– Я люблю тебя, забияка, – покрывая поцелуями мое лицо, шептал он.
– Только не торопи меня, Макс, – прошептала я. – Дай мне время увидеть в тебе парня.
Глава 24
Экзамен на прочность
Елизар не один. Я почувствовала это сразу, как только мы с Максом спустились со ступенек академии. Очередная тренировка приблизилась незаметно. Совсем другая тренировочная площадка – где-то позади академии, и с Тагашевым – Марк. Ориентируясь на их силу, я повела Макса через лабиринт из живых изгородей, засыпанных снегом, вглядываясь в сгущающуюся синевой темноту и прислушиваясь к биению сердца и скрипу снега под ботинками для трансформации. Перед узким проходом на тренировочную площадку я замешкалась, но Макс решительно потащил меня вперед. Вцепившись в его руку, набрала в грудь побольше воздуха и ступила на дорожку.
Настороженно оглядываясь, я остановилась. Даже не подозревала, что в академии есть такая площадка, хотя слышала, что городских имитаций в академии много. Левую часть большой площадки занимает автозаправочная станция, ярко освещенная фонарями, с небольшим магазинчиком, по виду – настоящая. Справа – красные ящики с песком, небольшая клумба с кустами остролиста, проглядывающего сквозь снег красными ягодами, и пара автомобилей, а возле самого входа еще одна машина – старая синяя «хонда» поблескивающая тусклым перламутром краски. Через всю площадку голубоватой в свете фонарей заснеженной лентой извивается дорога, ведущая к заправке.
Заглянув в салон, я увидела ключи в замке зажигания. Фадеев напрягся, с силой сжимая мне пальцы. Мы переглянулись. В глазах Макса заплескалось нескрываемое беспокойство.
– Что это? – сглотнув слюну, прошептала я.
– Надеюсь, не то, о чем я думаю, – вздохнул Макс и повел меня в глубь площадки.
Елизар и Марк стояли возле белых дверей залитого светом магазинчика. Внутри просматривались витрины, яркие коробки, банки и пакеты. Магазинчик также выглядел настоящим. Увидев Тагашева, я прильнула к Максу, будто кто-то мог меня оторвать. Сильная рука успокоила, и я посмотрела на Елизара. Красивое непроницаемое лицо озарено ровной улыбкой. Конечно, ему все равно, с Максом я или нет.
– Здравствуй, маленькая кошка, – поздоровался он.
Макс ответил на рукопожатие Марка и довольно холодно кивнул Тагашеву.
– Привет, – поздоровалась я, встревоженно разглядывая заправку и тщательно избегая глаз Елизара. – Сегодня мы тренируемся здесь?
– Да. Что-то вроде небольшого экзамена. Скоро у тебя начинается практика, и я должен знать, чему ты научилась за это время.
Я украдкой бросила взгляд: он улыбается. Впрочем, как все это время. Иногда мне казалось, что он переживает за сказанные в дождливый вечер грубые слова: виноватое выражение лица, проскальзывающее смущение, тщательно скрываемое за улыбкой, но извинений я не дождалась.
– Звучит устрашающе, – натянуто сказала я. – И что же я должна делать?
– Приехать на заправку, – улыбнулся Марк. Нагнувшись, он скатал комок снега и с силой запустил его в «хонду». Послышался глухой звук прогнувшегося металла.
Я недоуменно посмотрела на него, но поняла, что больше мне ничего не скажут.
– Марк, что ты здесь делаешь? – спросил Макс.
– Принимаю экзамен, – неопределенно пожал плечами Ланбин.
– И когда мне приехать на заправку? – холодея и не ожидая ничего хорошего, спросила я.
– Начнем через пару минут. – Тагашев отошел на несколько шагов, внимательно наблюдая за мной и Максом.
На миг синие и сапфировые глаза скрестились. Странно, что беззвучно: удар холодного металла о лед теоретически должен был произвести хоть какой-то звук. Фадеев, криво улыбнувшись парням, повел меня к «хонде» с теперь уже круглой, от удара снежка, отметиной на передней пассажирской двери.
