Шанс на любовь — Адалинда Морриган
Пролог
Виктор
Меня зовут Виктор!
Меня зовут Виктор!
Меня зовут Виктор!
Я повторял эти слова снова и снова, а сердце все так же бешено колотилось в груди. Мне хотелось пойти познакомиться с новенькой девочкой, которая прибыла совсем недавно, но я нервничал.
У меня не было друзей в детском доме, но именно эта девчонка, пришла мне по душе, видимо она напоминала мне мою сестру, которую я потерял.
А еще она носила бейсболку — меня это позабавило. Другие девчонки так не одевались. К тому же, эта была хорошенькая.
Я облокотился на подоконник своей комнате, я делил ее с пятью мальчикам, и разглядывая как она рисует возле окна. Я совсем не знал как с ней заговорить. У меня не было такого опыта, и как знакомиться с кем нибудь.
Возле моего окна росло большое дерево, мы с мальчиками часто лазили и убегали из детского дома. Я убегал лишь для того, чтобы найти свою сестру. Но так и не нашёл, но я продолжаю ее искать, как бы трудно не было.
Девочка подняла свою голову, видимо заметив что за ней наблюдают.
Я увидел ее.
И, сам не знаю почему, я улыбнулся. Здорово, что наши окна смотрели друг на друга.
Я прищурил глаза, чтобы разглядеть девочку получше.
Что? Что она делает? Она что, ненормальная?
Открыв окно, я высунулся из него и завопил:
— Эй! Что ты делаешь?
Девчонка резко подняла голову и, размахивая руками из стороны в сторону, закачалась на ветке, пытаясь сохранить равновесие. У меня перехватило дыхание. Я тут же вылез из окна и начал карабкаться по дереву к ней.
— Осторожнее! — снова закричал я.
Она присела и ухватилась за толстую ветвь руками.
Она стояла на четвереньках, глядя на меня большими глазами и вцепившись в ветку.
— Нельзя лазить по деревьям, — сердито сказал я. — Иди сюда. — Я наклонился и схватил ее за руку.
В пальцах тут же появилось ощущение покалывания.
— Я умею лазить по деревьям. Ты напугал меня, и из-за этого я чуть не упала. — пожаловалась она на меня.
— Я Виктор — протараторил я.
Девочка продолжала стоять но через несколько секунд прошептала:
— Виктория. Вика.
На ней был тот самый комбинезон, в котором ее сегодня привезли, она успела где то выпачкаться, но все равно выглядела такой чистенькой и милой.
По сравнению со мной девочка и впрямь казалась такой маленькой.
— Как ты сюда попала — начал я — если не хочешь не говори.
— Мама умерла, а папу я никогда не знала. — призналась она, посмотрев на меня. Ее нижняя губа затряслась, она готова была расплакаться. — А твои?
Я обязан сделать все что угодно, чтобы она только повеселела.
Например, обнять ее — мне и правда хотелось это сделать.
Но я не стал.
— У меня только брат и сестра, Родителей нет. Но как только я немного подрасту я найду их. Я даю слово тебе Вика, я найду их.
Десять лет спустя
Виктория
Я широко улыбаюсь в объектив камеры, моей приемной сестры Марии.
— Улыбайся, дурочка. Завтра на странице глянцевого издания можно будет увидеть фотографии счастливой девушки — приемной дочери самой влиятельной семьи в городе — в окружении друзей и любящих родителей, на вечеринке в честь ее дня рождения. Постарайся выглядеть хоть немного заинтересованной, Вик — прошептала сквозь зубы сестра.
— Я не могу. Это не мое, и ты прекрасно знаешь. И эти линзы, они натирают мне глаза. Я не могу больше их носить, мне неприятно — постонала я. Вы не поймёте какой болью отозвались в моей груди ее слова, потому что я знаю: я не оправдываю ожидания своих приемных родителей. Знаю, что подвожу их раз за разом по всем статьям.
Но я стараюсь, действительно стараюсь. Но я люблю своих родителей, и я знаю, что они тоже любят меня, хотя я и не являюсь их полной семьёй.
Я делаю вдох сквозь стиснутые зубы, продолжая улыбаться.
Половина вечера позади.
