Алхимик, не выдержав, уснул тут же, прямо на полу, облокотившись спиной о другую койку, где спокойно дышал пострадавший в бою солдат из стражи его отца.
Дрожа от холода, Катарина встала за мазью, которую готовила для Дайске. У нее оставалось еще немного – должно хватить для самых серьезных ран. В памяти тут же всплыли подробности той ночи, когда она вместе с Сунлинем искала высаженную Чжиеном мандрагору. Ночь, когда она подслушала тайные мысли принца. Боги!.. Зачем ее любовь настолько сильна? Почему жажда настолько неутолима?
Катарина принялась копаться в тайнике, который уже сделала сама. Мазь надлежало хранить в сыром и холодном темном месте, чтобы она чувствовала уединение кладбища. Даже будучи лекарством, ингредиенты тянулись к привычной среде.
Спрятавшись за ширмой, Катарина раздраженно перебирала склянки в тайнике, выбитом в стене. Отложив бутыль с водой из озера Короля Мертвых, Катарина нечаянно задела рукой вещевой мешок принца. Он упал на пол, и наружу высыпались лежащие внутри вещи.
Ругая себя последними словами, Катарина опустилась на колени и принялась складывать все обратно. Большинство из его поклажи она уже видела и даже успела хорошенько изучить. Но что это такое?
Из тайного кармана, который она прежде не замечала, выпало несколько красивых длинных конвертов из золотисто-зеленого шелка. Развязав нить, Катарина осторожно вытащила лист дорогой шелковой бумаги. Следом выпало еще несколько.
Почему-то ей было страшно и волнительно. Кому предназначались эти письма? Почему Сунлинь хранил их в потайном кармане? Почему ничего не сказал ей? Он… что-то скрывает?
Развернув чуточку измятый шелк, Катарина всмотрелась в буквы. Сотни иероглифов, плотно прижатые друг к другу, казались написанными наспех. Небрежно выведенные черты складывались в неровный дрожащий узор. Будто у того, кто писал, было слишком много мыслей и он торопился все их оставить на бумаге, пока ни одна не потерялась.
«Дорогой Рэйден… Милый Рэйден… Прекрасный Рэйден… Могу я называть вас так хотя бы здесь, в этом письме, которое никогда не будет вами прочитано? Сладкий Рэйден… Я уверен, твоя кожа окажется сладкой на вкус…»
Катарина смяла письмо и прижала к груди, воровато оглядываясь по сторонам. Но рядом никого не было, поэтому она осторожно разгладила лист и вернулась к чтению.
«Тут я могу сказать тебе все, что хочу. Тут я могу раскрыть тебе свои мысли и секреты. Свои мечты. Могу написать обо всем, что хочу с тобой сделать…»
Катарина осторожно сложила письмо и спрятала обратно в конверт. Командующий… сначала командующий. Спрятав все конверты за полой халата, Катарина выудила из тайника баночку с мазью и выскользнула из-за ширмы.
Письма жгли грудь. Он писал их ей? То есть Рэйдену? Почему тогда не показал?
Катарина поспешила опуститься рядом с командующим, взяла тонкую палочку и начала наносить мазь на самые серьезные раны. Она прочитает письма, как только разберется с ранами Фао Рэна. И закончит перевод.
Катарина посмотрела на спящего Шанюаня. Лучше бы продолжил работу! Развалился тут… Но она тут же одернула себя. Мальчишка столько пережил. Тяжелое путешествие, сражение с черными монахами, бессонная ночь… Она и так взвалила на его плечи слишком много.
Обрабатывая раны, на которые уже не хватило мази, Катарина то и дело бросала взгляды на цветное окно. Снаружи по-прежнему было темно, но уже не так, как прежде. Чернота ночи сменялась яркой синью приближающегося рассвета.
Где же Сунлинь? Почему он так долго? Может, стоит пойти и поискать его? С другой стороны, он ведь просил ее никуда не лезть и дожидаться его здесь. С каких пор она стала такой послушной?
Катарина покачала головой и взялась за иглу. Командующий все еще был жив, но она видела, что с каждой минутой жизнь покидает его. Может, Баи ее обманул и это с ним сотворила вовсе не Лу? Катарина не представляла, кем нужно быть, чтобы сделать подобное.
Впрочем, давным-давно она ведь и сама была свидетелем подобной расправы…
Отгоняя страшные воспоминания, Катарина осторожно зашивала жуткие раны. С рассветом она отправится на поиски Сунлиня! Нет больше мочи сидеть тут и ничего не делать, просто ждать, сходя с ума от неизвестности. Он ведь собирался разобраться с генералом. С его-то способностями победить этого разжиревшего лицемера не составляло труда. Почему тогда так долго?! Невыносимо!
Она провозилась с командующим еще около часа. Снаружи немного посветлело, но утро набирало силы с большим трудом. От темного-голубого света тени казались еще более жуткими и страшными.
Катарина поежилась. Закончив обрабатывать раны Фао Рэна, она подложила под голову спящего Шанюаня тонкую подушку, а сама вернулась к расшифровке записей. Хотелось прочитать письма, убедиться, что все они предназначены Рэйдену, но Катарина упорно сопротивлялась этому желанию. Да! Сначала она закончит расшифровку…
Катарина и сама не поняла, как уснула. Координаты звезд перемежались описаниями странных и жутких событий, от которых холодела кровь. Подробности того, как обезумевшая от любви женщина хранила мертвое тело возлюбленного, поражали воображение. А от рассказа о том, как во имя мести с мучителей ее избранника живьем сдирали кожу, чуть ли не вывернуло Катарину наизнанку. Она заснула, более не в силах вчитываться в кровавые подробности забытых всеми историй. Кисть выпала из рук, а на коже отпечатались еще не высохшие чернильные строчки.
Полудрему разрушил странный скрежет. Катарина с трудом подняла веки и, не отрывая от стола головы, обвела взглядом лазарет. Все было спокойно. Заклинание, наложенное на Фао Рэна, мягко мерцало, а за окном посветлело.
Неожиданно на цветные стекла легли длинные узкие тени. Катарина моргнула несколько раз, протерла глаза и выпрямилась. За витражным оконцем отчетливо проступили контуры тонких пальцев с длинными когтями. По коже прошел озноб. Когти царапнули покрытое тонким слоем инея окно. Пушистый лед разбежался в разные стороны от худых пальцев и каким-то образом пробрался на внутреннюю сторону. Крошечная защелка покрылась слоем льда и с тихим лязгом сама собой откинулась в сторону. Окно распахнулось, и в него влились, по-другому и не скажешь, белые снеговые тучи. Вихрь облаков, словно сошедший с картины. Катарина не сразу разглядела в вихрящихся клубах вздутые пузыри ткани. Это был плащ! Широкие рукава, каких не было даже на королевских одеяниях, и подол такой длины, что можно было сшить еще несколько ханьфу. Во всем этом ворохе одежды, словно в воде, дрожали длинные черные волосы.
Неведомый призрак замер под потолком. Катарина откинулась на спинку стула, все тело словно парализовало. Она смотрела на снежное облако, на то, как продолжает безмятежно спать Шанюань, на то, как слегка дрожат, поскрипывая, оконная створки, и ничего не могла
