Он усаживается рядом, почти касаясь золотой кожи крыла и вынимает из-за пазухи коробочку, перехваченную голубой лентой.
— Это от Мелады. Подарок.
Удивленно смотрю на коробочку. Почему мама Элиды мне вдруг что-то дарит? Кажется, она меня недолюбливает... мягко говоря.
— Пришло письмо от Элиды, — поясняет дедуля. — Точнее, там были письма всем, я не знаю, что было в остальных, в моем она написала, что нынешняя жизнь ее устраивает больше предыдущей, и... попросила не обращать внимания, если Вальдемир станет обвинять меня в едва не случившемся крахе рода. Написала, что винить всех вокруг — это у нас семейное. В чем-то она даже права.
Не могу не согласиться, я с этим тоже столкнулась.
Лента соскальзывает с коробочки, я приподнимаю крышку: в свете солнца на кусочке ткани вспыхивают золотые нити тонкого узора. Вышитый вручную носовой платочек! Легкий, как паутинка — настоящее волшебство.
— Прелесть! — поглаживаю завитки растительного узора. — Правда прелесть, передай ей большое спасибо.
Разглядывая подарок, вожу пальцем по основным линиям вышивки, и Арен с дедулей наблюдают за мной, один — с умиленной улыбкой, другой — с несколько рассеянной. Наверное, дедуле трудно меня понять, хотя он знает о драконах и их особенностях.
С огромным трудом отрываюсь от разглядывания платочка и поворачиваюсь к дедуле:
— Как у вас в целом дела? Все в порядке?
— Да, пристроили болотных гоблинов поля пахать в уплату за аренду места для паломничества. Все торговцы скидки хорошие делают, нас постоянно приглашают на различные мероприятия, меня просят проехаться по стране с лекциями о Терре... Кхм, до нас тут слухи доходят о событиях в Старой столице... один другого невероятнее.
Вздыхаю:
— Дедуль, ну ты же знаешь, что слухи все преувеличивают.
— Говорят, вы с Ареном всех драконов-големов переломали, скрутили лавового стража и разнесли цитадель.
— Врут. — Я даже не особого удивлена, через пару лет, может, будут рассказывать, что я лично голову Тавегрину откусила. — Лавовый страж сам нам помогал, големы на месте. Как и цитадель.
— Но вы ведь не пострадали? Вас не задело? — дедуля оглядывает меня, плотно закутанную в крыло. — Точно все в порядке?
— Просто отлично. А ты в самом деле мог бы рассказать о Земле. Если хочешь, конечно... Только в этот раз возьми с собой жену, может, ей тоже будет интересно попутешествовать по Эерану, посмотреть на тебя как на ученого и исследователя.
— Сильвану? — От удивления дедуля округляет глаза. — Она домом занимается, разве ей может быть интересно посещение научного сообщества и лекционные туры?
Арен мысленно смеется на захлестнувшее меня возмущение: неужели дедуля ни разу не предлагал Сильване поехать с ним? Он правда думает, что женщины могут только домом заниматься?
— А ты спроси, вдруг ей захочется разнообразия, — почти едко предлагаю я.
Дедуля улавливает нотки недовольства, но предпочитает не вдаваться в подробности, спрашивает:
— Какие у вас планы? Собираетесь в уединенный замок или нет?
— Вы же знаете Леру, — отзывается Арен. — Ни в какой уединенный замок она не собирается.
— Хм, ну, да... следовало ожидать, — понимающе кивает дедуля, и они многозначительно переглядываются над моей головой.
До дедули мне через крыло не дотянуться, а вот до бока Арена локтем — вполне: нечего у меня за спиной гримасничать! Но Арен только улыбается.
Лягушки выводят особо сложную руладу, из-за ритмично раздувающихся зобов кажется, что они пританцовывают.
— Удивительно, как гоблины их зачаровывают, — тихо произносит дедуля. — Надо будет попросить для нашего сада сделать хор: есть в их пении что-то успокаивающее.
— Может, статую прихватишь вместе с хором? — хватаюсь за идею, но Арен против:
— Нет, это статуя Элора. Ему тоже надо нервы успокаивать.
Мы умолкаем, слушая музыкальных лягушек. Если подумать, они устать должны, а они знай напевают, как заведенные. Действительно удивительно.
— Значит, попросим гоблинов нам своих лягушек зачаровать, — легко соглашается дедуля, поворачивает голову. — Ладно, пойду я, загляну в Столичное научное общество. Хорошего дня, Леруся.
