Елена Колоскова - Сид и император (СИ)

Рейвен невесело рассмеялся.

— Пташка, ты задаешь правильные вопросы, — сказал он. — Сообразительна, хоть и не сид. Эдак я передумаю и возьму с собой.

— Вы не ответили.

— Я связан словом. Мы с императором переговорили после того, как ты приходила просить за него.

— Но ведь он не согласился на ваши требования! — воскликнула я. — При чем здесь я?

— Я обещал, что не буду претендовать, — пояснил мужчина. — Но имел неосторожность сказать, что заберу тебя в ситхен, если ты сама захочешь этого. А ты хочешь, это очевидно. Придется держать слово. Или нет?

— Ох…

Действительно, все просто. Он сам себя связал словом. Всеми силами он пытался оттолкнуть меня, чтобы я отказалась от мысли быть вместе, и ему не пришлось увезти меня в свой полный опасностей мир. Вот почему он пренебрегал мной, игнорировал и не отвечал на письма.

— Теперь ты поняла?

— Ох, данна, — я подошла вплотную. — Поняла. Как тут не понять.

Сид воспринял наше сближение как сигнал к действию. Поцелуй обжег шею и немного сгладил впечатление от сказанного. Но о чем это он? Я дернулась, и он отпустил.

Смотрит внимательно и испытующе, ожидая моего решения. Получается, он предоставил мне непозволительную роскошь выбора.

Я могла бы решать за себя, но вправе ли я решать за двоих? Ведь теперь, как говорится, «я не одна». Моя судьба понятна: придется выживать в их мире, изучать обычаи и бороться за место под солнцем. А что ждет ребенка?

— Данна, я правильно поняла? Последнее слово за мной?

— Это так.

— Могу я кое-что уточнить? Что будет, если вдруг я понесу от нашей связи? — задала я волнующий вопрос. — Какие будут последствия для меня и ребенка?

Сид был удивлен таким вопросом. Тем не менее, он ответил:

— Вряд ли полукровка появится на свет. Даже чистокровные у нас рождаются редко. Если это случится, твой статус повысится, и я признаю ребенка.

«О женитьбе и речи не идет. Ну, конечно».

Раньше я бы, пожалуй, согласилась, но не теперь. На мой взгляд, быть фавориткой хуже, чем просто возлюбленной. Всегда быть на виду, испытывать сомнения и терпеть чужую неприязнь не по мне. Но это, право, такие мелочи! Вот если ребенок пострадает, я не переживу.

— Ясно. Но вы назвали только плюсы, — я пыталась понять, где подвох. — А минусы?

— И снова ты смотришь дальше и видишь больше, чем другие, — проницательно глянул он.

Руки его успокаивающе поглаживали спину. Если бы не обстоятельства, я бы замурчала, как кошка. В этих прикосновениях не было никакого подтекста, просто тепло и покой.

— Полукровке придется сложно при дворе, — сказал Рейвен. — Я никому не желаю такой судьбы. Придется отправить ребенка к императору, чтобы брат о нем позаботился. Но и там он не будет в безопасности. Ты это хотела узнать? Впрочем, это всего лишь теория. Вряд ли такое случится в реальности, пташка.

«Ужасно!»

Теперь я осознала до конца масштабы бедствия. Сначала терпеть унижения от сидов, потом расстаться с ребенком и каждый день испытывать страх за его жизнь.

Еще существовала опасность парадокса, если император встретится сам с собой. Вселенная снова окажется на грани уничтожения, если такое случится. Не для того я так долго правила узлы и нити в полотне судьбы, чтобы снова потерпеть крах.

Кроме того, сид сознательно не упомянул о разнице во времени между миром сидов и основным потоком Империи.

«Сиды такие сиды».

Предположим, ребенка отдадут на воспитание. Дитя стремительно повзрослеет, не зная материнских объятий. В мире сидов промелькнут считанные дни, а в Империи — годы. Это худшее, что может со мной случится. Впрочем, отец тоже не увидит, как растет его ребенок.

Получается, он так и так в проигрыше. А я выигрываю, только если расстанусь с сидом. Значит, так тому и быть! Спасибо, что раскрыл глаза, и бесконечно жаль, что не сделал этого раньше.

— Данна?

— Пташка, пташка. Говори уже.

Вдох-выдох. Я смогу это сказать. Не напрямую, но смогу.

— Вы когда-нибудь вернетесь в Империю? — спросила я у него.

— Значит, ты решила, — констатировал Рейвен.

Я молча кивнула и спрятала лицо у него на груди, вдыхая знакомый запах. Я была готова заплакать и не хотела, чтобы он это видел.

— Вернетесь?

— Когда-нибудь, — услышала я. — Проверю, как вы, людишки, будете соблюдать Договор.

— И все?!

— А ты приглашаешь в гости? — погладил он талию и двинулся выше. — Если так, не откажусь.

— Данна!

— Пташка. Гвинэйр.

Крепко поцеловал, пленил, вскружил голову… Несносный, ужасный, самоуверенный и… такой родной. Как в последний раз, уходя на бой.

«Как в последний раз».

Это было прощание, и я не могла отказать ему в последней просьбе. Зов тела и веление сердца подсказали, что делать. Он — мой мужчина, а я его женщина. Вот и все. Хоть ненадолго, но это так.

Почему бы и нет?

Хоть ненадолго, но он сделал меня счастливой.

Позже я, прижавшись к Рейвену, забылась некрепким, зыбким сном. Говорят, если уснуть днем, будут сниться кошмары. Вот и меня посетило странное видение.

Женщина-сид плакала навзрыд, склонившись над подземной рекой. Еще чуть-чуть, и она камнем рухнет вниз с обрыва! Ее арфа была разбита, а струны порваны. Одежды незнакомки были в беспорядке, обувь сбита, а черные как смоль волосы растрепались и рассыпались вокруг космами, как у старой ведьмы.

Когда я подошла ближе, она услышала шаги и повернулась ко мне. Я поняла, что женщина слепа. Оставалось только молча порадоваться этому, поскольку в сон я попала практически раздетой, как в день творения.

— Кто это?! — властно спросила Бау Аэнор, мать сида, а это была она. — Кто нарушил границу незримого?

— Благословение вечности, дини, — ответила я. — Что случилось?

— Кто, кто это говорит?! — пронзительно воскликнула женщина.

— Гвинэйр, — назвалась я своим новым именем. — И все-таки, что произошло?

— Его нет, нет!!! — монотонно пропела слепая. — Нет одежд, чтобы смыть с них кровь. Все сгорело, сгорело! Я не допущу! Он не будет с ней.

Меня пронзила страшная догадка.

— Ты! — вновь отвлеклась на меня женщина. — Что это у тебя? Я чую это. Вещь Западных пределов.

— Это брачный браслет, дини, — честно ответила я.

— Он!!! — завыла она. — Мой сын дал его тебе… Так это ты?!

— Да я, я, — не стала отрицать.

Женщина, как дикий зверь, кинулась на меня. Словно обретя на миг зрение, она метила ногтями мне в лицо.

— Нет!!!