- Вы… вы дадите мне ее? – Танюша умоляюще посмотрела ему в глаза.
- Да конечно, конечно, берите… - Он аккуратно переложил веточку ей в ладонь. – Только цветочки, кажется, завяли. Надо бы их водой спрыснуть. – Он оглянулся в поисках воды, но ничего подходящего не увидел. – Может, у меня еще что осталось?
Он поднял руку, в которой только что были цветы, и Танюша увидела, что с его длинных пальцев свисают прозрачные капли. Она не успела изумиться, не успела спросить себя, откуда взялась эта вода. Он легонько тряхнул рукой, и капли, точно сверкающие алмазы, упали на ладонь и на веточку. Несколько капель закатились в цветы. Тотчас маленькие алмазики заискрились в их чашечках, и… наверное, ей лишь показалось, что они были увядшими, потому что сейчас они стали свежими и крепкими, как будто только что распустились! Танюша внимательно посмотрела на Ваню, а он – на нее.
- Вы прежде никогда не посмеивались в конце фразы, - неожиданно сказала она.
- Да?
Он сдвинул брови, будто рассматривая что-то необычное внутри себя, что он только сейчас заметил.
- А еще – вы так раньше не улыбались.
- Я… не улыбался?
Теперь он и впрямь не улыбался: улыбка сменилась удивлением. Что-то новое и неведомое поднималось из глубины его памяти – что-то, что он пока не мог осознать, но и остановить не мог. Танюша придвинулась поближе и осторожно коснулась его локтя. И когда он, словно прося помощи, повернулся к ней – в этот момент она его узнала. Боже, это же… Это ты. Ты – вернулся! В первый момент Танюша почти не удивилась, как не удивляются яркому солнечному свету за отдернутой занавеской. Удивлялась она потом, много позже, и то лишь одному: как она не узнала его сразу, когда впервые увидела у Кудимова? Ведь это был он, он с самого начала – пусть с другим лицом, с другим голосом, но все равно – он, ее муж. Потому что он – это не лицо, не голос, не тело, не все то зримое, что застилает глаза и мешает видеть. Он стал другим, но она все равно обязана была его узнать! Боже, сколько же времени она потеряла! Хотя не все ли равно, сколько. Он здесь, он с ней, он пришел. И она его уже больше никогда не отпустит!
Танюша рассмеялась сквозь слезы, разглядывая его лицо. Как же ты похож, милый… Он тоже смотрел на нее и радостно улыбался: он еще ничего не понимал, но чувствовал, что с ним произошло что-то чудесное. Как будто он наконец-то добрался домой, и больше никуда не надо идти. А еще ему казалось, что все то, что прежде было его жизнью, вдруг стало таять, как туман на солнце. Но ему не было страшно: за этим туманом, верилось ему, находится что-то другое, настоящее. И оно каким-то образом связано с Танюшей. Поэтому нужно было ждать, что она сейчас скажет. Это и будет ключ ко всему, главная правда, которую – теперь он знал это – он всегда искал. Увидав это в его глазах, Танюша поняла, что пришло ее время говорить.
- Ваня… - Он осеклась. - Да, так тебя вроде бы зовут, ты знаешь это имя. Правда, мне привычней другое, но это неважно. Ведь имя – это не ты…
Он молчал и ждал.
- Так вот, что я хочу тебе сказать… Ты ведь не знаешь, куда тебе сейчас идти, верно?
Он ничего не ответил, но в его глазах она прочла: «Не знаю, но ты знаешь. Скажи же мне».
- Тебе нужно пойти со мной… Тебя это удивляет, да? – поспешно спросила она, но тут же успокоилась: видно было, что его ничего не удивляет. – Так вот. Даже не знаю, как тебе это объяснить… Но, хе-хе, у тебя нет иного выбора, как пойти со мной. Да!
Танюша испытующе на него смотрела. Он по-прежнему покорно ждал.
- Должно быть, это может показаться странным… (зачем я это говорю?) Но дело в том, что нам судьбой предназначено быть вместе. Я это знаю совершенно точно, потому что мы с тобой уже… Ну да ладно, потом я как-нибудь тебе все объясню, или ты еще раньше сам поймешь. Мне не нужно… э-э… кокетничать там, лукавить, прятаться за недомолвками. Это делают те, кто прежде друг друга не знали, а я-то тебя знаю…
Она протянула руку, и он крепко сжал ее, как утопающий, что хватается за спасательный круг. Она заулыбалась.
- Представь себе, что ты встретил меня, и понял, что я – та самая. Твоя. Что бы ты мне сказал?
Он открыл было рот, но Танюша не дала ему ответить.
- Ты бы сказал мне то же, что и я сейчас. А ведь ты и в самом деле такое мне когда-то говорил! А теперь я тебе говорю... Ладно, когда-нибудь ты все вспомнишь. А теперь просто поверь мне.
- Я тебе верю, - сказал он тихо, и Танюша услышала знакомые нотки в его голосе.
- Почему, почему я тебя сразу не узнала? – Она утерла кулаком слезы.
- Не знаю, - он пожал плечами.