Встав, он поглаживает меня по макушке — как когда-то в детстве. От его ладони тепло и приятно.
— Берегите друг друга. — Дедуля с улыбкой отступает, на прощание еще раз оглядывает нас.
И только когда он отходит, понимаю, почему он так быстро попрощался: ко мне идут мои гвардейцы, и спешащая впереди всех Ника слишком бледна даже для вампира.
Заволноваться не успеваю: Ингар, Бальтар, Иссена и Вильгетта слишком спокойны, значит, ситуация не критическая. Да и Ника, какой бы встревоженной ни была, дедуле моему сделала реверанс.
Подбежав ко мне, она выпаливает:
— Малыш... В смысле Повелитель. То есть лорд Шаантарен!
— Что он натворил? — Я поднимаюсь, и Арен тоже встает.
— Он... я его... он, оказывается такой огромный, — Ника взмахивает руками. — И мы сейчас встретились, и он сказал, что рад будет снова посидеть у меня на коленях и покушать сосисок. Он же меня раздавит!
— Пригрози покусать его в ответ, — предлагаю я.
Иссена прыскает со смеха:
— Она обещала, да лорд Шаантарен ответил, что любит жесткие игры. И даже разрешит называть себя Малышом.
— Он ведь несерьезно? — растерянно уточняет Ника.
— Если не хочет остаться без хвостов — несерьезно, — подтверждаю я, но мне за Нику немного тревожно: Повелитель тот еще шутник, но мало ли...
— А я сейчас схожу и объясню ему правила поведения в Эеране и про хвосты, — Арен целует меня в висок и неохотно отпускает. — Я скоро.
Провожая его взглядом, улыбаюсь: как хорошо, что он так прекрасно меня понимает и готов заступиться за Нику, чтобы мне стало спокойнее.
По пути к дворцу Арен перехватывает явно нацелившегося на нашу группку Тарлона и разворачивает обратно.
«Лера, ты ведь не хочешь обсуждать с ним производство нижнего белья имени великой денеи Валерии?» — интересуется Арен, поворачивая голову хотевшего было оглянуться Тарлона в сторону дворца.
«Не хочу».
«Я так и подумал. Ты ведь не против, если я ему объясню, что нижнее белье не должно носить твое имя?»
«Не против, — кажется, я улыбаюсь до ушей. — Но производить хорошее нижнее белье здесь — хорошая идея, не все же нам с тобой контрабандой заниматься».
«Конечно, Лера, только без рекламных кампаний о том, как я люблю тебя в этом белье и особенно люблю раздевать, и это — залог нашего семейного счастья».
«А что, он уже что-то такое задумал?»
«Готов поспорить, что да».
Что-то мне уже жалко Тарлона. «Арен, пожалуйста, помни, что он, возможно, наш будущий родственник, он же за Элидой ухаживает...»
«Это невозможно забыть».
Мои гвардейцы тактично ждут, когда закончится наш с Ареном мысленный диалог. Тряхнув головой, разворачиваюсь к Вильгетте.
— Как твой папа? Сильно переживает?
— Счастлив, что так легко отделался. Спасибо. Правда спасибо, обычно драконы жестко карают, а тут... — Всплеснув руками, Вильгетта подходит и обнимает меня. — Когда впервые тебя увидела, не думала, что ты такая... интересная.
У меня слезы наворачиваются от приступа ностальгических чувств, хотя первые наши встречи приятными не назовешь.
— Я тоже предположить не могла, что так все сложится, и что мы с тобой сможем нормально общаться.
Отпуская меня, Вильгетта улыбается:
— Теперь ты дракон, понимаешь, как иногда тяжело сдержать свою звериную натуру.
— О да. Присядем? — Устраиваюсь на скамейку, и все присаживаются рядом, благо ее размер позволяет, и если Арен вернется, ему места тоже хватит. — Иссена, как тебе родные Геринха?
— Шумные, но милые, особенно когда вечером Геринх достает лютню: все так слушают его, и большие, и маленькие. Геринх в папу пошел, — в голосе Иссены чувствуется улыбка.
— Валариона отправят по обмену в Великий институт Нарака, — подхватывает спонтанный отчет Ника. — Но Санаду выбил ему программу экспериментального совместного обучения для лучшего взаимопонимания или как-то так, так что Валарион будет регулярно приезжать в Академию. А еще у нас новая студентка с Терры, ее забросило при спонтанном схождении миров после снятия межмировой печати.
