Кай ответил не сразу. Он смотрел на воду. — Однажды мне пришлось положить тело в реку, — сказал он, наконец, — до всех этих событий. Один Отклоненный умер в лагере раньше, чем планировало Общество, и офицеры приказали нам избавиться от улик. Тогда я и познакомился со своим другом Виком.
Я киваю. Я слышал, как они говорили о Вике.
— Вик влюбился в ту, с кем ему не положено было быть, — сказал Кай. — И, в конце концов, он умер за эту любовь. — Затем Кай посмотрел на меня. — Я хотел продолжать жить после того, как умерла моя семья. Но я не чувствовал себя живым, пока не встретил Кассию.
— Но ты не чувствовал, что она действительно тебя знает, да? — спросил я снова.
— Да, — говорит Кай, — но я чувствовал, что она могла бы знать.
***
Я спускаюсь к воде по широким ступеням. Кая сейчас там нет, но я замечаю знакомую фигуру. Это Лей с ее длинными черными волосами.
Прошли дни с тех пор, когда я видел ее, даже мельком. После того, как она поправилась, она вернулась к работе, и наши пути редко пересекались с тех пор. Когда мы все же встречались, то оба кивали и улыбались и говорили «привет». Она, вероятно, знает, что я работаю с лекарством, но у нас не было возможности поговорить.
Я застываю в нерешительности, но она смотрит на меня и с улыбкой делает знак подойти ближе. Я сажусь рядом с ней и чувствую себя дураком. Я не знаю с чего начать.
Но она знает. — Где ты был? — спрашивает она меня.
— В горах, — отвечаю я. — Лоцман забрал туда некоторых из нас. Вот где мы нашли лекарство.
— Наверно, именно ты его нашел, — предполагает она.
— Нет, это Кассия выяснила.
— Твоя Пара, — кивает она.
— Да, — говорю я. — Она жива, и с ней все хорошо. Она здесь.
— Я думаю, что видела ее, когда она разговаривала с тобой. — Ее глаза ищут мои, пытаясь понять, что я не досказал.
— Она любит другого, — говорю я.
Лей на мгновение очень мягко накрывает мою руку своей ладонью. — Мне очень жаль, — говорит она.
— А как насчет твоей Пары? — спрашиваю я. — Удалось ли тебе найти его?
Тогда она отворачивается, ее волосы струятся по спине и шее, и я вспоминаю, как когда-то в медицинском центре мы проверяли метки друг у друга. — Он умер, — произносит она. — Прежде, чем пришла чума.
— Мне жаль.
— Думаю, что я знала об этом еще до того, как они сказали мне, — говорит Лей. — Кажется, я почувствовала, когда он умер. — Я снова поражаюсь звучанию ее голоса. Он очень красивый. Я бы хотел услышать, как она поет. — Должно быть, это звучит смешно для тебя, — говорит она.
— Нет, это не так.
В воде что-то подпрыгивает, и я вздрагиваю.
— Рыба, — говорит Лей, оглядываясь на меня.
— Одна из тех, о которых ты мне рассказывала? — интересуюсь я.
— Нет, та была серебряная, не красная.
— А где была ты? — спрашиваю я Лей.
Она знает, что я имею в виду: Где ты была, когда лежала неподвижной?
— Большую часть времени я плавала, — говорит она. — Как те рыбы, о которых я тебе рассказывала, и у меня было другое тело. Я знала, что на самом деле я не рыба, но так было легче, чем думать о том, что происходит вокруг.
— Удивительно, почему каждый думает о воде, — говорю я. Кай думал так же. Он рассказывал нам, что сидел у океана с девушкой, которая умерла. Инди.
— Я думаю, — говорит Лей, — это потому, что небо кажется слишком далеким. Оно не удержит тебя так, как может удержать вода.
Или потому, что твои легкие наполняются жидкостью, и рассудок мутнеет. Но ни один из нас не дает медицинское объяснение, хотя мы оба его знаем.
Я не знаю, что сказать. Когда я смотрю на Лей, я думаю, что она может быть таким человеком, который может делать то же, что и, по ее словам, вода: удержать кого-то. Я представляю, как притягиваю ее к себе и целую, представляю, что бросаю все и ухожу вместе с ней.
Ее лицо меняется. Как будто она в состоянии увидеть то, о чем я думаю.
Я встаю, чувствуя отвращение к себе. Я сейчас не готов любить кого-то, а она только что потеряла свою Пару и приходит в себя после болезни. Мы оба одиноки.
— Мне нужно идти, — говорю я.
Мгновение я колеблюсь, стоя наверху и прячась за одним из деревьев, растущих на набережной. Жду, когда Ксандер пройдет мимо.
Он не замечает меня.
Прежде, чем я потеряю мужество, я спускаюсь к воде и девушке. Сажусь рядом с ней, она поворачивается в мою сторону. — Я Кассия, — представляюсь я. — Я думаю, мы оба знаем Ксандера.
— Да, — говорит она. — Я Лей. Ниа Лей.
Я изучаю ее лицо, пытаясь делать это незаметно. Она чуть старше нас, но, благодаря непонятно чему, кажется мудрее. Она говорит очень четко; но ее речь чиста и плавна. Она очень мила и выглядит естественно; очень темные волосы, очень глубокие глаза.
— Мы оба знаем Ксандера, — говорит она, — но ты влюблена в другого.
— Да, — киваю я.
— Ксандер кое-что рассказывал о тебе. Когда мы работали вместе. Он постоянно говорил про свою Пару, а я рассказала ему о своей.
— Твоя Пара… — я не осмеливаюсь закончить предложение.
— Моей Пары больше нет, — говорит она. Слезы скользят по ее щекам, и она смахивает их ребром ладони. — Извини, — говорит она. — Я подозревала об этом в течение нескольких месяцев. Но теперь, когда я знаю, я не могу перестать плакать, говоря о нем. Особенно здесь. Он так любил воду.
— Есть кто-нибудь, кого я могу помочь тебе найти? — спрашиваю я. — Какой-нибудь родственник…
— Нет. У меня нет семьи. Они все умерли. Я Аномалия.
— Ты? — ошеломленно спрашиваю я. — Но как ты скрыла это от Общества?
— Прямо у них под носом, — говорит она. — Данные можно подделать, если знать нужных людей, мои родители знали. Моя семья привыкла верить в Лоцмана, но после того как они увидели, скольким Аномалиям он позволил умереть, они решили, что мне безопаснее всего оставаться в Обществе. Они отдали все, что имели, чтобы создать для меня новый набор данных. И вскоре я попала в Общество и стала чиновником. — Она улыбается. — Общество удивилось бы, узнав, что они так быстро сделали Аномалию чиновником, — она встает. — Если увидишь Ксандера, то попрощайся с ним от меня.
— Ты должна сказать ему это в лицо, — говорю я, но она продолжает идти.
— Подожди, — Она останавливается. Кое-чего я не понимаю. — Если ты не была гражданкой Общества, то у вас не могло быть банкета Обручения. Так как же вы...
— Я никогда не нуждалась в услугах Общества, — говорит она, — чтобы обручиться.
Она смотрит на воду. И в этот момент я думаю, что точно знаю, кто она.
— Твое имя, — говорю я. — Оно осталось тем же, или ты сменила его, когда пришла в Общество?
