- Ну, чего там? Есть внизу дырка? – они алчно кинулись к ней, наведя экраны.
- Какая… дырка?
- Ну, куда озеро ушло?
Танюша не ответила. Она снова посмотрела на котловину, на бегающих внизу людей, на дворец. Белоснежный причал сейчас будто висел в воздухе, упираясь на почти невидимые сваи. На нем стояла жена хозяина и громко кричала матом в сторону мужа. За ее спиной, на лужайке, нерешительно топталась таджикская челядь, и играл маленький ребенок. Должно быть, голос жены прорвал пелену смуты, окутавшую сознание Кудимова, и он отвлекся от своих охранников. Остановившись и повернувшись к ней, он заревел в ответ таким мощным хриплым басом, что лидеру «Рамштайна» было бы далеко до него. Поняв, что супруги замкнулись друг на друге, свита обоих начала медленно отступать назад. Охранники пятились к проходу между клешнями забора, таджики - к главным воротам поместья. Вопли четы Кудимовых выдавливали все живое вокруг.
- Ушло, ушло… - бессмысленно повторила Танюша. – Озеро ушло…
Только теперь она поняла весь ужас потери. Закрыв руками лицо, она заплакала. «Боже, что же мне теперь делать? – причитала она, размазывая слезы грязными ладонями. – Я жила только ради тебя. Почему ты ушел? Почему ты меня оставил?!» Соратники вдруг стали ей отвратительны, и она, не отвечая на участливые расспросы, бросилась к прорезанной давеча щели и вылезла наружу. Она стремилась не к своему лагерю – там ее могли найти, что сейчас было бы невыносимо – а просто подальше в лес. Танюша не смотрела, куда бежит, и только бессознательно выбирала заросли погуще. Она нарочно продиралась сквозь колючие ельники, спотыкалась об упавшие бревна, царапалась и падала. Ветви осин больно хлестали ее по лицу, но ей этого было мало, нужно было еще и еще. Наконец, она запуталась в кустах папоротников, упала (внизу оказалось болотце), поднялась и, заприметив впереди огромное корневище вываленной сосны, направилась к нему. Хватаясь за корни, она залезла на толстый ствол, легла, обхватив его руками и ногами, и тут уже зарыдала в голос. Слезы долго текли по мертвой коре, а вместе с ними выплескивались обиды, надежды и разочарования – до тех самых пор, пока в душе Танюши не стало сухо, чисто и пусто.
Когда она выбралась из чащи, уже вечерело. Солнечный свет, сделавшись оранжевым, окрасил косыми лучами листву. Кое-где пробиваясь сквозь нее, он еще слепил глаза, но уже не мог обмануть: день был на исходе. Танюша медленно шла между деревьев, избегая тропинок; она все еще боялась встретить кого-то из знакомых, хотя знала наверняка, что все давно разошлись. Вдали показался забор. Поняв, где она находится, Танюша забрала вправо – там, обойдя забор по кругу, можно было выйти на тропинку к ее палатке. Маловероятно, чтобы кто-нибудь из знакомых вздумал дожидаться ее там. Пересекая дорогу, она услышала голоса у главных ворот. Похоже, хозяева собирались уезжать; Кудимов орал на жену и еще на кого-то. Прежде эти голоса заставили бы ее вздрогнуть, но сейчас она спокойно прошла мимо, даже не ускоряя шаг. Ей с Кудимовыми больше нечего было делить. Он сам и его дворец превратились в бессмысленные декорации, охраняющие пустоту. Танюша не почувствовала даже привычного влечения в ту сторону, где когда-то было Озеро. Сердце знало, что там теперь ничего и никого нет. Она свернула на тропинку и зашагала в гору. Зачем она идет туда, Танюша не знала: наверное, просто ноги вели ее привычным путем, и она не сопротивлялась. Вскоре между сосен показалось пятно ее палатки. Она стояла на прежнем месте, а вовсе не лежала, разрезанная Кудимовым в порыве мелочной мести, как еще вчера в страхе представляла себе Танюша. «Ему не за что мне мстить», - подумала она и вышла на поляну. Но тут же остановилась: она была здесь не одна. На бревне около остывшего кострища сидел, сгорбившись, человек в камуфляжной куртке. Завидев Танюшу, он поднял голову: это был Ваня-прислуга.
- П-привет. – Он скромно улыбнулся.
- Здравствуйте.
Танюша подумала, обошла бревно и села на другой краешек. Оба замолчали.
- Вы… Вас хозяин прислал? – спросила она через некоторое время.