Они пару минут сидели, ничего не говоря, и жадно смотрели друг на друга. Вдруг в его глазах вспыхнул огонек узнавания. Подул свежий ветер, туман рассеялся, на горизонте показался родной берег. И тотчас все-все-все – Танюша, фарфоровые игрушки в серванте, перевал, спальники, конфеты, поезд, солнечная улица в городе, квартира, диван, снова Танюша и тысячи других вещей – встали на свои места. Раз и навсегда. Он глубоко вздохнул и стиснул ее руку.
- Спасибо, что разбудила меня.
- Спасибо тебе, что проснулся…
Танюша, всхлипнув, уткнулась лицом ему в подмышку. Милый домик, он был на месте! На голову и на спину ей сразу же легли его руки – они тоже все вспомнили. Зажмурившись, она с наслаждением вдыхала крепкий запах пота и старой одежды. Это был в точности его запах, только примеси табака в нем больше не было. Она высвободила руки и крепко, как мужчина, обняла его за пояс. И тут же исчез шелест деревьев, умолкли птицы. Все погрузилось в тишину, и время остановилось. Возможно, оно никогда бы не запустилось вновь – и Танюша была на это согласна! – если бы любимый голос не постучался к ней.
- Танюша, нам пора, - услышала она.
Она нехотя разжала руки и открыла глаза. Ваня… Нет, Ион! Как она не заметила это прежде? Перед ней были глаза Иона, скулы Иона, даже вечно засаленные спутанные волосы на лбу - и те принадлежали ему. Выходит, что-то закрывало ей глаза, мешая увидеть? Как же чудесно, как хорошо…
- Ионушка?..
Он тем временем уже расторопно складывал палатку, и любопытно обернулся, еще непривычный к старому имени.
- Как тебе было там… в плену?
Он наморщил лоб.
- Да ничего, в общем-то. Все было хорошо.
Танюша рассмеялась.
- Главное, что все кончилось!
- Ага.
Ион умелыми движениями запихивал в рюкзак спальники, котлы, одежду и прочее, пока тот не превратился в высокий упитанный цилиндр. Он взвесил цилиндр в руках, с усмешкой посмотрел на Танюшу и, поставив сперва на одно колено (точь-в-точь как ты делал раньше, я помню!), перевалил себе за спину.
- И обросла же ты скарбом, матушка, хе-хе…
- Извини, три года обрастала... Может, что-нибудь вытащим, а после заберем?
Ион сдвинул брови, и они по привычке слились в одну.
- Нет, не будем больше сюда возвращаться.
Он поправил рюкзак, застегнул поясной ремень. Потом повернулся и оглядел полянку на прощанье.
- Хорошо тебе было тут?
- Очень хорошо! Теперь я это понимаю, - улыбнулась Танюша. – Спасибо тебе, лес!
Они взялись за руки и зашагали по тропинке. Когда показалась асфальтовая дорога, солнце почти закатилось, и только последние лучи золотыми снопиками пробивались сквозь хвою. Танюша и Ион шли молча, изредка встречаясь глазами и улыбаясь. Танюша ни о чем не думала. Ничего не вызывало у нее вопросов, ничего не требовало ответа. Все было ясно, и в то же время не было определенного содержания этой ясности. Были просто прощальные лучи, шепот ветра, звук шагов по дороге, тепло его руки – и все. И ничего больше не было нужно.
Впереди дорога расширялась, образуя большую раскатанную площадку. Раньше – до того, как Кудимов заасфальтировал ее и перекрыл шлагбаумом, здесь обычно парковались машины. Потом машины исчезли, но сейчас откуда-то заехали три квадроцикла с седоками. Должно быть, они остановились, чтобы попить. Издали было видно, как по рукам ходила бутылка с колой, слышался смех. Урчали невыключенные моторы, пахло выхлопными газами. До стоянки оставалось метров пять, когда Танюша узнала их. Когда-то она пыталась убрать мусор рядом с их мангалом, и была грубо изгнана. Ну да, конечно, это они: трое мужчин и три девушки. Самый главный - крупный и в камуфляже, второй – потоньше и поскромнее, третий – помоложе и поглупее. Случись эта встреча прежде, она бы боязливо съежилась, ожидая нового унижения и пылая гневом обиды. Но сейчас ей было все равно. Она машинально скользнула взглядам по пестрым костюмам и шлемам, и прошла бы мимо, если бы не случилось странное: квадроциклисты вдруг умолкли, уставившись на них. Отчего-то даже моторы их замолчали. «Они узнали меня? Удивительно», - подумала Танюша, но тут поняла, что они смотрят не на нее, а на Иона. Мужчины смущенно переглянулись, после чего один из них – тот самый, что когда-то прогонял ее - переглянулся с товарищами и нерешительно поднял руку в приветствии. Его примеру последовали остальные. Девушки закивали головами в шлемах, неловко пытаясь поклониться. Ион посмотрел на них с удивленной улыбкой, но тоже, в свою очередь, наклонил голову. Они прошли мимо, провожаемые молчаливыми взглядами. Больше Танюша не услышала за спиной ни звука, даже когда квадроциклы осталась далеко позади.