– Я уверен, что Елизар будет применять телекинез. – Фадеев с беспокойством посмотрел на меня.
– У нас еще не было тренировок с телекинезом, – покачала я головой.
– Значит, это первая, – вздохнул Макс. В его голосе чувствовалась тревога.
Я затряслась, припомнив летящую в меня металлическую балку на тренировке Хранителей. Дрожа как осиновый лист, испуганно посмотрела на Макса, желая оказаться подальше от Тагашева и его способностей.
– Надеюсь, смогу рассказать тебе о ней, – попыталась пошутить я, но губы задрожали. Выдавая мое волнение, слова прозвучали натянуто.
– В любом случае это тренировка, Злата, – успокаивал Макс. Он наклонился и поцеловал меня. – Не думаю, что в первый раз будет что-то серьезное. – Кровь мгновенно прилила к щекам, и я торопливо села в «хонду». – Я позвоню тебе после тренировки. – Фадеев коснулся пальцем кончика моего носа.
Он ушел, и рана мгновенно вскрылась. Побледнев, я посмотрела через лобовое стекло, исцарапанное старыми «дворниками». Елизар не отрываясь глядел на меня, и на один миг на красивом лице проступила маска острой боли, даже темнота и дальность расстояния не смогли это скрыть. Затем он отвернулся, слушая Марка. Ланбин, нахмурившись, что-то говорил брату: зло, быстро. Тагашев стоял спиной, и лица было не видно: наклонил голову, плечи опустились. Марк покосился на меня и снова заговорил. Говорят обо мне или о предстоящей тренировке? Елизар вскинул голову, руки напряглись, сжимаясь в кулаки, похоже, очень сильно: напряженные мышцы проступили через черный тренировочный костюм. Затем он покачал головой, медленно, будто разминая шейные позвонки, пошел к магазинчику и скрылся за дверью. Марк вздохнул и, пристально глядя на меня, кивнул, очевидно давая понять, что пора начинать тренировку.
Наклонившись, я завела старое авто. Несмотря на пенсионный возраст, двигатель «хонды» зашелестел почти неслышно. Нажав на педаль газа, я тронулась, замерев от напряжения и не зная, что меня ждет впереди.
Шурша по снегу, седан медленно приближался к заправке. Внезапно я потеряла управление. Колеса оторвались от земли. Резко накренившись вправо, автомобиль начал подниматься в воздух. Съезжая по сиденью вбок, я изогнула тело, вцепившись в руль и пытаясь удержать равновесие. Адреналин полыхнул в крови. Я заметалась, не зная, что предпринять, но, когда «хонду» начало с силой кидать по сторонам, осознала: нужно из нее выбираться. Держась одной рукой за руль, попыталась открыть дверь. Замки щелкнули сами собой, превращая машину в закрытую ловушку. Подергав дверцу, я поняла, что Елизар или Марк сдерживают замки телекинезом. Что ж, дверь можно и выбить. С силой ударив локтем, я поняла, что это невозможно. Даже стекла не разбились, сдерживаемые мощным потоком силы.
Пульс учащенно скакал. От давления крови заложило уши. И тут, как огромными прессами, машину начало сдавливать. Визг сорвался с губ и потонул в скрежете гнущегося ломающегося металла. Стекла под натиском невидимой силы взорвались, осыпая меня осколками. Снова завизжав, я пыталась избавиться от ремня безопасности, который, ожив, сдавил грудную клетку, вдавливая в сиденье. Весь левый бок ныл под тяжестью неумолимо приближающегося и мнущегося, как мягкий пластилин, металла. Страх перед безжалостной силой подстегнул, заставив двигаться быстрее. Когтями разрезав ремень, я отчаянно схватилась за приборную доску и забралась на сиденье ногами, при этом скрючившись в три погибели. Резко вогнала когти в капот. Держась изо всех сил, постаралась выскользнуть через проем лобового стекла.
