Песня Обманщика
Переводчики: maryiv1205
Редактор: Дианова Светлана
ГЛАВА ПЕРВАЯ
— Ты действительно считаешь, что с ней все будет в порядке?
Я оторвала взгляд от зеркала в нашей спальне, где пыталась воткнуть сверкающую серьгу в мочку уха, и увидела, как плечи Локи распрямились. Если бы мне пришлось гадать, я бы сказала, что скандинавский бог огня и лжи подавил вздох.
Он повернулся и одарил меня ослепительной улыбкой.
— Да, дорогая. Думаю, с ней все будет в порядке.
— Но мы никогда раньше не оставляли ее одну…
Я посмотрела на закрытую дверь детской, где сейчас спала Аделина, и поборола желание проверить ее еще раз.
— Ты оставляешь ее со мной каждый день, когда идешь на работу, не так ли?
— Ну, это совсем другое дело, — запротестовала я. — Ты ж ее отец. И настоящий бог.
— Ты уже опросила двенадцать кандидаток на должность няни, моя дорогая.
Я вздохнула.
— Я все понимаю. Но…
— А Стефани вчера провела здесь два часа. Кажется, ты показала ей, как справляться с подгузниками, по крайней мере, раз пять. — Локи выглядел так, словно изо всех сил пытался подавить улыбку.
— Но что, если…
Он обнял меня за талию и прижал палец к губам.
— Жена, когда мы в последний раз ходили на свидание?
— Э-э, — пробормотала я. — До начала семестра?
Он покачал головой, и я попыталась собраться с мыслями. Трудно было вспомнить, какой была жизнь до рождения Аделины. И это было всего лишь… подождите-ка, сколько времени прошло?
— Четыре месяца назад, — ответила я. — Разве мы не ходили обедать как раз перед ее рождением?
Его рука крепче сжала мою талию.
— Пять.
— Неужели?
— Пять.
Локи начал покусывать мое ухо. Я почти оттолкнула его, но его губы действительно ощущались… приятно. Я прислонилась к нему и попыталась вспомнить, каково это — быть возбужденной, жаждать ощущения его тела, прижатого к моему.
— Я отвез тебя на Бали, — прошептал он. — Мы ужинали на пляже.
— О!
Жар прилил к моим щекам. Я вспомнила тот ужин. Я также вспомнила, что мы делали потом, на изолированном участке белого пляжа, когда луна поднялась над мягко фосфоресцирующими волнами. Я была на крайнем сроке беременности. Вся такая круглая и распухшая, от щек до лодыжек. Я чувствовала себя отвратительно.
Но мой муж заставил меня почувствовать себя богиней.
У меня было столько оргазмов под этой тропической луной, что я чуть не потеряла сознание. На самом деле я, должно быть, потеряла сознание, потому что последнее, что я помнила о той ночи, было то, что я проснулась голой в нашей спальне, на простынях, с мелким белым песком пляжей Бали.
А потом появилась Аделина, на две недели раньше, чем ожидалось. И все…
Ну, конечно, все изменилось. А чего я ожидала?
Раздался звонок в дверь, и я выпрыгнула из объятий Локи. Секундой позже пронзительный крик Аделины прорезал тишину, пронзая мою грудь, словно холодный нож. Моя вспышка возбуждения исчезла вместе с воспоминаниями о Бали, и я бросилась в детскую.
Моя дочь раскраснелась и плакала в своей кроватке. Она стянула одеяльце, которым я заботливо ее укрыла, и ее крошечные кулачки проклинали весь мир. Ее личико под пылающими огненными волосами исказилось от ярости.
Я любила ее так сильно, что это было больно, как удар под дых.
— Ш-ш-ш, мама рядом, — прошептала я, прижимая ее к себе.
Аделина выгнула спину в ответ на мои жалкие попытки утешить ее. Она всегда так делала. Месяц назад доктор Сингх диагностировал у нее колики, пожал плечами и сказал мне, что с некоторыми детьми просто труднее, чем с другими.
Повезло мне, подумала тогда я. Нет чтобы заполучить простого, хорошего, нормального ребенка.
А потом я почувствовала себя такой виноватой из-за этой ужасной мысли, что проплакала в припаркованной машине в течение двадцати минут после назначенной встречи, в то время как Аделина визжала на заднем сиденье.
