Ознакомительная версия.
Так что решение было принято, и в голове у Бориса Петровича уже вызревал во всех подробностях бизнес-план. Превращение его нового владения из бездонной дыры, куда только и знай, что вкладывать деньги, в приносящее задуманную прибыль предприятие должно было потребовать лет пять, но Бориса Петровича это не смущало. Он уже ощущал себя барином и радовался, что нашел дело, которым сможет заниматься до конца дней своих, а потом передать дочке и внукам.
Сидела с калькулятором в руке и Регина. Она хотела принять в один из своих магазинов нового продавца, чтобы увеличить рабочий день и закрываться не в семь, а в девять. При всей своей прижимистости она не могла объявить волевым решением двенадцатичасовой рабочий день, и это ведь только формально – двенадцать часов, с девяти до девяти, фактически нужно прийти хотя бы на полчаса раньше, разобраться с выкладкой товара, и уйти минут через двадцать после того, как магазин закроется. Значит, нужно делить рабочий день на смены, уволить уборщицу, а ее ставку поделить между теми, кто окажется во второй смене и тогда останется еще на час – вымыть полы и пропылесосить торговый зал со складом. Арифметика получалась запутанная, но с цифрами Регине было проще, чем с родным сыном.
Весь день она думала – как же теперь быть с Артурчиком. Делать вид, будто ничего не случилось? Ведь это раньше она могла накричать на мальчика, и он с перепугу слушался. Теперь – хлопнет дверью и уйдет жить к Алексу. Или не к Алексу?
В конце концов она собралась, убедилась, что в торговом зале порядок, поставила помещение на сигнализацию и поехала домой.
Снизу она посмотрела на окна – они светились. Значит, Артурчик был дома, и это ее немного обрадовало – вдруг удастся как-то поговорить? Как – она не знала, в последний раз беседовала с ним ласково, когда у него, пятилетнего, приключился совершенно зверский бронхит. Ей казалось, что насмешливая и порой едкая речь, приправленная ехидной улыбкой, как раз то, что нужно, чтобы мальчик не вырос слюнтяем. Не объясняться же ему в любви, в самом деле…
Она вошла в прихожую – и одновременно из ванной комнаты вышел в коридор голый человек. Регине сперва показалось, что это девчонка. Но щуплая фигурка сделала еще шаг, и стало ясно: это – мальчишка, черненький, узкоплечий, с лицом мартышки.
– Ой! – сказал мальчишка. – Извини-и-и-ите! Ой, я прямо не думал… Артик, Артик!..
Никто не отозвался. Мальчишка отступил в тень, скрылся в ванной.
– Господи… – только и могла произнести Регина.
Она пошла на кухню – приготовить себе чашку чая. Там же и села за поздний ужин. Несколько минут спустя вошел мальчишка, уже в шортах и маечке. Регина впервые в жизни видела такие шорты – с узором из разноцветных кленовых листьев. Оранжевая маечка была подобрана тон в тон.
– Извини-и-и-ите, – пропел мальчишка. – Я думал, это Артик вернулся. Я Денис, можно – Ди-и-иня. Меня все так зовут. Вы мама Артика, да? Можно и мне чая?
Регина чудом поборола искушение – взять мартышку за шиворот и выкинуть на лестницу.
Диня сел на табуретку, улыбнулся, и это у него получилось страшно трогательно.
Регина пыталась понять – сколько же мартышке лет? Фигурка – тринадцатилетнего подростка, но мордочка уже не детская, совсем не детская.
Ничего не ответив мартышке, она продолжала есть – и молчала, пока не пришел Артурчик.
– Привет, мать, – чужим голосом сказал сын; не «мама», а «мать», чего за ним раньше не водилось. – Динь, я принес.
– Ой, это хорошо, а чего ты так долго? – голоском капризной девочки спросил Диня. – Налей мне чаю, пожалуйста. Вот столько, да-а-а… Хватит, хватит…
Потом они с чашками преспокойно ушли в комнату Артурчика.
Регина чувствовала себя кухонной мебелью – никто ей ничего не объяснил, никто ее ни о чем не спросил. И ей стало ясно, что Алекс – еще не самая страшная беда, тем более, что Алекс – в прошлом. Беда – вот такие мальчишки, которых Артурчик повадится таскать домой, и всех ведь не перестреляешь. Родня была права – нужно уезжать и увозить сына, иначе его не спасти. Но он ведь не поедет!
Видимо, отношения с Диней у Артурчика были серьезные – мальчишка прямо-таки прописался в Регининой квартире, и она, способная кому угодно закатить скандал, не решалась его выставить – боялась, что следом уйдет сын.
С сыном же образовались дипломатические отношения – он был холоден и вежлив, к себе в комнату не пускал; когда его не было дома, Регина туда заглянула и увидела здоровенную щеколду, приколоченную руками, отродясь не знавшими молотка и гвоздей. Регина затаилась в надежде понемногу все спустить на тормозах.
Но не вышло.
Она почти не читала газет – ей этой радости хватило в молодые годы. Их и дома-то почти не бывало. Но иногда случается – судьба подсовывает тебе нужную информацию буквально силком. Регина зашла в салон красоты к своей маникюрше, а там на низком столике лежала свежая пресса. Кто-то уже разворошил газеты, согнул их на иной лад, и Регина вдруг увидела лицо Алекса Потапова. Сперва она непроизвольно шарахнулась от этого ненавистного лица, потом ей показалось странным, что снимок – не газетного вида, скорее паспортный. И тогда лишь до нее дошло, что это – некролог. «Безвременно скончался» – прочитала Регина.
Маникюрша Мила, видя, что Регина держит газету, показала свою осведомленность:
– Его на берегу нашли, река вынесла. Чем-то по голове ударили и сбросили в реку, – сказала она. – И хрен чего менты найдут! Они и искать не станут.
Регина поняла – дядя Лева не дождался, пока она пустит в ход пистолет. Или же, когда первая злость прошла, понял, что дешевле нанять подходящего человека, чем оплачивать команду адвокатов для племянницы.
Месть состоялась, но убийство опоздало, непоправимо опоздало. И радости не доставило, потому что предстояло объяснение с родней. И что сказать яростному дяде Леве? Сказать, что бардак творится в собственной Регининой квартире, прямо за стенкой? Ну, тогда следующий труп, который река вынесет на отмель, будет ее собственный.
Придя домой, она обнаружила в гостиной Диню. Он сидел хмурый и листал дорогой глянцевый журнал. Обычно они почти не разговаривали, и Регина даже удивилась, когда Диня обратился к ней.
– Артик там заперся, меня не пускает, – почти человеческим, а не мяукающим голосом сообщил он. – Вы его сейчас не трогайте.
– Это почему же?
– Он напился. Это – ничего, это – так надо…
– Напился? Этого еще не хватало! Как будто мне тебя мало! – прямо сказала Регина.
– Он не умеет пить, его развезло.
Ознакомительная версия.
