Позвольте обращаться к вам как подобает хотя бы сейчас, учитель.
— У нас не так много времени, отправляемся завтра утром. Поговорим?
Незваный гость расселся на диване, где до него сидели Йенс и Райли. Посередине, ухитрившись, несмотря на свою худобу и не слишком высокий рост, весь его занять. Положил руку на спинку, ногу на ногу закинул — как у себя дома, действительно.
— Есть о чем? — переспросил Тео.
— Разве не о чем? Вы возвращаетесь в столицу после долгой опалы, вернули силы и, надеюсь, вернетесь к работе. Неужели не интересны подробности? Не желаете хотя бы полюбопытствовать, почему именно я вызвался вас сопровождать?
Я украдкой его разглядывала. Мужчина как мужчина, на вид постарше Тео, но ненамного. Темно-русые чуть вьющиеся волосы лежат нарочито небрежно. Резковатые, хищные черты лица — острый подбородок, впалые щеки, нос тонкий и с небольшой горбинкой. Колючий взгляд серых глаз. И совершенно неподходящий к внешности голос: мелодичный, юный даже, из тех, какими прекрасных принцев в мультфильмах озвучивают.
— Не в моем положении выбирать, придется соглашаться на то, что предложат. Что касается вас… Скажите, раз хочется.
— Я бы рассказал, скольких усилий стоило провернуть все в кратчайшие сроки. Скольких уловок. Сколько связей пришлось задействовать, но… Вы все одно не оцените, да и не ради одобрения мы проделали все это, — вздохнув, произнес Норберт. — Просто чтобы вы знали: у вас остались союзники. Ваши умения уникальны, а опыт бесценен. К сожалению, вам не позволено работать под своим именем, формально будете лишь наемным служащим низшего звена, но это лишь пока. Такие дела быстро не делаются.
— Попробую угадать: работать я буду от вашего имени? — сказал Тео, и собеседник пожал плечами. — Впрочем, это не имеет значения. Так даже проще.
Норберт сузил глаза и некоторое время разглядывал Тео. Тот оставался бесстрастным. Сидел и молча ждал, продолжит ли посетитель разговор или попрощается. Судя по всему, ему это было безразлично.
— Мне искренне жаль, что с вами так обошлись, — проговорил наконец гость. — Ничего. Все как-нибудь устроится. Дамиан Мертенс еще вернется… Видели бы вы, какой прелестный дом удалось нанять! Вам наверняка понравится, госпожа… Гаспар.
— Анастасия, — поправила я. Никак не привыкну, что это теперь моя фамилия.
— Очень приятно, Анастасия. Так вот, старый особняк, просторный, светлый, ухоженный, с собственным садом. Розы будете выращивать. Вы ведь раньше бывали в столице? Нет? Там есть на что посмотреть, уверяю.
— Оставьте в покое мою жену, Норберт, — перебил Тео. — Не нужно ее посвящать в наши дела, это лишнее.
— Я так не считаю. Посвятите, уж будьте любезны. Для начала хотелось бы узнать, кто вы. И какие у вас отношения с моим мужем.
— Прекрасные, — заверил Норберт.
— Деловые. Были когда-то, — мрачно процедил Тео. — А вообще… Норберт Мейер мой бывший ученик. В настоящее время, полагаю, занимает неплохое местечко в столичных университетах. Вас до сих пор курируют военные или обложили запретами и оставили наконец в покое?
— Берите выше, — улыбнулся гость. — Тайная полиция, специальный отдел. Мы никому не подчиняемся, кроме министра внутренней безопасности и короля. А я действительно добился кое-какого местечка. Того, которое должно было быть вашим, сложись все иначе.
Как я поняла, это что-то вроде местного ФСБ, подразделение, продолжающее запрещенные эксперименты в засекреченных лабораториях. И Норберт его возглавляет. Должно быть, неимоверно счастлив заполучить бывшего наставника в свое полное распоряжение. Я еще не знала, радоваться ли по этому поводу или огорчаться. С одной стороны, вроде не чужие. С другой — судя по реакции Тео, вовсе не друзья.
— Вы тоже опыты над людьми проводите? Изменяете сознание и все такое? — спросила я, а он усмехнулся в ответ.
— Что вы, это ведь незаконно. Мы занимаемся… скажем так, пропагандой. Борьбой с вражеской идеологией и неблагонамеренным влиянием. О нравственном здоровье общества печемся, если так яснее.
— Мой коллега не слишком интересуется человеком как личностью, предпочитает исследовать толпу. Как там? Народные массы, коллективный разум… — пояснил Тео. — Насколько я могу судить, вы продолжаете работать в этой сфере.
В памяти сами собой всплыли строки из протокола по делу Дамиана Мертенса. Лицо мертвой женщины с фотографии, окровавленное, с безумной улыбкой фанатички. Вот так маги его специальности интересуются человеком как личностью. Страшно представить, что они делают с коллективным разумом.
— Должно быть, это… Что-то необычное, — пролепетала я единственное, на что хватило вежливости.
Норберт кивнул с милой, немного смущенной улыбкой. Прямо скромный гений на службе человечеству.
— По мнению наставника, не слишком тонкая работа. Принято считать, что толпа груба и примитивна, но это не в полной мере так. — Он ненадолго задумался, словно одно только воспоминание о толпах доставляло удовольствие. — Вы знакомы с термином мурмурация?
— Вроде что-то такое слышала, но не помню, — соврала, надеясь, что термин не из тех, которые здесь знает каждый школьник, а мой магический встроенный переводчик не нашел аналогичного слова на нашем языке.
Оказалось, достаточно специфичный. Название природного явления, когда небольшие птицы, вроде скворцов, собираются в огромные стаи. Живое облако, взмывающее над землей как единое целое. Сжимается и рассеивается, рисует объемные фигуры, иногда даже похожие на летящую птицу. Они движутся синхронно, будто исполняют тщательно отрепетированный танец. Неожиданно и резко меняют траекторию, но никогда не сбиваются и не мешают друг другу.
Никто точно не знает, зачем они это делают. Самая распространенная версия, что таким образом спасаются от хищников, но часто мурмурация происходит там, где нет и намека на угрозу. Обычно перед наступлением заката. В сезоны, когда птицы не заняты гнездованием.
— Когда я впервые увидел это явление, еще ребенком, оно меня заворожило, — произнес Норберт с той интонацией, с какой обычно делятся дорогими сердцу воспоминаниями. — Будто это были уже не птицы, а нечто иное, принципиально новое. Наделенное особой волей и разумом, удивительное и прекрасное. Пожалуй, в тот момент, сам не осознавая, я выбрал дело всей жизни.
— Почему же вы не птиц изучаете? — переспросила я.
Что-то в его истории настораживало. Вызывало необъяснимую тревожность. Быть может, расскажи то же самое кто-то другой, я бы слушала с любопытством, но не из уст начальника секретного отдела, где маги проводят опыты с человеческим рассудком.
— С людьми все оказалось гораздо проще, — обезоруживающе улыбнулся он. Лицо его вдруг оказалось таким располагающим, что мне на миг даже совестно стало. Отнеслась с предубеждением, а ведь нас едва представили. — Впрочем, довольно об этом. Ни за что себе не прощу, если заставлю скучать такую очаровательную даму. Пусть с опозданием, но позвольте вас поздравить со вступлением в брак.