Покачивая Аделину и пытаясь найти правильное положение, я слышала, как Локи болтает со Стефани в гостиной. За три месяца материнства я обнаружила, что все еще можно услышать многое, как только научишься слышать через крик. Я сменила подгузник Аделине, предложила ей грудь и погладила ее по спине, прислушиваясь к безобидной болтовне в гостиной. Аделина все еще хныкала, когда Локи вошел в детскую.
А потом она замолчала так же внезапно, как и начала. Ее огромные голубые глаза остановились на лице Локи, а губы изогнулись в улыбке. Она была так прекрасна, так мала, так уязвима и так совершенна, что мне вдруг захотелось плакать.
— О, дорогой, не думаю, что мы должны оставлять ее, — прошептала я.
Локи взял у меня Аделину и поцеловал ее в лоб.
— Веди себя хорошо, — прошептал он.
Я могла бы поклясться, что она кивнула.
Он положил только что успокоившуюся Аделину себе на плечо и потянулся ко мне.
— Мы уходим, — сказал он. — Смертная женщина, прошло уже четыре месяца.
Я вздохнула. Локи притянул меня к себе, и я упала в его объятия. Я закрыла глаза, прижимаясь к его шее, вдыхая запах соли, древесного дыма и молочного тепла Аделины. Черт, я так устала, что, наверное, могла бы заснуть вот так, прижав голову к его сильной груди. Я не могла вспомнить, когда в последний раз спала всю ночь, возможно, сразу после Бали. А Локи спал еще меньше. Он утверждал, что ему не нужен сон, и я нашла этому подтверждение, когда проснулась в два часа ночи и увидела, что он сидит, прислонившись к стене, а наша дочь уютно устроилась в его объятиях. Его лицо было бледным и серьезным в лунном свете, проникающем через наше окно.
Локи подвинулся, поцеловал меня в макушку, а затем поцеловал Аделину, пока она не захихикала. Он раскрыл наши объятия, подняв перед собой маленькое тельце Аделины.
— Посмотри на свою маму, — прошептал он ей в крошечное ушко. — Разве она не восхитительно выглядит?
Его голодные глаза прошлись по изгибам моего черного платья, и что-то горячее вспыхнуло глубоко внутри меня. Что-то такое, чего я не чувствовала уже очень давно.
— Ладно, — сказала я, приглаживая волосы. — Ладно. С ней все будет в порядке. Так ведь?
Локи ухмыльнулся и закружился с Аделиной по коридору.
— С ней все будет в порядке, — пропел он, когда они танцевали в гостиной.
Стефани, наша новая няня, была образцом профессионализма. У нее была степень магистра в области воспитания ребенка, и днем она работала няней. К тому времени, когда я беседовала с ней, холодное отчаяние укоренилось в моем нутре. Я прошла через столько нянек, которые на бумаге были просто великолепны, но я начинала паниковать при мысли, чтобы на самом деле оставить своего беззащитного новорожденного ребенка с ними. Когда Локи наконец убедил меня, что Стефани не скрывает никаких темных секретов, я предложила заплатить ей вдвое больше, чем мы обещали.
Неудивительно, что она улыбалась.
А может быть, ее теплая улыбка имела какое-то отношение к Локи. Его черный костюм плотно облегал тело во всех нужных местах, демонстрируя аккуратные мускулы. В его светлых глазах, над высокими скулами и мягкими губами, плясали искорки. А когда он улыбнулся…
Я покачала головой, пытаясь убедить себя, что внезапный приступ ревности был абсолютно иррациональным. В конце концов, он был скандинавским богом. Конечно, он привлекателен для молоденьких, одиноких нянечек. Молодых, незамужних, светловолосых нянечек.
— Большое спасибо, что выбрали меня, — выпалила Стефани.
Моя грудная клетка сжалась, когда я увидела их вместе. Неужели палец Стефани только что задержался на руке Локи?
— О, благодарю вас, — сказал он пренебрежительно. В его голосе звучали резкие нотки, а глаза изучали низкий вырез моего черного платья.
В доме вдруг стало на несколько градусов теплее. Черт, подумала я, может быть, я и вправду помню, каково это — быть на свидании.
