же. И когда мы целовались, то обратились одновременно и укусили друг друга в губы. Мы провели ритуал, укусив друг друга одновременно, и там была твоя кровь. Поэтому я… не знаю, почему мы смогли соединить жизни друг друга без телесного соития.
— Чёрт возьми, Флорина! — Томáс злобно отталкивает меня, и его даже трясёт от ярости.
— Прости, что я ещё могу сказать? Прости, я не знала, что так случится. Я не контролировала себя, клянусь тебе. Я даже Стана не видела, просто чувствовала кого-то родного и близкого. Я…
— Это был я! Это был я, твою мать! Я! Не он, а я! Моя кровь так повлияла на тебя, ты была вампиром и ощутила её аромат, а потом попробовала! Это был я! — Томáс с силой бьёт себя в грудь, словно причинив теперь боль себе, может что-то изменить.
— Да, это был ты, но я не знала. Ты убежал и спрятался. Я столько лет и понятия не имела о том, что ты существуешь! Я думала, что сошла с ума от желания к Стану, хотя физически моё тело совсем не откликалось на него! Что я могу сделать, Томáс? Эта путаница случилась из-за моего желания выиграть в гонке. Я виновата, тебе от этого легче?
— Ещё хуже!
— Тогда что ты от меня хочешь?
— Не знаю… не знаю, — Томáс запускает пальцы в свои волосы, отливающие сейчас бликами золотого свечения от пламени свечей. — Не знаю. Если… если мы попробуем испить друг друга одновременно?
— Я не обращаюсь больше, Томáс. И я сказала тебе, что нет, мы не будем проводить этот ритуал признания друг друга супругами. Нет, — отрезаю я.
— Это мне решать, а не тебе.
— Ты уже решил, и я пообещала тебе. Я не нарушу своё обещание. Я знаю, что тебе плохо, Томáс. Знаю, что ты пытаешься помочь мне, но пора признать поражение. Признай его.
— Вот в чём твоя проблема, Флорина. Тебе проще признать поражение, чем бороться! Тебе проще сдаться, чем воевать за нас! Я тебе настолько противен, что ты решила внезапно отвергнуть меня? Я воняю? Или ты так возненавидела меня за то, что я сломал все эти грёбаные скелеты, которым ты поклонялась и сходила с ума?
— Томáс…
— Что? — Он в ярости смотрит на меня, а я не знаю, что ему ответить. Мне жаль? Так глупо. Так примитивно и глупо.
— Я уже объяснила тебе свои причины, по которым решила отказаться от нас с тобой. Это всё зов крови, он пройдёт, когда я умру.
— Если, — автоматически поправляет он меня. Мне очень жаль. И это глупо.
— Не решай за меня, Флорина. Ты постоянно это делаешь. Ты считаешь, что мне будет лучше. Но ты не знаешь, как будет лучше для меня. Я решу это сам.
— Окей, тогда определись со своими мыслями, Томáс. Потому что ты отвергаешь и меня, и мой дерьмовый мир.
— Я не отвергаю тебя. Я отвергаю именно твой дерьмовый мир.
— Но это комбо. Ты берёшь всё или ничего. Я не могу предложить тебе другого, Томáс. Не могу. Могла бы, сбежала вместе с тобой, но я не могу. Если я уйду вместе с тобой, чего очень хочу, то тебя найдут через меня. Я не хочу этого. Я не стану рисковать тобой и твоей свободой, чёрт возьми! У тебя есть свобода от моего дерьмового мира, так не теряй её!
— Я сам решу, — рявкает он. — Снимай своё чёртово полотенце, я ещё не закончил с тобой.
Закатываю глаза и отбрасываю в сторону полотенце. Томáс злобно хватает бутылочку с пола и подходит ко мне. Он выливает немного масла на свои ладони и кладёт их на мои плечи.
— Ты такой злой, — шепчу я, наблюдая за ним. — Странно, но мне это нравится.
— Я не злой, — фыркает Томáс, растирая масло по моим плечам.
— Твои глаза вампирские, они чёрные, и у тебя видны клыки, — улыбаюсь я.
— Я не зол. Я ревную, — цедит Томáс. — Меня раздражает и бесит то, что Стан стал связующим звеном между нами. Он мешает мне, и я хочу его убить. Господи, он второй вампир, которого я хочу убить. Первым был мой отец, и я его презирал, ненавидел, ждал его смерти и мечтал о ней. Он умер, и теперь появился ещё один ублюдок.
— Стан не виноват, — мягко шепчу я. — Это мы виноваты, Томáс. Мы с тобой. Мы совершили ошибку и втянули в это дело Стана.
— От этого не легче.
Томáс начинает агрессивней втирать масло в мою кожу, отчего я испытываю не совсем приятные чувства до момента…
— Подожди, — перехватываю его руки.
Томáс раздражённо смотрит в мои глаза.
— Что? Я хочу поскорее закончить с этим и уехать.
— Свечи, — медленно произношу я, отпуская его. — Видения Стана, он говорил, что наше слияние произойдёт именно тогда, когда будут гореть свечи, вокруг будет витать аромат масел и чего-то сладкого, чего он не мог определить. Это…
— Цветы вишни, — хмуро подсказывает Томáс. — Это моё личное масло, которое я для себя сделал, чтобы расслабляться и приводить чудовище, живущее внутри меня, в спячку. Оно успокаивается от этого запаха. Я уже много столетий его использую.
— То есть ты сделал это масло по видениям? Они ведь тоже давно начались, верно?
— Хм, никогда не задумывался, но, наверное, ты права, Флорина. Я помнил свои ощущения в видениях, и мне были нужны эти же эмоции в жизни. Да, я так и поступил.
— Выходит, что твои видения оживают. Посмотри: вокруг нас свечи, ты и я, масло и запах. Всё, как в твоих видениях.
— В моих видениях ты явно была вампиром, Флорина, а сейчас ты даже нормально клацнуть зубами не можешь, потому что они могут выпасть, — фыркает он.
— Но… но есть же вероятность, что во время секса я могу обратиться. Я не хочу продолжать. Твои видения доказывают, что мы создадим союз, а ввиду общего решения…
— Нет уже никаких видений, — мрачно перебивает меня Томáс.
— Как нет? Они же часто у тебя бывают? — недоумённо спрашиваю его.
— Были, пока я не сел с тобой в самолёт и не
