала, если бы не Рик. Даже когда мы занимались каждый на своей паре, казалось, что он рядом, потому что в любой миг можно было позвать и услышать ответ. А вечера и ночи были нашими, и никакие заговоры некроманты не омрачали их.
Но все-таки мне уже начинало казаться, что я зря согласилась на этот план: все равно ничего не выйдет.
В один из бесконечных дней – я давно перестала их считать – за минуту до окончания последней пары на полигоне, я услышала в голове:
«Я задержусь сегодня. Лантера засыпали записками, будет невежливо, если я встану и уйду».
Недавно Родерик упоминал, что декан «не в службу, а в дружбу» попросил пригласить императорского целителя в университет побеседовать со старшекурсниками-целителями. Сам Лантер не возражал, и открытая лекция состоялась как раз сегодня. «Тут яблоку негде упасть», – сказал мне Рик в самом начале занятия.
Поэтому я не удивилась этому сообщению, но, когда увидела у выхода с полигона фигуру Дейзи, сердце пропустило удар. До сих пор она не пыталась поговорить со мной наедине, а я старательно делала вид, будто ничего не происходит.
Выбрала время, когда Рик занят? Или так совпало?
В любом случае мне незачем волноваться. Охрана, хоть я так и не смогла ее вычислить, не дремлет.
– Я к маме собираюсь, – сказала Дейзи. – Пойдем вместе? Твоя ведь там же живет?
Все же император как в воду глядел, когда говорил маме, что ей нужна охрана.
«Тайра, передай Эрвину!»
Мама нашла работу подавальщицей в чайной и сейчас ее не должно быть дома. Но мало ли…
«Его человек посылает людей приглядеть за чайной, где она работает. И усилить охрану в доме».
У меня отлегло от сердца.
– Конечно, пойдем. – улыбнулась я. – Я давно к ней не заглядывала.
Мы несколько раз виделись после свадьбы, а потом мама начала работать и велела мне не приходить. На работе ей нельзя было болтать с посетителями – да я бы и не стала ее отвлекать – а домой мама приходила поздно и боялась, что со мной что-нибудь случится на темных улицах. И заверения, что меня охраняют, не помогало. В присутствии же Рика она смущалась и словно каменела. Так что я решила дать ей время немного свыкнуться со своим новым положением.
Мы двинулись по дорожкам парка. Я нервничала и потому торопилась, несколько раз Дейзи придерживала меня за запястье, останавливая.
– Куда ты несешься? – спросила она наконец. – Солнышко такое и снежок, чудо, а не погода. Подышим хоть, а то целый день в аудиториях.
– На физухе не надышалась? – хмыкнула я, но скорость сбавила.
Мы вышли из парка. Я боялась, что Дейзи возьмет извозчика, и люди императора не успеют предупредить маму, но она все так же неторопливо двинулась по улице, и я вслед за ней. Путь лежал мимо центра города. Присутственные здания закрылись и улицы пустовали.
– Вы с Родом чудесно выглядите вместе, – сказала Дейзи. – И ты, кажется, счастлива.
– Да, – мне не пришлось кривить душой. Несмотря на все заговоры и тревоги, я была безумно, бесконечно счастлива.
– Жаль только, люди судят о других по себе. Никто не верит в настоящую любовь. Меня уже несколько раз спросили…
– Тебя? – перебила я.
– Я же твоя подруга. И меня несколько раз просили рассказать «по секрету», не пользовалась ли ты приворотом.
– Точно так же, как «все знали», что Родерик – принц? – не удержалась я. – А на самом деле…
– А на самом деле мелюзга… прости, первые курсы просто не знали, как смотреть, а старшие не успели им рассказать.
То-то Селия была так потрясена, что едва не нарвалась на дуэль.
Если не показала все это специально. Ох, да сколько же можно крутить в голове одно и то же!
Я пожала плечами.
– Наверное, действительно болтают. У меня уже несколько раз спрашивали, где его купить. Но я же не пользовалась приворотом. Они ничего не докажут.
Пришлось призвать все свои невеликие способности к лицедейству, чтобы «ничего не докажут» прозвучало вопросом, а не утверждением.
Дейзи рассмеялась.
– Конечно. Я говорю то же самое. И твой принц поверит не тебе, а наговору. Но император уже наверняка заподозрил неладное.
– Если бы он заподозрил, Родерика бы уже наверняка обследовали?
– А кто тебе сказал, что его не обследовали?
– Он бы мне сказал! Но он ведь не говорил…
– Потому что ничего не нашли. Это как с целительскими заклинаниями: когда кость срослась, уже никто не скажет, сама ли по себе, или под действием магии.
– Но тогда почему приворот перестает действовать? – полюбопытствовала я.
Дейзи пожала плечами.
– Ты как маленькая. Ни одна любовь не бывает вечной.
«Можно подумать, она проверяла», – фыркнула Тайра и я, несмотря ни на что, едва удержала улыбку. В самом деле, откуда бы Дейзи знать. Вот я узнаю, со временем. Хотя «вечность» – это слишком долгий срок, при одной мысли оторопь берет.
Дейзи тем временем продолжала:
– Про его величество говорят всякое, но я ни разу не слышала, что он дурак. Он наверняка заподозрил.
– Почему ты говоришь мне об этом только сейчас! – возмутилась я. – Сейчас, а не когда принесла зелье! Я бы не осмелилась…
– И осталась бы несчастной. – Она помолчала. – Я сама подумала об этом только сейчас. Тогда я просто хотела помочь подруге. Мне было очень тебя
