Высший вампир медленно выдохнул и, словно бы растворил набежавшую тьму.
— Может я и император, но я еще и брат, — произнес он уставшим голосом. — Почему ты не пришла ко мне? Я бы снял действие плетения.
— Дя-дя, только с мень-ня и снь-нял бы. Поэтому в следующие три днь-ня, пока й-я помнила, кто есть й-я, кто есть вы и как вы обидели мень-ня… — тут ее голос сел, но она быстро взяла себя в лапки, — й-я используй-я новые возможности, устроила советников с комфортом.
— Хоронила кости на кладбище, — простонал император, вновь возвращая себе нормальный вид.
— Не-а. Через сны пригрозила их владельцам расправой, если животину зарежут.
Прониклись все, — хмыкнула она и смущенно посмотрела на свои коготки, — кроме одного старого ворчуна из лесной деревеньки. Гад, такой, поймал мень-ня в момент внушений-я и выпытал правду.
— Что сделал? — зловеще вопросил высший. — Пытал?
— Расспросил, — уточнила нежить, которая совсем не нежить. — Думала, шантажировать начнет, а он вдруг покль-лялсь-ся уберечь приговоренных и выкупил всех. Наверное, тогда, й-я и понь-няла, что Сумеречным верить можно.
И взгляд на меня.
— К слову, Сумерька, не подскажешь, у кого нынче обитают баран Георг, индюшка Тай-я, гусь Кюгелл и хрь-ряк Марртон? — Перечислила она самых вредных и упрямых животных нашей деревни, в том числе и завещанного мне Гошку. — Твой дед обещалсь-ся передать их самым милосердным потомкам.
— Все у нас… здесь недалеко. — Ошеломленная я указала на окно, за которым в летнем солнце утопали родные просторы Приграничья.
— Тэос, теперь ты знаешь, где советников найти, — обрадовалась Симпа-тяшка.
В следующее мгновение стена дрогнула, пошла рябью, а затем лопнула как мыльный пузырь и в кабинет, на ходу распутывая проклятья, ворвался изможденный Гер, а вслед за ним и остальные члены команды.
— Сумерька?! Жива?.. Ты в порядке? Не ранена? Ау, ты мыслями где? — в разнобой вопросили они, не обращая внимания на развалившегося в кресле вампира, на отряд кровопийц, зажимающих их сзади, и на то, что коридор созданный из сети некроманта сотрясается под мощными силами разорванного пространства.
— Да, нет, не знаю… — выдала я и сглотнула, подступивший к горлу ком, а кука протянула со вздохом:
— Какае же они все красавцы!
— Да уж, — иронично откликнулся император и, щелкнув пальцами, заставил новоприбывших застыть, а коридор за их спинами и стражу исчезнуть.
Едва решившаяся встать, а вновь опустилась на пол. Милостивый Боже! Да если Высший вампир на подобное способен, значит он убить может по щелчку и на кусочки разорвать. Ужас! Где бы я сейчас была, не решись он снять с меня кольцо заложника, не получи я своего проклятого дара, не задумай Эррас Тиши своего плана?..
— Итак, как видите на лицах смертников, прорвавшихся к самому императору ради спасения человечки, — на этом кука, успокаивающе погладила меня по голове и улыбнулась от уха до уха, — отражается не только тревога, забота, опасение и желание отшлепать пониже спины за все треволнения, но и нескрываемая радость, облегчение, братская привязанность, настоящай-я любовь. И как вам доказательства?
— Выше всех похвал, — удивленно и в то же время задумчиво ответил сильнейший кровопийца.
— И вы закроете игры? — тут же уточнила Симпа-тяшка.
— Закрою.
— Отпустите всех провинившихся из Подземелья?
— Отпущу.
— И вернете собранные жизни, семьям тех, кто их потерял?
— Верну, — безропотно согласился император, а затем развеял образ покладистого кровопийцы сердитым рыком: — Как только ты признаешься, кто из них тебя поработил.
— Она, — и хвостик лопоухой тварьки, которая совсем не тварька, угрожающе обвился вокруг моей шеи, а голосок неожиданно тепло поведал: — И если бы не Намина, й-я была бы мертва.
— Проклятье! — невесть с чего взбеленился вампир, до хруста сжав в руке дымящуюся трость. — Исходя из твоих слов, легко предположить, что за столетие отсутствия моей сестры мне, кроме себя самого, винить некого.
— Именно так, — съехидничала кука. — Но если руки чешутсь-ся свершить акт возмездий-я, подержите Намину за ладошку, — предложила она и показала правителю империи Рагра язык. Все-таки нежить, она и есть нежить.
— Симпа… — с угрозой прошипел Высший и поднялся из кресла.
— Симпать-тяшка й-я, а вы, хочу напомнить, все еще должник!
Мгновение я думала, что он сейчас за милую душу убьет и меня и ее, но неожиданно все изменилось. Кровопийца тряхнув головой, тихо шепнул: "Я уже и забыл какая ты бываешь", а затем громче сказал:
— Так и быть, но учти, и я, и Таррах в ближайшее время к тебе наведаемся.
— Будем рады, — пропела она и неожиданно для меня похвасталась: — Намина прекрасно готовит, а Гер очень гостеприимный.
Я остолбенела, а вампир, кивнув, тростью очертил в воздухе руну пространства и от нее в разные стороны, ширясь и увеличиваясь, потекли горизонтальные круги. Меньше чем через минуту мы все вновь оказались в белой зале среди внушительного скопления стражи, фантомов и высшей нежити с проблеском чужого рассудка в глазах. И не знаю, как, но я очутилась на руках пошатывающегося от усталости Дао-дво, в кольце из избитых смертников нашей команды, стоящего внутри плотного кольца из не менее потрепанных и измученных участников игр. И последние отчего-то смотрели отнюдь не на императора, вещавшего о завершении "эксперимента", а на меня, которую рыжий зацеловывал, не обращая внимания на чужие взгляды, на саморасползающийся состав, тонким слоем покрывающий всю мою кожу и на мое жалкое сопротивление в виде вопроса:
— Рыжий? Графитовый… Дао-дво. Гер, ты чего?
А в ответ сбивчивое и краткое, меж поцелуями:
— Больше никуда… никогда… ни за что… Шагу не ступишь… из дома… Из академии… и из комнаты тоже. Привяжу на всякий случай…
— Чего? — И голос мой потонул в гудении синего огня, вспыхнувшего, едва император завершил свою речь, знакомым: — Доброй игры вам, идущие на Сме… Кхм, доброй дороги.
* * *
Из белого зала с зеркалами нас переместило прямо в коридор лекарского крыла академии, где парни смущенно кашлянув, хмыкнув и уркнув что-то веселое о ненасытных, разбрелись по палатам, а Гер опустив меня на ноги, крепко прижал к себе. Не настолько крепко, чтобы ребра вновь заныли, но весьма ощутимо.
— Гер? — неумело и смущенно провела руками по его спине, не зная, как отвлечь многоликого от нехороших мыслей, ибо будь они хорошими, он бы надо мной шутил. — Гер, все хорошо. Все закончилось.
— Закончилось, — произнес он глухо, и моя макушка удостоилась поцелуя. — Да, закончилось. — И без перехода: — Я не слышал, что ты сказала высшему, но видел его лицо.
