которая брала начало в горном ущелье. Левый ее берег будто бы стоял в огне – это пламенели кроны кленов, что вторили изгибам реки. Именно здесь, на расстоянии от самого города, они с Циарой и ждали процессии Императрицы.
Она двигалась неторопливо – черное пятно на горизонте, которое все увеличивалось. Опадали алые листья кленов, моментально сворачивались в пепельно-серые стручки, касаясь потрескавшейся земли. Магия уходила из Мартима, и чтобы понять это, не требовалось особых знаний. Все было видно и так.
– Твой выход, – шепнула ей на ухо Циара и снова исчезла в тени.
Лали положила ладонь на рукоятку ножа, подаренного Кейто. Брать с собой оружие против Императрицы не имело смысла, но она и не собиралась драться. Скорее этот нож придавал ей смелости.
Когда Лали уже могла разглядеть белое лицо Императрицы, ее почерневшие губы, три угольных лепестка лотоса между бровей, нефритовые украшения в волосах, когда услышала шелест ее непроглядно-черных шелков и шуршание опавших листьев под ее ногами, тяжелые шаги следовавшей за ней армии, она вышла из укрытия и встала в центре широкой аллеи.
Императрица мгновенно увидела ее и тоже остановилась. Они смотрели друг на друга, не двигаясь, понимая, что каждое движение может стать решающим.
– Ну что же, – будто чужим голосом заговорила Юви, – ты наконец пришла все разрушить?
Лали не верила своим ушам. Это же Императрица, Черная Тейра, уничтожала саму магию – и она обвиняла в этом ее?
– Я пришла рассказать тебе кое о чем, – расправив плечи, ответила Лали. – Конечно же, ты захочешь услышать о Викторе?
Пара деструкторов шагнули было вперед, но Императрица остановила их взмахом руки.
– Я хочу дослушать.
В груди Лали затеплилась надежда. План сработает, и ей удастся обойтись без огромных жертв с обеих сторон. Они с Императрицей могут сами решить свой конфликт.
– Я знаю, где он.
Императрица усмехнулась.
– Вот же новость. Виктор мертв и лежит в усыпальнице.
– Вовсе нет, – возразила Лали.
Суровые губы Императрицы на мгновение дрогнули.
– Я украла его тело. Но нашлась и та, которая украла его сердце и душу.
Лицо Императрицы перекосилось от ненависти и отчаяния – Лали хотелось верить, что это отчаяние. Она ждала подходящего момента, чтобы начать атаку. Которая заключалась в бегстве.
– Ты проиграла, Юви, – сказала она. Назвав Императрицу по имени, Лали пыталась достучаться до нее.
А потом пронзительно закричала, ловя знакомую ноту, которой обучил ее Самсон. Тело отозвалось мгновенно, и в небо устремилась огненная птица.
«Пожалуйста, последуй за мной, ну же», – внутренне молилась фэн-луни, а когда она увидела черную тень, что вытягивалась и превращалась в дым, взвившись к облакам, то задрожала от предвкушения и страха. На этот раз Императрица все же отправилась за ней в погоню.
Лали уже приготовилась подпустить ее и прыгнуть в тень, чтобы перенестись с ней к нужному месту, но вдруг заметила внизу, на земле, оживление: из ниоткуда там появилась целая армия, а ее предводитель смотрел в небо. Роши. Это он, и привел людей на верную смерть. А ведь она так хотела этого избежать.
Императрица была совсем близко, она словно разрушала пространство между ними – и вдруг Лали поймала странное ощущение. Она уже летала вот так над землями Имгэ, накрывая их своей тенью и испепеляя, выжигая, не оставляя ничего живого. Может, Императрица была недалека от истины, и Феникс все-таки нес с собой зло?
Когда пальцы Императрицы ухватились за огненный хвост, Лали прыгнула, выбросив их к Храму Солнца. Как она и хотела, они остались наедине друг с другом. Но выжить могла лишь одна, и только победительнице достанутся Ремесис и власть над миром.
Седьмая стоянка. Глубина
Виктор шел по зеркальному коридору, запустив ладонь в коротко подстриженные волосы. Снова его мучили головные боли, но он слышал доносившиеся из бального зала смех и музыку, – значит, прием уже начался, и жена принимала гостей. Он должен быть рядом с ней.
Архитектор распахнул расписные двери, будто созданные изо льда, удивился узору, который вовсе не походил на творение его рук, и к нему тут же бросилась дочка и повисла на ноге. Очевидно, она поджидала его с этим коварным планом. Взметнулось платье с оборками, затанцевали на голове непослушные белокурые кудряшки.
– Пап, покатай! – взмолилась девочка, и он подхватил ее на руки, прижимая к себе и заходя внутрь зала.
Все здесь сверкало и переливалось: хрустальные люстры, глянцевый пол, зеркальные стены, в которых отражались гости в карнавальных костюмах. К нему подошел сын, ровно держа спину, как маленький министр. Виктор коротко кивнул ему и чуть улыбнулся.
– Где мама? – шепнул он.
Мальчик указал налево, где возле изящного фонтана стояла спиной его супруга.
Виктор поручил сыну приглядывать за младшей сестрой, а сам направился к жене. Она сияла подобно звезде на небосклоне. Белая меховая накидка еле прикрывала худенькие плечи. Супруга обернулась, ощутив его присутствие, и на ее губах заиграла улыбка.
– Что с тобой, дорогой? Опять болит голова? – Она оставила гостей и прильнула к мужу, кладя руки в тонких кружевных перчатках ему на плечи.
– Все, хорошо, не беспокойся, – ответил он, покачиваясь с ней в легком танце под эту тонкую хрустальную мелодию, что будто бы струилась из приоткрытых окон.
Внутрь залетали миниатюрные снежинки, но не приносили с собой холода.
– Я так счастлива, что ты здесь, рядом со мной, – сказала она, утыкаясь носом ему в грудь. Он положил подбородок на ее светловолосую макушку.
– А где же мне еще быть, милая? – Она не ответила, лишь едва заметно всхлипнула. Меньше всего ему хотелось расстраивать ее. – Циара? – позвал Виктор. – Что случилось? Ты плачешь?
– От счастья, дорогой, это слезы радости.
Виктор обхватил ее лицо ладонями и всмотрелся в наполненные светом глаза, в которых читалась легкая грусть. Как бы он ни старался, но не мог прогнать эту тоску. Наверное, он плохо старался.
Двери зала распахнулись, впуская новых гостей. Восторженные вздохи свидетельствовали лишь об одном – к ним пожаловала сама правительница королевства.
Юстиана де Казиньяк направлялась к хозяевам Зеркального особняка, каждый шаг – напористый, уверенный, надменный. В груди Виктора кольнуло: сердце, пронзенное ледяными осколками, вздрогнуло, встрепенулось, ища тепло воспоминаний. Следом за королевой крался, будто тигр, ее фаворит. Блондин с пустым взглядом, в котором зияла беззвездная ночь.
Пары поприветствовали друг друга, королева улыбнулась Виктору, посылая новую волну беспокойства. Эта улыбка…
Они вернулись к танцам, кружа по залу бесконечно долго, когда вдруг раздался ужасный грохот. Зеркальная стена пошла рябью, заставив Виктора остановиться. Следом за стуком он услышал голос, скорее похожий на рык:
