короной. А вокруг пестрая толпа.
— Надо же, — сказали рядом.
Нэлла повернула голову и растерянно уставилась на котика в человеческом обличье. Почему-то картина, открывшаяся глазам, казалась очень знакомой. Нет, Нэлла бывала на этом празднике, но обычно в новой части города, там, где и вино получше, и музыка, и возможная компания. А в места вроде этой площади она ходила только в далекой юности, просто было любопытно и хотелось поискать отличия.
А после того, как посмотрела на котика, происходящее вокруг стало еще более ярким и знакомым. Потому что Лост выглядел молодо, совсем юнцом выглядел, если честно.
— Забавная картинка, да, боевая цапля? — спросил он, широченно улыбнувшись. — Помнится, ты любишь вино с южными травами и кислой ягодой.
— А? — глуповато спросила девушка и тряхнула головой, словно пыталась избавиться от давно забытого и вдруг почему-то вернувшегося наваждения. — Подожди. Хочешь сказать, что мы встречались на этом празднике и на этой площади?
— Хм.
— Если мы встречались… — задумалась Нэлла. — Нет, подожди, ощущение точно такое, словно встречались, но я почему-то совсем…
И замолчала. Взгляд, метавшийся по людям, лишь бы не смотреть в глаза улыбчивому котику, вдруг выхватил в толпе странного мужчину в темно-красной одежде. У мужчины было суровое лицо, чем-то неуловимо выделявшееся среди других лиц. И шел он сквозь толпу так, словно ее не было. А люди неимоверным образом, даже будучи к нему спиной, успевали убраться с пути и продолжали вести себя так, словно этого мужчины не было.
— Ух, ты, Алый Воин! — с юношеским восторгом произнес котик.
— Что? — растерянно спросила Нэлла.
А потом на ее плечо легла изящная женская рука в белой перчатке.
— Как нехорошо, — с теплотой а голосе сказали у Нэллы за спиной. — Так вот что она имела в виду, когда говорила, что память слишком уж плоха. Как нехорошо. И почему в Доме не заметили?
А потом мир для Нэллы начал меркнуть.
— Держи ее и неси за мной, — коротко приказала женщина. — Какой наблюдательный мальчик. И никто же не видел, наверное потому, что достаточно близко не подходили. Держи. И неси. Бедная девочка.
А потом все пропало, осталось только чувство полета и тепло. Хорошее и уютное тепло.
— Куда нести? — спросил Лост, подхватывая на руки надумавшую потерять сознание Нэллу.
Странно некрасивая и одновременно прекрасная женщина мягко улыбнулась, положила ладонь ему на голову, а потом убрала ее и сказала:
— За мной неси.
Развернулась и просто пошла, не смущаясь того, что подол длинного белого платья пачкается в пыли. Лост пошел за ней, не сразу сообразив, что после прикосновения Белой Чародейки он для толпы такой же невидимка, как и она. Невидимка, с пути которого все очень ловко и очень быстро убираются. Богиня дошла до фигуры девушки, стоявшей на коленях, опираясь ладонями на меч. Зачем-то погладила каменную деву по голове, а потом махнула перед собой рукой, сделала еще шаг и пропала.
Лост хмыкнул, но тоже донес боевую цаплю до девы и шагнул вправо от нее. И оказался где-то посреди леса. В овраге, подозрительно похожем на тот, в котором был камень, к которому бог касался. Вот только камня здесь не было, на его месте стоял Алый Воин, сложив руки на груди. Он хмыкнул. Потом молча расстегнул застежку, держащую на плечах тяжелый плащ, и так же молча, сделав шаг назад, расстелил его на том месте, где стоял.
— Ложи ее на плащ, — приказала Белая Чародейка. — Этот плащ — лучшая защита из существующих в тех семнадцати мирах, в которых наша сила и сила мира одинаковы. Ну, почти одинаковы, — добавила она, заметив скептический взгляд Лоста, отлично знавшего, благодаря пчеловам, что даже в абсолютно человеческих мирах магия и божественные чудеса хоть немного, но отличаются по каким-то показателям. У пчелов была даже таблица этих отличий, которую они называли спектром миров.
— И что с этой боевой цаплей случилось? — спросил Лост, уложив ее на плащ, не забыв потыкать в него пальцем.
Ощущение от тыканья было странным, настолько странным, что Лост даже не смог объяснить себе на что оно похоже.
— Думаю, с ней охота в горах случилась, — задумчиво сказала Чародейка. — Давно уже случилась и это даже хорошо. Раньше они еще не знали точно, что нужно делать, и влияние невелико. Большинство тех, в ком проросла семечка тьмы позже, уже мертвы. Либо глупая тьма их съела, не понимая, что уничтожает и себя, разума там пока немного, к счастью, либо родственники убили, после того, как они либо сошли с ума и начали убивать всех подряд, либо сначала кого-то убили, а потом сошли. С другой стороны, именно такие старые ростки заметить очень сложно.
— Хм, — сказал Лост. — И что же вы с этими ростками делаете?
— Ничего. Мы ничего не можем с ними делать в своем мире, только люди могут, но там мы даже сказать людям не можем. Это будет слишком сильное вмешательство, а чем больше нашего вмешательства, тем больше шансов, что эта неразумная пока тьма возьмет и хлынет из своих гор. Пока этой силе кажется, что мы ничего не замечаем, она ничего не делает, старается стать чем-то большим.
— А если хлынет? — спросил Лост.
— Будет очень плохо. Люди, люди из того мира, совсем не умеют от тьмы защищаться, — с сожалением сказала богиня, поводив руками над Нэллой, а потом засунув руку ей в голову.
— Да, я знаю, они даже не верят, что защищаться нужно, — проворчал Лост.
Белая Чародейка мягко улыбнулась.
— Разве миру нужна еще одна великая битва? — спросила. — Нужно, чтобы Алый Воин мечом перекраивал сушу и море? А я собирала пыль и пыталась вернуть ей хоть часть того, чем она была?
— Думаю, нет, — признал Лост.
— Значит, сражаться должны люди. Боги должны только помогать в самом
