Ознакомительная версия.
— Ты только за этим приехала?
— Хотела узнать, как ты.
С минуту он непонимающе смотрел на нее. Такое тоже случалось: знакомые фразы иногда становились похожими на смесь звуков, которые он всеми силами пытался распознать. Когда до него дошел смысл слов, он сжал ее руку — ощутимо и гораздо сильнее, чем следовало, и поцеловал кончики пальцев.
— Спасибо.
Клотильда взяла его под руку, и они пошли к выходу. Ночь сомкнулась вокруг них сплошным пологом, ее каблуки громко стучали о мощенную камнем дорожку.
— Все-таки ты везунчик, Эванс!
— Завидуешь?
— Еще как.
Риган притянул Клотильду к себе и поцеловал в губы. Это было странное чувство — забытое и ускользающее, как вода сквозь пальцы. Он целовал женщину, и человек в нем трепыхался, как выброшенная на берег рыбина, но бесполезно: Риган не почувствовал ничего. Клотильда провела пальцами по его щеке — многие ли способны были сделать это при его нынешнем облике, не содрогаясь и не пряча взгляд? А потом улыбнулась, словно вспомнила о чем-то забавном.
— Сильвен обещал посадить тебя под замок, если ты будешь продолжать прятаться от Уваровой.
— И что ты ему сказала?
— Что от нее не спрячешься.
* * *
Теперь, когда Эванс-Холл выставили на продажу, возвращаться было особо некуда. Выбирая пункт назначения, Риган отказался от Лондона, который крутился в сознании навязчивой идеей и не желал отпускать. Противиться искушению увидеть Агнессу становилось невозможно, но он отчаянно боялся коснуться ее губ и не почувствовать ничего, как случилось с Клотильдой. Риган мог пережить даже замешательство в любимых глазах, когда она увидит его истинный облик, но только не свое равнодушие. Он хотел сохранить их близость если не в сердце, то хотя бы в памяти.
В конце концов Риган выбрал Париж. Весна еще не вступила в свои права, но город понемногу просыпался. Повинуясь захлестнувшему мир мартовскому безумию, он бродил под маской иллюзии по улицам, флиртовал с женщинами, отрывался в барах и ночных клубах, но это всегда заканчивалось одинаково. Он тянулся к эмоциям и чувствам: так муха, залетевшая в комнату, рвется к свободе, но безуспешно колотился о стекло безучастия.
Попытки отнимали много сил и давали преимущество внутреннему противнику, несколько раз Риган незаметно соскальзывал в липкую паутину беспамятства. Однажды танцующая приватный танец дама запустила руку в его волосы, а вместо распаленного желанием мужчины увидела монстра с остановившимся взглядом. Ее вопль чудом не поднял всех мертвых на кладбище Монпарнас и вернул Ригана в реальность. Он увернулся от лампы, которая должна была раскроить ему голову, быстро накинул маску. Пришлось отпаивать несостоявшуюся любовницу ирландским кофе и объяснять, что она перебрала с алкоголем.
После этого случая Риган отказался от веселого времяпрепровождения и заперся в квартире. Щелка между дверью и стеной, когда приезжал курьер, и французское окно стали единственными проводниками во внешний мир. Не считая редких ночей, когда он все же выбирался на улицу и пытался пьянеть от будоражащей прохлады весеннего воздуха. Тщетно.
За время вынужденного отшельничества Риган умудрился заново перечитать почти всю классику про монстров и их создателей, проклятых и отверженных. В один из чудных, наполненных таинством чтения вечеров к нему в квартиру постучали. Курьера он не ждал и предположил, что это любопытная старушенция, что жила этажом выше. Она знала по именам всех соседей, включая квартиросъемщиков, и только с ним ее профессиональная гордость всезнания невероятно страдала. Какие только предлоги она не изобретала, чтобы разузнать о нем побольше. Караулила на лестнице вечерами, у нее постоянно забивался слив в раковине, ломался телефон или заканчивался лук-порей. Все попытки не находили ответа, но соседка продолжала переть, как танк по оккупированной земле.
Пять минут попеременного трезвона и стука поставили точку в его терпении. Не поднимаясь с дивана, Риган швырнул в дверь ботинок и попал в подвесной шкафчик для ключей. Вместе с ним с грохотом обрушилось настенное бра. Риган не пошевелился, но тут снова засвиристела настойчивая трель звонка. Он выругался и решил высунуться как есть, без маски. Какое-никакое, а развлечение. Глядишь, назойливая старушенция наконец оставит свои попытки.
Исполненный мрачной решимости, Риган прошагал к двери, рывком распахнул ее и оказался лицом к лицу с Джонатаном. Хартстридж не изменился в лице и не сиганул на лестничный проем, увидев его. Впрочем, на веку дворецкого Эванс-Холла случалось много всего, чтобы так просто испугаться полупрозрачной кожи с внутренней подсветкой.
— Что надо? — процедил Риган. Вышло зловеще.
— Сэр, могу я войти?
— Нет!
Хартстридж ловко подставил носок ботинка, на удивление шустро перехватил дверь и проскользнул внутрь.
— Сэр, у вас тут хлев.
— Просто слегка не убрано.
Риган услышал смачный хруст и понял, что наступил на коробку из-под пиццы. Судя по звуку, в ней еще что-то осталось.
— Слегка?
В безукоризненном костюме и светло-сером пальто, с аккуратно зачесанными назад волосами, в его квартире Джонатан смотрелся как пришелец из нашего мира на картинах Сальвадора Дали. Видеть Хартстриджа и слышать его безупречный выговор было приятно.
Риган продал Эванс-Холл потому, что особняк казался ему одной из иллюзий. Заново отстроив родовое гнездо, он нацепил на себя гирю, которая тянула на дно. Поместье, Ньюкасл, клеймо человека второго сорта — все растаяло в дымке прошлого, когда он подписал бумаги на продажу. Но Джонатан остался в настоящем, и это грело душу. Или что там сейчас толклось на ее месте.
— Не так давно ко мне приходила Агнесса Уварова.
Риган мысленно выругался. Наверняка Клотильда подсказала Хартстриджу о его временном обиталище, и вот пожалуйста.
— Сговорились вы все, что ли?
— Так вот, она очень просила…
— Я уже слышал эту душещипательную историю. Можешь избавить меня от подробностей?
— Мне нужна работа, — сказал он, внимательно глядя Ригану в глаза.
— На то, что ты уже заработал, можно жить лет пятьсот! Не особо скромничая.
— Я трудоголик, сэр.
— В старой доброй Англии мало рабочих мест? Перебирайся в Шотландию!
— Я люблю постоянство.
— Могу одолжить свою рубашку или носки. Но только на первое время.
— И мизантроп к тому же. У меня плохо получается ладить с новыми людьми.
— А я-то тут при чем?
— Если у вас все срастется, я мог бы работать в вашем новом доме.
— И думать забудь… — Под пристальным взглядом Джонатана он все понял и задохнулся от ярости. — Ты что, привез ее сюда?!
Ознакомительная версия.
