Эгоистично?
У меня кусок встаёт поперёк горло, аппетит разом пропадает, когда я вспоминаю о другом проявлении эгоизма.
— Монстры Виктора? — спрашиваю, и выражение лица Алека тот час сменяется мрачностью.
Из глаз пропадает блеск. Он отводит взгляд в сторону кружки в его руках и отвечает:
— Взрыва не было.
Это даёт мне как минимум пятьдесят процентов понимания, что произошло.
— Раз отсек был открыт, — продолжает Алек, — система безопасности остановила взрыв. А нам… на было не до того, чтобы ещё разбираться с ними и терять своих людей.
У меня внутри всё леденеет, когда только думаю об этом, не говоря уже о том, с какой хрипотой звучит мой голос, когда озвучиваю вопрос.
— Они выбрались?
Алек пожимает плечом.
— Понятия не имею.
— Но… — я замолкаю, осознавая, что мой ответ будет не совсем правильным.
Я понимаю Алека, понимаю, почему он выбрал меня и своих людей, но горечь вины обжигает.
— Мы не виноваты в этом, принцесса, — говорит он, когда я так и молчу, погруженная полностью в чувство вины.
Конечно же, он знает всё, о чём я думаю, поэтому я без труда озвучиваю:
— Разве? Не это ли было нашей обязанностью?
— Нет, — твёрдо качает он головой. — Мы хотели избавиться от Виктора, потому что он представлял для нас большую опасность. Освободить своих людей, которых он мучил годами, и мы хотели попытаться уничтожить монстров. Не получилось. И в этом точно нет нашей вины, потому что мы сделали всё возможно. Но рисковать тобой, только чтобы уберечь неизвестно кого? — он вновь мотает головой, даже резче, словно начинает злиться от этого разговора. — Мы не должны нести ответственность за чужие решения, такие например, как создать монстров.
— И всё же, если бы мы туда не ворвались, — тут же подхватываю я, но Алек не даёт мне высказаться до конца.
У него своё мнение на этот счёт.
— Если бы мы не ворвались туда, то мы бы все были в опасности, а Виктор продолжал создавать гибридов и мучать наших людей. И это малая часть, так как мы никогда не узнаем, на что ещё хватило бы его извращённой фантазии.
Не люблю понимание, что Алек прав. Хоть мне это и не нравится, но слова Алека правдивы, не мы создали этих монстров. Просто мы закрыли на их существование глаза.
“На наших руках останется много крови”, приходят на ум повторяющиеся день ото дня слова из моих снов. Снов, оказавшихся чистой правдой. Я грезила этим ощущением, что всё кончено, но почему тогда, чем больше разговариваю с Алеком, тем сквернее мне становится. Да, мы отомстили, но это ничего нам не принесло и никого не вернуло.
Некоторое время мы сидим с Алеком молча, я не знаю, о чём думает он, но предполагаю, что таким образом просто даёт мне смириться со всеми пониманиями. Когда я поднимаю на него взгляд, его глаза сразу же встречают мои. Он выглядит задумчивым, однако тень мрака уже покинула черты его лица.
— И что мы теперь будем делать? — спрашиваю я.
Алек беззаботно пожимает плечами.
— Пойдём в бар Зака? — предполагает он, словно это было слишком очевидно. — Вечер пятницы, там сейчас очень весело и шумно. И точно не помешают лишние руки, сезон в самом разгаре, — продолжает Алек так, будто не знает, о чём я спрашивала на самом деле. — Видела бы ты выражение лица Елая, когда ему сообщили, что проживание здесь нужно отрабатывать.
Алек забалтывает меня. И я бы даже улыбнулась последним словам, если бы не понимала, что таким образом он оттягивает не очень хорошие новости.
— Мы все разъедемся, да?
Алек уводит взгляд, поджимая губы, явно не радуясь, что этот разговор состоится сейчас, а не тогда, когда он собирался всё рассказать.
— Да, — кивает он, смотря на меня исподлобья. — Так будет лучше. Орден разгромлен, но не уничтожен. Старейшины на нас точат зуб, а большинство лидеров отреклись от своих обязанностей, узнав, что всех полукровок обманывали долгие годы. Поверь, в ближайшее время нам лучше держаться от всех этих разбирательств подальше.
