− Ей хорошо сделать, или свои нервы и беснующиеся инстинкты успокоить? Может, стоит называть вещи своими именами? – фыркает мой красноволосый супруг, всё-таки заставив тёмного оторваться от моего сонного тельца.
− Считаешь себя самым правильным и умным? – с угрожающей ноткой интересуется Са-оир.
− Нет. Не считаю. А после вчерашнего дня, так точно, − судя по тому, как прогибается кровать, Сэтору присаживается рядом. – Эта… Хамана, кое-что сказала Лине, что заставило меня снова почувствовать себя дураком, который не осознал совершенно очевидную вещь.
− И что же она такого сказала?
− Что большинство женщин с Земли ищут в отношениях и браке прежде всего любовь. И что Лине не стоит этого ждать от мужчин ашаров.
− Бред. Если бы наша девочка верила этой дряни, а не нам…
− Да. Лина верит нам. Но разве она не заслуживает того, чтобы мы прекратили искать тысячу определений тем чувствам, которые испытываем к ней, вместо того, чтобы просто признать, что она научила нас любить?
− Бездна, − бормочет Са-оир спустя пару минут задумчивого молчания. – Ненавижу, когда ты прав. Я так хотел её любви, но сам даже не подумал, как она нуждается в моей… в нашей.
Кажется, я всё ещё сплю. Ну не могла же я такой разговор услышать в реале?
Но реальные, или нет, реакцию эти слова вызывают во мне самую настоящую. Сердце снова начинает сбоить. А на глаза даже слёзы наворачиваются, настолько я растрогана.
Мужья, сидящие у меня в ногах, тут же замирают. Будто прислушиваются.
А потом я ощущаю, как надо мной склоняется кто-то из нарушителей моего сна.
− Душа моя, хватит притворяться. Мы знаем, что ты не спишь.
− Сплю, − возражаю, приоткрывая один глаз. – И мне снятся очень хорошие сны.
− Какие? – перемещается ко мне поближе Сэтору.
− Я видела себя беременной. Мальчишкам было где-то по три года. И они спрашивали, как долго ещё их сестричка Арая будет в моём животе.
Услышав это, Сэтору буквально весь подбирается. Всматривается в моё лицо с нескрываемой надеждой.
− А эта Арая… может быть той красноволосой девочкой, которую упоминал А-атон? – спрашивает он осторожно.
− Вы не дали мне досмотреть этот сон. Но да, я практически уверена, что это та самая красноволосая девочка. Твоя дочь, Сэтору. Судя по всему, она родится годика через три-четыре. Как раз тогда, когда я буду готова к новой беременности.
− Это замечательная новость, − просияв, мой красноволосый супруг, тянется ко мне. Целует нежно в губы. – А что ещё тебе снилось?
− Мне снилось, что два моих мужа, которых я очень люблю, разговаривали о том, что я научила их любви. Жаль, что в реальности этого сна я совсем не уверена, − вздыхаю.
− Что значит, не уверена? – возмущённо вскидывается Са-оир. – Хочешь сказать, что не знаешь, что мы к тебе чувствуем?
− Неа, − качаю головой с самым невинным видом. – Вы мне так много всего наговорили, каждый в своё время. Я уже забыла. Вот А-атон одним ёмким словом назвал. Просто и понятно.
− Ну-у-у, А-атон у нас самый умный. Он в определении точно ошибиться не мог. Так что воспользуюсь и я тем самым словом. Я люблю тебя, Лина, − торжественно произносит тёмный Повелитель.
Хорошо, что я лежу. Так хоть ноги не подогнутся.
− И я тебя, − шепчу дрожащими губами.
− Я тоже люблю тебя, маленькая, − улыбается Сэтору, лаская меня нежным взглядом багряно-чёрных глаз.
Всё, я сейчас точно заплачу. От счастья. Так долго ждала. И наконец услышала. От каждого из них.
− Я тебя тоже, − шмыгаю носом.
− Знаешь, Красный, что-то мне подсказывает, что такие признания не мешает закрепить делом, − хищно ухмыляется Са-оир. – Уверен, А-атон вчера так и сделал. Покажем нашей сомневающейся девочке, как сильно мы её любим? Чтобы больше не сомневалась, – его ладонь сжимает мою правую грудь, мягко пощипывая сосок.
− В этот раз я с тобой полностью согласен, Тёмный, − на губах Сэтору появляется не менее порочная и соблазнительная ухмылка.