Именно тогда случается это — чувствую, как становится тесно в груди от подступающих всхлипов, которые я больше не в силах сдерживать. Мои глаза жжёт, и я уверена, что моё лицо сейчас цвета спелой вишни. Я бормочу что-то о том, что мне необходимо посетить ванную комнату.
Я, не сбавляя темпа, двигаюсь в направлении моей комнаты, хочется поскорее остаться одной. Да уж: безумная девушка в красивом, подержанном платье, с горящими щеками, которая едва сдерживает рыдания.
Я толкаю еще одну дверь, ведущую на кухню. Подносы из нержавеющей стали полны вкусной еды, которую я не могу съесть. Любопытные глаза отовсюду следят за моими передвижениями.
Я чувствую себя так, словно прямо посередине меня прошла трещина, разделив моё мировоззрение на две части.
Я прохожу мимо кабинета дяди Марата. Насколько я знаю он сейчас внизу. А что если?
Вот как я оказываюсь в кабинете дяди. Моё сердце стучит слишком громко, когда я дрожащими руками открываю шкаф для бумаг. Раньше я сотни раз бывала в этой комнате: играла в Барби за столом.
Я никогда не думала, что все время всего в паре метров от меня могут быть документы моего удочерения.
Мне нужно узнать правду о моих родителях. Я должна. На кону стоит вопрос, кто же я на самом деле. Если у меня есть хоть крохотный шанс узнать, тогда я сделаю это.
Займёт немало времени найти документы десятилетней давности. Везде все написано неразборчивым почерком, который я знаю слишком хорошо. Именно документов которые ищю я нет.
— Где же ты, — шепчу я в отчаянии.
Между белыми бумагами то тут, то там проскальзывают розовые и жёлтые листы копий, чернила на которых почти полностью выцвели.
Мои руки движутся быстрее, перебирая тонкую, как крылья бабочки, бумагу. Пыль, скопившаяся на протяжении многих лет, щекочет мне нос.
И тогда я натыкаюсь взглядом на интересную папку, на ней было написано, особое, без сомнения написанное дядиным почерком. Наверное оно. Из середины папки выпадают несколько фотографий.
Дрожащим руками я поднимаю фотографии. На одной была девушка, красивая но грустная. На второй высокий парень лет двадцати пяти. На третьей фотографии я остановилась, что то знакомое, парень, но я его где то видела, но не могла вспомнить где именно.
Внезапно в дверном проёме появляется силуэт Марии. На лице застывает обеспокоенное выражение.
— Что ты тут делаешь?
— Я… Это… — молниеносно я запихиваю фотографии обратно и положила откуда взяла.
— Быстро, иди сюда. — она хватает меня за руку и открывает дверь большого шкафа и заталкивает меня туда.
— Что ты… — начала я…
— Сиди тихо, сюда мой папа идёт. Увидит тебя здесь, нечего хорошего не будет.
— Проходи Мария. — услышала я голос дяди. Сквозь щель в шкафу я отчётливо все видела. Он подошел к своему столу. Открыв его, начал что-то искать. Внезапно он нахмурился — Ты тут что то трогала?
— Нет, я ждала тебя. — Мария бросила свой взгляд на дверцу шкафа. Она поняла что именно я трогала, то что не мог найти дядя. — Ах вот. Видимо не туда положил.
— Присаживайся. — его тон голоса был жестоким. Он стоял возле стола ждал, пока Мария сядет за стол. Он стоял в безупречной боевой стойке. Ноги широко расставлены, спина прямая как стержень и руки сложены на груди. Нет нужды говорить, что он был недоволен. Он редко когда улыбался. В чем причина мне неизвестно. Я всегда его боялась. Но он был моим опекуном. Поэтому я молча следовала его приказам, он был строим, но и в то же время справедливым. Он много кому помогал, до сих пор держал связь с детским домом в котором я воспитывалась. — У меня для тебя есть работа. Я знаю, с этой ты справишься.
— И в чем же заключается? — по ее голосу было понятно, как она заинтересована.
— Я от твоего имени подал заявку на работу в один дом. — Он достал из папки несколько фотографий. — Вот здесь. — он показывает на фотографию — и если тебя принят, я хочу что бы ты поближе познакомилась вот с этими людьми. — он достает ещё больше фотографий и раскрывает перед ней. — Я хочу знать о них все. Чем дышат, их слабые стороны. Чем занимаются.