- Да нет, не прислал. Все, нет больше никакого хозяина. – Он бросил прутик, которым шевелил холодные угли. – Уволили меня.
Он говорил это без тени обиды, с легкой улыбкой. Странно, прежде Танюша не замечала у него таких интонаций. И выражение лица тоже было новое. Танюша с любопытством на него посмотрела.
- Вы… огорчены?
- Я-то? Да нет. Я знал, что это когда-нибудь кончится. Не могло же вечно продолжаться.
- Да, не могло… - машинально повторила Танюша. – И что же вы теперь будете делать?
- Пока не знаю. – Он задумчиво посмотрел перед собой.
Нет, его лицо определенно изменилось! И не только выражение, а, кажется, даже черты. Или она прежде плохо его разглядывала?
- Кудимов, кажется, был сегодня очень злой? – спросила Танюша после молчания.
Ваня кивнул. Этот жест и то, как встряхнулись при этом его волосы, тоже показалось ей новым. Удивительно, как она прежде этого не замечала.
- Ага, был. У него же озеро ушло. Он столько денег потратил – строил, забором обносил, то-се. А утром просыпается – и нет ничего, утекло. – Вспомнив о хозяйских побоях, Ваня потер ушибленную ляжку и усмехнулся. – Мне-то еще ладно, а Ильясу вообще зуб выбил.
- Угу.
- Сейчас вот всех повыгонял и едет, говорит, Михалыча убивать.
- Это который стройкой руководил?
- Ну да. Он ему и строиться тут посоветовал, и документы делал.
- Понятно... Но что же он, и вправду теперь убивать его будет? – забеспокоилась Танюша.
- Да нет, хе-хе. Это он говорит только. Вообще-то он добрый… в душе. Вот даже меня… ну да ладно. А Михалыча теперь все равно не найдешь. Он хитрый, построил и уехал, хе-хе.
Ваня широко улыбнулся, как будто все наполняло его радостью – и то, что Кудимов зол на своего подрядчика, и то, что Михалыч ловко улизнул, и даже то, что он сам остался без работы. Но, посмотрев на собеседницу, он посерьезнел: Танюша явно выпадала из этого круга радостных событий. Хотелось ей помочь, но он не знал, как.
- А вы-то теперь куда? – участливо спросил он. – Вы ж так любили это озеро. Жить без него не могли. Куда ж вы теперь пойдете?
Танюша опустила голову. Об этом она еще не успела подумать. Ее прошлое закончилось на берегу пустой котловины. Будущего не было. Было только настоящее, в котором она сидела на бревне рядом с нежданным гостем. Что делать дальше, она не представляла.
- У вас спина грязная, - заботливо подсказал Ваня. – Вы там, внизу, в лужу падали. Может, переоденетесь?
Об этом Танюша тоже забыла. Грязь высохла, превратившись в серую корку, и опадала кусочками. Это воспоминание – грязь, котлован, охранники – воскресило в ней еще одну мысль, которую она не успела додумать утром.
- Я хотела найти там одну вещь, - начала Танюша, оборотившись к нему. – Она там была, когда Озера еще не было… Три года назад.
Она ожидала, что Ваня, как и все, услышав про «когда Озера еще не было», поднимет брови от удивления. Однако он не пошевелился, и продолжал внимательно смотреть на нее – мол, что за вещь такая?
- Хотя, конечно, это было безумие. – Танюша снова опустила глаза. – Не могла эта вещь там сохраниться. Просто физически не могла. Три года под водой! Она бы сгнила.
- Ну да, ну да, не могла, - повторил Ваня, как будто знал, о чем шла речь. Он на минуту задумался, глядя перед собой, и вдруг снова взглянул Танюшу, будто что-то вспомнив. – А не это вы искали?
С этими словами он засунул руку в карман куртки и вытащил… Танюша привскочила с места, не веря своим глазам. В его разжатой ладони лежала маленькая золотистая веточка с розовыми цветками. В воздухе мгновенно разлился сладкий аромат. Волчье лыко! Она протянула дрожащую руку и коснулась цветов. Настоящие… Но откуда? Как?!
- Где? Где вы его взяли? – жалобно спросила она.
- Где? Да там, где ему и положено быть. На дне озера. Бывшего. – Ваня улыбался, показывая желтоватые зубы, и с интересом разглядывал веточку, как будто только сейчас нашел ее. Цветы слегка примялись - совсем как те, прежние. - Она там росла, пока наши мужики не затоптали. Такие слоны, хе-хе. Еле из-под них выдернул.