И я отчётливо чувствую, как от их многообещающих взглядов у меня внутри всё наливается жаром, а между ног зарождается влажная пульсация. Я хочу их. До дрожи хочу. Обоих. Сейчас.
Они оба склоняются ко мне...
– Я же просил не будить Лину, – вдруг доносится от двери раздражённый голос А-атона.
Градус возбуждения подскакивает ещё на несколько отметок.
– Любимый, иди к нам, – протягиваю руку к третьему мужу.
Больше всего на свете мне хотелось их любви. И теперь я абсолютно уверена, что получу её сполна.
Эпилог-бонус
(Месяц спустя)
− Я так и не поблагодарила тебя, − произношу, бросив взгляд на скользящего рядом со мной Чотжара.
Впервые с того дня, как его вызволили из плена чокнутой богарессы, у нас появилась возможность вот так, просто поговорить. До этого мы виделись всё как-то мельком. У меня даже появилось подозрение, что Чотжар меня избегает.
Но сегодня новый глава Дома Бронзовых на-агаров принял моё приглашение и даже смог вырваться навестить меня в императорском дворце. А у меня появился повод выбраться в императорские сады погулять и подышать воздухом. Что-то я совсем завертелась в последнее время, пытаясь совмещать обязанности матери, супруги сразу трёх мужчин и при этом ещё пытаться участвовать в государственных делах, с молчаливого одобрения моих супругов.
− За что? – недоумённо сводит он брови. – Это я долж-ш-шен благодарить тебя. Вы с-с-спасли мне жизнь.
− Жизнь, которая подверглась опасности из-за меня, − усмехаюсь горько.
− Прекрати это, − морщится на-агар. – Во-первых я с-с-сознательно пош-шёл служить Повелителям и понимал, чем рискую. А во-вторых… с-с-сам виноват. Должен был догадатьс-с-ся, что что-то нечисто, когда Ш−ш-шаарид меня так срочно вызвал.
− До сих пор не могу поверить, что он взял и так просто предал Правящий Дом, − срывается с моих губ тихий вздох. – Повелители считали его лояльным. Я… тоже. Он ведь так поддерживал меня.
− У вс-с-сякой преданности есть с-с-своя цена, − повторяет Чотжар слова А-атона, пожав плечами. – Ш-ш-шаарид был предан императорам, пока его не убедили, что он может сам занять их место, подняв свой Дом над остальными. Мы, на-агары, все чудовищно честолюбивы по с-с-своей натуре. И иногда из-за этого можем откусить кусок больше, чем способны проглотить.
− И ты тоже настолько честолюбив? – недоумённо смотрю на своего бывшего хранителя.
− Конечно, − снисходительно ухмыляется он. – Прос-с-сто мне хватает ума понимать, что наивыс-сшего положения в империи я с-с-смогу достичь только являясь преданным сторонником законных императоров. Видишь, вот уж-ш-ше дослужился до титула главы Выс-с-сокого Дома.
− Ну да, ну да, − хмыкаю. – Так я и поверила, что моим супругам ты предан только из-за этого. Ещё скажи, что под пытками держался лишь ради того, чтобы стать потом главой Бронзовых. Как же любите вы все выпячивать свою прагматичную рациональность. И прятать свои настоящие чувства, чтобы, не дай бог, никто не посчитал вас слабыми.
Чотжар в ответ лишь скалится в саркастичной ухмылке.
− Нет. Под пытками я держ-шался не ради титула, − признаётся спустя небольшую паузу. – Чес-с-столюбивые ж-ш-шелания это точно не то, что может помочь в таких с-с-ситуациях.
Ну вот, он уже и сам подводит, сознательно или нет, к той теме, на которую я хочу поговорить. Так что можно уже не ходить вокруг да около.
− Чотжар, почему ты не выдал мою семью? – спрашиваю, посмотрев на него. – Дело ведь не только в преданности императорам, или мне. Ведь так?
Теперь мой бывший хранитель хмуро сжимает губы. Во взгляде, да и во всей его фигуре, появляется едва уловимое напряжение. И это только прибавляет мне подозрительности.
− Скажи, та девушка о которой ты говорил моим супругам… та, которую ты хочешь видеть своей женой в будущем, это кто-то их моих родных? – задаю я вопрос прямо в лоб.
− Почему ты так реш-шила? – прищуриваются янтарные глаза. Хотя я вижу, что он не удивлён моим вопросом. Словно ждал его.
