Несостоявшееся пари (СИ) - Головач

— Смотри, какой красавчик, — усмехнулся Сэм и кивнул головой в сторону окна.

Там, за маленьким столиком, нахмурившись, в полном одиночестве сидел парень в бежевом плаще, наблюдая, как капли дождя скатываются по стеклу, образуя мокрые дорожки. Кажется, этот парень полностью погрузился в свои мысли, ведь длинная перемена уже подходила к концу, а он еще даже не притронулся к обеду. На голове этого парня царил хаос: мало того, что волосы торчали в разные стороны, так ещё и сам юноша постоянно теребил их ладонью — приглаживая, но делая только хуже.

— Он мне не нравится, — отрезал Дин и откусил приличную часть своего гамбургера. Медленно прожевав, он засмеялся, глядя на лицо младшего брата. — Сэмми, присмотрись внимательно. Он же ботаник! Прям как ты! И, скорее всего, любимчик учителей. Не выношу таких.

— Я его раньше не видел в школе, — пропустив мимо ушей слова брата, пробормотал задумчиво Сэм. Он уже привык, что Дин называет его ботаником, однако он совсем не обижался на брата. Сэм знал, что тот просто так выражает свою любовь. Дин по-другому не умеет. — Должно быть, он новенький.

— Плевать, — Дин флегматично пожал плечами и достал учебник по истории из своего рюкзака, чтобы в который раз перечитать параграф. Мистер Сингер, учитель истории, довольно строгий преподаватель: всем его ученикам приходилось изучать текст учебника «от» и «до», если они хотели сдать тест — который, по традиции, был вначале каждого урока — хотя бы на средний балл. Списать у Бобби было невозможно: он мерил шагами класс, недоверчиво взирая на учеников, поэтому ни одна шпаргалка не могла остаться незамеченной. Ученики называли мистера Сингера — Бобби, ведь не смотря на всю строгость, он был очень милым и даже добрым мужчиной. Дин хоть и не был ботаником, как его брат, но к учебе относился с должной серьезностью, хотя иногда и прогуливал уроки, выпивая алкогольные напитки с друзьями в какой-нибудь подворотне, а потом два дня отлеживаясь дома из-за дикого похмелья.

Парень, сидевший у окна, вздрогнул, поежился и перевел взгляд с мокрого стекла на свой так и нетронутый обед. Недолго думая, он встал с места и, взяв со стола банку кока-колы, двинулся к выходу из столовой. Сэм вновь усмехнулся, наблюдая за неуклюжими движениями незнакомого юноши. «Как ежик в тумане», — Сэм громко засмеялся, осознав, какая нелепая мысль пришла в его голову.

— С тобой все в порядке? — Дин озабоченно взглянул на брата, на что тот лишь кивнул, слегка улыбаясь. До конца перемены никто больше не проронил ни слова.

* * *

История — любимый школьный предмет Дина. Возможно, этому даже поспособствовал Бобби: Винчестеру действительно приходилось учить историю, не надеясь на списывание. А потому вскоре, он понял, что этот предмет по-настоящему интересен, и теперь с большим энтузиазмом посещал уроки и даже дополнительные занятия.

Вот и сейчас, как только прозвенел звонок, он кинулся прочь из столовой, буркнув брату, который младше его на четыре года и сейчас учится в восьмом классе, что-то на прощание. Дин редко позволял Сэму сидеть с ним в школьной столовой, обычно он был в окружении своих друзей, но сегодня они не пришли в школу, заявив, что давно не отдыхали и решили напиться. Винчестер бы с радостью пошел с ними, но историю пропускать ему совсем не хотелось. Да и год обучения — последний. Если он не соберется с мыслями и вновь прогуляет большинство уроков, то вряд ли его возьмут в какой-нибудь приличный колледж. А это ему просто необходимо: он совсем не хотел расстраивать родителей.

Дин вбежал в класс, когда мистер Сингер уже что-то писал на доске, а ученики рассаживались по своим местам. Винчестер уверенно прошел через весь класс и сел за последнюю парту. Всю жизнь он сидел именно здесь. Наверное, ему было так проще: видно всех одноклассников и учитель не может неожиданно подкрасться сзади; правда один минус все же был — все зубрилы сидели за первыми партами, и из-за этого списать на «отлично» было чем-то за гранью фантастики.

Самым сложным предметом для Дина была литература. Не то, чтобы он не любил читать, просто миссис Кларк постоянно задавала писать сочинения на уроке по какому-нибудь произведению — а вот этого Винчестер не умел. Он мог бы и не ходить на этот предмет, но если он хочет стать историком, — а ему непременно этого хочется, — придется помучиться. Все работы Дина по литературе были на «F», но учительница часто завышала его оценки по доброте душевной. А вот если бы он сидел среди ботаников на первой парте, кто знает, на какую оценку были бы его сочинения.

— Добрый день, класс! — с нескрываемой радостью произнес Бобби.

— Здравствуйте, мистер Сингер.

Урок пролетел незаметно, по крайней мере, для Винчестера. Сначала как всегда был тест, и Дин прекрасно с ним справился. После — Бобби рассказывал увлекательные моменты из истории Нового времени. И когда раздался звонок с урока, Дин разочарованно вздохнул. Он готов был часами слушать лекции мистера Сингера, только бы не идти на эту злосчастную литературу, назначенную следующим уроком.

В коридоре Дин встретил Сэма в компании его девушки. Они о чем-то эмоционально спорили, размахивая руками. Его девушка — имя которой Дин, честно сказать, совсем не запомнил — хмурилась и фыркала носом, пока Сэм закатывал глаза.

Хорошо, что Дину подобные склоки не знакомы. Да, Винчестер весьма красив, хорошо сложен и далеко не глуп, но у него никогда не было серьезных отношений. Ему больше нравились одноночные развлечения: не нужно сгорать от очередной вспышки ревности, беспокоиться о ком-то и… далее по списку. Кроме того, Дин — бисексуал, и нередко страстные чувства вспыхивали в нем к своему полу. Это было большой тайной, о которой знали только Сэм и те, кто спал с Винчестером. Друзья — яростные гомофобы, а родители — слишком религиозны, чтобы поддерживать такое поведение сына, вот ему и приходилось обо всех своих похождениях рассказывать младшему брату, подростку, которому всего лишь четырнадцать лет.

Дин тяжело вздохнул и, подмигнув брату в знак поддержки, отправился в класс.

Как бы он не медлил, как бы долго он не говорил со знакомыми, шествуя по коридору, Винчестер пришел в класс за десять минут до звонка. Кабинет был почти пуст, лишь за первой партой сидел какой-то ботаник с