разбудил Тиеро. И он издал такой же звук. Должен сказать, что это исключительно впечатляющие представители наших рас.
Это заставило ее хихикнуть. Она практически видела, как это происходит.
Затем в ее сознании промелькнула картинка. Киллот, визжащий удивительно высоким голосом, а затем Тиеро, размахивающий руками и кричащий подобным образом, в то время как Ки Вало Накар с раздражением взирает на происходящее, сверкая белыми глазами и рогами в свете факелов. Иногда Нейеб подбрасывал в голову воспоминания, и это было неприятно. В других случаях образы передавали то, что не могли передать слова.
— Не знаю, как ты убедил ее сделать это, но она была очень настойчив.
— Мне просто пришло в голову, что это единственный возможный способ сообщить кому-то на той стороне о происходящем.
— Очень умно. — Он потрепал ее по подбородку и подмигнул. — Ты и твоя семья будете продолжать быть умными, и мы найдем способ все это устроить. Попомните мои слова. Когда состоится официальное празднование после слияния, ты, Тиеро, Тенгрий и все остальные, кого ты захочешь, будут праздновать вместе со мной и Саланкой.
— Знаешь, у тебя может возникнуть еще одна проблема, — сказала она. — Вы все еще находитесь в том промежутке, когда Саланка может сказать, что выбирает кого-то другого.
— Хммм. У меня есть соперник, как думаешь? — Он одарил ее жеманной улыбкой.
— Похоже, она влюбилась в «того, кто связался с ней в изоляции».
— Да, но единственный соперник, который у меня может быть, — это я сам. Но пока она счастлива, для меня это главное. И если уж на то пошло, я вижу, как сильно ты любишь этого Тенгрия. Он кажется хорошим парнем.
— Он один из лучших.
— Я знаю, и поэтому все получится. Я в этом уверен. А теперь вытри слезы. Наатос сейчас с Тенгрием. Он и Пара Марнон зададут свои вопросы. Врачи проведут осмотр. Мы можем просто поболтать, пока ты не будешь готова вернуться к к брату и сестре. Может, спросим, нет ли у кого-нибудь из Унаты суфрита и песка для лечения синяков. Чтобы ты полностью исцелилась. Хорошо?
38. Арбитр
По просьбе Пары Марнон и с согласия Тенгрия два лекаря тщательно осмотрели его: один сосредоточился на теле, другой — на разуме. Покидая небольшую каменную комнату, они не стали рассказывать о своих выводах.
Это было его царство, но он чувствовал себя пленником. Все эти люди из других миров — люди, похожие на них и в то же время такие далекие — люди, которые не сходят с ума и не убивают своих возлюбленных. Он свернулся калачиком так, что оказался почти в самом конце комнаты.
Ему нужно было встретиться еще с одним человеком. Арбитр. За ним послала сестра Реи. Видимо, тот, кто помог ей, обладал настолько хорошими связями, что смог убедить арбитра приехать немедленно.
Он уставился на свои когти и завитки. Неужели они собираются отобрать у него Рею? Что бы он сказал, окажись на месте арбитра?
За дверью послышались шаги. Затем она открылась без стука. Вошел высокий широкоплечий мужчина с черными волосами и остро-голубыми глазами.
— Вы Тенгрий?
Он кивнул.
Мужчина носил замысловатую ушную манжету. У его отца была похожая, но он ее прятал. Литок. Вавтрианы носили их, чтобы обозначить свою силу, умения и тип. Отметки на каждой из полосок что-то означали, но он не знал что.
— Вы арбитр?
Он кивнул в знак согласия.
— Я Наатос.
— Можете присесть, если хотите. — Он жестом указал на единственный стул и деревянный стол.
— В подобных ситуациях я предпочитаю стоять. — Наатос оглядел его с ног до головы, выражение его лица было скрыто. — Это ваше состояние покоя?
Он колебался.
— Едва ли я смогу обратиться. Максимум, что мне удается — это приспособить некоторые свои черты, чтобы они больше соответствовали тому, кем я хочу быть. Но я не смог добиться этого в достаточно больших масштабах, чтобы вернуться к тому, кем я был.
— Я подозреваю, что ваши пиланары разорваны. Именно они позволяют вам меняться. И вы были в этой форме так долго, что ваше тело адаптировалось. — Его бровь слегка приподнялась. Затем он кивнул в сторону Тенгрия. — Расскажите мне, что случилось.
Он сделал то, о чем его попросили. Арбитр периодически прерывал его вопросами. О том, чем он занимался как перевертыш. О его отношениях с Реей. О том, как он с ней обращался. В основном о том, использовал ли он для изменения ее сознания что-то, что не было частью ее естественной биологии или его. Некоторые вопросы были странными. В других — то, что он и ожидал.
— Итак, это было внешнее событие, — сказал Наатос. — Внешнее событие, которое вы при любых других обстоятельствах приняли бы все необходимые и эффективные меры, чтобы предотвратить.
— Да.
— А Запретные Искусства вообще были в этом замешаны?
— Что? — Тенгрий наклонил голову, нахмурившись. — Вы имеете в виду во время ритуала? Сначала его проводили Даары. Потом…
Наатос покачал головой, подняв руку.
— Что-то здесь не так. Меня вызвали сюда — и, надо сказать, не совсем удачно, — чтобы определить, не сцепился ли Вавтриан с Авдаумом по ошибке. Законы на этот счет довольно просты. Запирание священно. Ты заперся с ней. Это не та ситуация, в которой требовалось исключение, чтобы оправдать изменение ее сознания. Или все дело в тумане? Есть ли основания полагать, что это нарушило рассудок вашего Вескаро?
— Не думаю, что есть.
— Если кто-то зря потратил мое время, — пробормотал Наатос, отступая назад. Он покачал головой, затем поправил рукоять копья. — Я не вижу ничего плохого в вашем поведении. Вспышка, которая привела бы к ее скорой смерти, была непреднамеренной. Источник будущих приступов, похоже, тоже устранен, если только лекари не приведут доказательств того, что вы восприимчивы к новым приступам по какой-то другой причине. Все просто. Нарушений не было, если только вы ничего не скрываете. — Он направился к двери.
— Подождите. — Тенгрий поднял руку. — Вы Вавтриан, да?
— Да, как и вы.
Он вздрогнул.
— Я и правда Вавтриан?
Наатос нахмурился, наклонившись к нему.
— А кем же еще вы можете быть?
— Я не могу переключиться. Я не могу исцелять свою Вескаро, почти совсем не могу. Энергия, которую я могу направлять, слаба. Возможно, есть и другие отличия.
Он нахмурился еще сильнее, взгляд его стал жестче.
— Вы были оторваны от своего народа и всю жизнь были лишены возможности научиться быть одним из нас. Вас искалечила болезнь, из-за которой ваше тело стало далеко не таким, каким вы хотели бы его видеть. Но вы не меньший Вавтриан,
