Ознакомительная версия.
Вампир прищурился.
– До сих пор переживаешь?
Я промолчала – за враньем не ко мне.
– Сбивающая со следа магия Артура стала бесполезна после того, как с Кайагардом начал вести переговоры Хемминг. Теперь в сидхе точно знают, кто ты, Герда, и где живешь, – что-то высматривая в окне, пояснил Булатов. – Одно лишь может помешать недоброжелателям – то, что ты Глас, которого, если не забыла, не видят поисковые заклинания.
– Насчет фейрийской магии я бы не брался утверждать – крылатый посыльный ведь нашел нас.
– Любому полуночнику в городе известно, где этим вечером должен находиться Глас, – возразил вампиру Руслан.
– В принципе ты прав, – кивнул тот и предложил: – Давайте вернемся и напомним, что о ночевке в этом аварийно опасном здании речи не шло. Пускай вызывают, когда договорятся.
И мы отправились в зал, где шли дебаты о новых пунктах в договоре сотрудничества оборотней и магов.
Удивляло, что спор затеяла Эмма. Сама магичка, одновременно являясь женой Вожака, она требовала от Сергея Евламова уступок, которых не было при Пасечник. И Чернову совсем не волновало, что положение полуночников, наделенных Даром, на грани бедственного. Никакой солидарности или понимания! Даже вечерний наряд женщины, алое платье в пол и варварской толщины золотая цепочка с кулоном, казалось, служил укором новому лидеру магов: отказал, скряга, союзникам в празднике…
Демид, как и остальные присутствующие, оделся по-простому и с угрюмой усмешкой следил за женой, не вмешиваясь в переговоры.
К нашему приходу от словесных прений устали все, кроме раззадоренной Эммы и непрошибаемого Евламова, которого новая должность обязывала стоять на своем до конца.
– Прошу прощения, но, если в ближайшие полчаса вы не планируете ставить подписи, мы удаляемся, – с порога сухо произнес Лазарус.
Глава улыбнулся уголками губ. Чернов с облегчением вздохнул. Майя Рыбова закатила глаза, мол, что ж вы так грубо. Остальные, пятеро магов из Совета, которых я сегодня увидела впервые, неодобрительно поморщились или покачали головами. И лишь Эмма сохранила невозмутимое выражение лица.
– Не беспокойтесь, через пять минут уйдем все вместе. И кстати, Глас, у вас перышко в волосах. – Жена Патриарха вертигров сопроводила свою ложь слащавой улыбкой.
Неужели некромантка видела «птицу»? И успела рассказать Черновой о нашем приключении и лжи? Внутренне холодея, прошла к своему месту, где лежала книга о нравах оборотней за авторством профессора Лукина.
– Что случилось? – одними губами спросил вертигр.
Едва заметно покачала головой: сейчас не время и не место для обсуждения того, что подарило озарение. Колдун доверил Черновой на хранение свою бесценную книгу, ей была известна его настоящая сущность. А если магичка знала о том, что я на четверть фейри?! О том, что я мешаю каким-то родственникам из сидха? Но главное, она тогда должна знать, что я не имела права становиться Гласом!
Панику я погасила нелегко давшимся решением: если Эмма расскажет, что Глас – нечистокровный человек, то и я молчать не стану, потяну на дно за собой. Хемминга наверняка заинтересуют ее доверительные отношения с покойным Арториусом.
Договор подписали через четверть часа. Я поставила автограф под словом «наблюдатели» с непередаваемым облегчением: возня с документами хуже погони по крышам за колыбельником.
– Может, хотя бы выпьем по бокалу вина? – предложила Чернова, встав у двери и тем самым перекрыв выход. – Мы с мужем приглашаем всех к себе.
– Благодарю, но я почти сутки не видел семью, – сухо возразил Евламов и бочком, стараясь не задеть супругу мрачноватого вертигра, выскочил в коридор.
Дружно отговорились от приглашения и остальные. Разве что в глазах Рыбовой я заметила сожаление.
– А вы, Глас, тоже спешите домой? – невесело улыбаясь, поинтересовалась благоверная Демида.
На какой-то миг я испытала жалость – Эмме, как показал сегодняшний вечер, далеко до популярной особы. Но, быстро вспомнив, как нелегко с ней общаться, подавила порыв великодушия.
– Простите нас – мы действительно устали.
– Что ж, понимаю, – процедила Чернова сквозь зубы и походкой от бедра направилась вслед за супругом.
Вскоре в помещении мы остались втроем. И я заметила странное состояние Булатова. Растерянность, сомнение и… неужели страх? Мой любимый рыцарь чего-то боялся?
– Руслан, что с тобой? – позвала, когда он, болезненно морщась, с силой сдавил виски.
Он грустно улыбнулся.
– Не знаю, как вы, а я безумно хочу домой.
Все правильно, на чужой территории нельзя разговаривать, не опасаясь быть подслушанным.
– Я только что убедился, что Чернов – мой дядя, – тихо сообщил вертигр, когда джип отъехал от бывшего Дома юного техника. Выдержав паузу, добавил: – Или отец.
– Ты что-то вспомнил? – догадался вампир, всем телом подавшись к передним сиденьям.
– Сразу не обратил внимания, а вот когда отбивались от приглашения Эммы, я хорошо рассмотрел ее кулон. Я его уже видел. Только в моих воспоминаниях он висел на кожаном шнурке, а не на золотой цепочке, как сейчас. И носила его другая женщина. Ее лицо я вижу во сне, но не могу описать, чтобы нарисовали портрет.
Булатов, тяжело вздохнув, смолк. А я попыталась вспомнить украшение, обвивавшее шею госпожи Черновой. Цепочка едва не с мой мизинец толщиной плетением напоминала колосок пшеницы. А плоский кулон представлял собой тигра, в движении повернувшего голову назад и причудливо изогнувшего хвост. Глаза зверя – зеленые камни, по-видимому изумруды, а из чего сделаны черные полоски кошки, я не бралась даже предположить.
– Кулон – древний амулет, передается из поколения в поколение женам Вожаков клана Черновых, – просветил меня Лазарус. – Это уже что-то, можно идти к Демиду для откровенного разговора.
– Нет, – огорченно выдохнул Булатов. – С кулоном не все так просто. Когда Эмма приглашала, я вдруг ясно увидел, как закапываю его у ног мраморного ангела.
Лазарус неожиданно рассмеялся.
– Вот и конец расследованию! Только не уверен, Гордей Демидович, что вас стоит поздравлять – с такой-то мачехой!
Вертигр растерялся, что даже остановил автомобиль, съехав на обочину. В это время суток дорога вдоль набережной пустовала, и для разговора мы вышли из салона: кондиционер – это хорошо, а свежий воздух – лучше.
– Так все-таки он мне отец?.. На чем основывается твоя убежденность?
Взволнованный Руслан боялся верить на слово. Несбывшиеся надежды оставляют после себя плохо заживающие раны.
Ознакомительная версия.
