— Ты знаешь, все думают, что мы тут сексом занимаемся, — произнес Саймон. — Они наверняка бесятся.
— Хм, — сказала Изабель. Свет ее ведьминого огня отскакивал от рун на стенах пещеры. — Как если бы мы занимались сексом в пещере, окруженной полчищами демонов. Это реальность, Саймон, а не твое разгоряченное воображение.
— Хочу, чтобы ты знала. Было время в моей жизни, когда идея, что я могу в один прекрасный день заняться сексом, казалось более вероятной, чем возможность оказаться в окружении полчища демонов, — сообщил он, маневрируя вокруг кучи обрушившейся породы. Это место напомнило ему о поездке в Пещеры Лурей в Вирджинии, куда он ездил с матерью и Ребеккой в средней школе. Он мог заметить блеск слюды в породах с его вампирским зрением; ему не нужен был ведьмин огонь Изабель, чтобы идти, но знал, что он нужен ей, поэтому ничего не сказал об этом.
Изабель что-то пробормотала. Он не был уверен, что именно, но чувствовал, что это точно был не комплимент.
— Иззи, — спросил он. — Почему ты так сердишься на меня?
Свои следующие слова она в спешке произнесла на вздохе, что-то прозвучавшее, как «тынедлженбытьздсь». Даже с его усиленным слухом он не смог разобрать смысл сказанного.
— Что?
Изабель повернулась к нему. — Ты не должен был быть здесь, — сказала она, и ее голос эхом отразился от туннельных стен. — Когда мы оставили тебя в Нью-Йорке, это было для твоей безопасности…
— Я не хочу быть в безопасности, — перебил он. — Я хочу быть с тобой.
— Ты хочешь быть с Клэри.
Саймон остановился. Они смотрели друг на друга, все еще молча, а руки Изабель были сжаты в кулаки.
— Так вот, из-за чего все это? Клэри?
Она промолчала.
— Я не так люблю Клэри, — сказал он. — Она была моей первой любовью, моим страстным увлечением. Но то, что я чувствую к тебе — абсолютно иное… — Он поднял руку, когда она начала качать головой. — Выслушай меня, Изабель, — произнес он. — Если ты попросишь выбрать между тобой и моим лучшим другом, тогда — да, я не стану выбирать. Потому что никто из тех, кто любит меня, не станет заставлять меня делать такой бессмысленный выбор. Это как если бы я попросил тебя выбрать между мной и Алеком. Беспокоит ли меня видеть Джейса и Клэри вместе? Нет, нисколько. Невероятно странным образом они прекрасно подходят друг другу. Они принадлежат друг другу. Я не принадлежу Клэри, не так. Я принадлежу тебе.
— Ты имеешь в виду? — румянец вспыхнул на ее щеках.
Саймон кивнул.
— Иди сюда, — сказала она, и он позволил ей притянуть его, пока они не подошли к стене, плотно прижавшись друг к другу. Он почувствовал, как теплая рука Изабель скользит по его позвоночнику. Ее дыхание шевелило его волосы и его тело тоже, просто от того, что она была так близко.
— Изабель, я люблю…
Она ударила его по руке, но это было не от злости. — Не сейчас.
Саймон уткнулся ей в шею, вдыхая сладкой запахи ее кожи и крови. — А когда?
Она вдруг дернулась, оставляя в его душе неприятное ощущение оборванности. — Ты слышал?
Он хотел покачать головой, когда услышал какой-то шелест и крик, идущий из неизведанной части тоннеля. Изабель побежала, ее ведьмин огонь бросал дикие прыгающие тени на стены, а Саймон, проклиная тот факт, что для Сумеречных охотников их долг был прежде всего, побежал следом.
В тоннеле был только один кривой поворот с остатками разрушенных металлических ворот. Помимо них там было каменное плато, которое спускалось к взорванному ландшафту. Плато было грубое, покрытое булыжниками и кучей обветренных камней. Чуть ниже они увидели песок — пустыня снова возобновилась, усеянная то тут, то там черными, искривленными деревьями. Некоторые облака рассеялись, и Изабель, глядя вверх, задохнулась от изумления.
— Посмотри на луну, — сказала она.
Саймон посмотрел и застыл. Это была необычная луна, как если бы ее разбили на 3 части. Они плавали, зубчатые края, словно зубы акулы в небе. Из каждой исходил тусклый свет. Саймон с его вампирским зрение заметил круг летающих существ. Некоторые из них были похожи на того, что убил Джейс ранее, другие больше напоминали насекомых. Все были отвратительны. Он сглотнул.
— Ну, что ты видишь? — спросила Изабель, зная, что даже Дальновидная руна не даст ей лучшего зрения, чем у Саймона, особенно здесь, где руны исчезают так быстро.
— Там демоны. И их много. В основном в воздухе.
Тон Изабель был мрачным. — Значит, они могут выходить в течение дня, но ночью они более активны.
— Да. — Саймон напряг зрение. — Более того, что-то мерцает за тем каменным плато.
— Может быть, озеро?
— Может быть, — сказал Саймон. — Выглядит, как…
— Как что?
— Как город, — сказал он неохотно. — Как демонический город.
— О. — Он заметил, что его выводы поразили Изабель, и на мгновение она побледнела; а затем, будучи Иззи, она выпрямилась и кивнула, отворачиваясь от разрушенных и разбитых вдребезги руин мира. — Нам лучше вернуться и рассказать другим.
Звезды, вырезанные из гранита, свисали с потолка на серебряных цепях. Джослин лежала на каменном поддоне, который служил ей кроватью, и смотрела на них.
Она уже охрипла от криков, царапая толстую дверь, сделанную из дуба со стальными петлями и задвижками — до тех пор, пока ее руки не стерлись до крови, а она искала свое стило, и с силой ударила кулаком в стену так сильно, что теперь синяки усеивали ее предплечье.
Ничего не случилось. Она ожидала этого. Если Себастьян был хоть чем-то подобен своему отцу, а Джослин ожидала, что он был во многом, как его отец — то он предпочитал либо все, либо ничего. Тщательный и творческий. Она нашла куски своего стило в кучке в одном из углов. Оно было разрушено и непригодно. На ней все еще была та же одежда, что и на пародии Мерлиона на званый обед, но ее туфли забрали. Ее волосы подстригли чуть ниже плеч, их рваные концы как будто были обрезаны тупой бритвой.
Изысканные мелкие проявления жестокости говорили о жутковатой обстоятельности злодея. Подобно Валентину, Себастьян умел выждать, чтобы добиться желаемого, только он превращал ожидание в истязание.
Дверь с грохотом открылась. Джослин вскочила на ноги, но Себастьян был уже в комнате, а дверь за ним закрылась на засов. Он улыбнулся ей. — Наконец-то проснулась, мама?
— Я не спала, — сказала она. Она поставила одну ногу за другой, давая себе надежную опору.
Он фыркнул. — Не утруждайся. Я не намерен на тебя нападать.
Джослин ничего не ответила, просто смотрела, как он подходит ближе. Свет, которым затопило комнату через узкие окна, был достаточно ярким, чтобы отражаться в его белых волосах, освещая черты его лица. Она видела в нем лишь немного от себя. Себастьян был весь в Валентина. Его лицо, черные глаза, жесты танцора или убийцы. Только его фигура, высокая и стройная, была ее.