— Марко и Никола тоже отреклись от своих обязанностей, — решаю узнать я, так как про Алека и смысла нет спрашивать.
Уверена, он самым первым сложил все свои обязанности и послал всех к чертям.
— Я тебе скажу больше: когда о правде узнают все, не останется никого, кто будет на стороне Альф. Если даже сама Альфы посчитают ещё нужным прислушиваться к Старейшинам, а не жить своей жизнью.
Вау. Я обдумываю его слова несколько секунд.
— Но ведь из этого ничего хорошего не выйдет. Все будут сами по себе, нарушать запреты и границы, а так как Орден сейчас переживает не лучшие времена, то и никто не будет боятся создавать гибридов.
Я говорю, а внутри меня всё холодеет с каждым новым понимаем, что это всё сделали мы.
— Поэтому мы и уедем, предстоят тяжёлые времена.
— Но, Алек, — я буквально заикаюсь, ошеломлённая последствиями наших действий. — Это ведь мы всё заварили, а теперь просто так всё оставим?
Алек явно не разделяет моего мнения.
— Ну… — он поднимает руку, играя в воздухе пальцами, как бы выказывая сомнения, — я думаю, что ты немного утрируешь. Да, первое время кому-то придётся нелегко. Особенно тем, кто в этом участвовал. Но сама подумай, как мы облегчили жизнь Омегам? Они больше не привязаны никакими обязательствами. Они по сути вообще могут жить как обычные люди, встречаться с кем хотят, работать, где хотят. Альфам, конечно, придётся сложнее, но им не привыкать искать себе партнёров только среди чистокровок.
И вновь Алек прав. Я закусываю губу, чуть опуская взгляд, понимая, что частично Алек говорит и за себя. Он тоже станет свободен от долга, который лежал на нём задолго до его рождения. Конечно, никто не обязан защищать тех, кто этого не ценит. Не все, но всё же я до сих пор помню то снисхождение, с которым на него смотрел Егор. Как смотрел тот парень, что вился возле Несс на приёме, на нас вместе, на Дамьяна… всё это станет прошлым. Разделения больше не будет.
— Да и в конце концов, не все из нас настолько эгоистичны, как я, желающий оставить всё это позади, — продолжает Алек, раз я ничего не оспариваю и молчу. — Уверен, тот же Марко не отойдёт от дел, хотя и искренне загорелся идеей построить что-то подобное “Долине”. Он об этом ясно выразился, добавив, что в придачу это место станет самым безопасным для всех Альф и Омег, кто будет нуждаться в помощи. Ник его поддержал.
— А что остальные? — решаю спросить я, раз уж Алек начал рассказывать про планы и желая отвлечься от скверной темы. — Все уже решили, чем займуться?
— Как я уже и сказал, Марко с Николой займутся собственной “Долиной”, Ники их решение не поддерживает, предпочитая оставаться вольной птицей, — рассказывает он, а потом, поморщившись, добавляет: — Если ты, конечно, хочешь знать прямо про всех.
Я улыбаюсь этой заминке, потому что больше имя Ники не отзывается абсолютно нигде. после всего того, что мы прошли с Алеком, у меня не осталось никаких сомнений в его чувствах ко мне. И это очень офигительное чувство, когда внутри не отзывается абсолютно никакой ревности.
— Что касается Несс и Дамьяна, — продолжает Алек, — то Несс озвучила желание сбежать подальше от всевидящего ока Софии, и предложила Дамьяну пока что уехать в Италию, чтобы насладиться по полной свободной жизнью.
“Свободной” — это слово звучит постоянно. И удивительно, но так оно и получается, даже не смотря на то, что впереди будут трудности. Пока Орден и Старейшины слабы, все могут позволить себе делать всё, что хотят. Возможно, я была несправедлива, когда думала об этом в таком скептическом ключе.
— Ну а твой… — тут Алек делает паузу, бросая на меня предусмотрительный взгляд, словно проверяет, готова ли я его так называть, — твой брат, — всё же произносит Алек, и я не могу солгать, сказав, что это слово не будоражит ничего внутри меня. Будоражит. Ещё как, тем более теперь, когда мы оба знаем, что кроме нас двоих, больше никого не осталось. — Он собрался пока что понаблюдать за Орденом, чтобы они снова не смогли создать то, что создал Виктор.
