Мысли и склянки (СИ) - Зотов

«О, Поттер, если бы я мог тебя забыть»

Часы показывали всего около двенадцати дня, а настроение Драко уже было безнадежно испорчено. Впрочем, этот день почти ничем не отличался от других.

Малфой распахнул глаза рано утром — около пяти часов — от приснившегося кошмара, скрежещущего по его душе. Драко часто их видел после войны: больные глаза девушки, которую ему приказали пытать круциатусом, алую кровь вперемешку с грязью на лице бывшего друга семьи Малфоев, оскверненные проклятьями трупы бывших друзей — все это преследовало Драко. Будто призраки, эти видения следовали за ним по пятам, не давая ему ни малейшей возможности сбежать. В его ушах до сих пор стояли крики боли и отчаяния, просьбы и мольбы, а руку саднило каждый раз, когда Драко случайно касался черной отвратительной змеи, выведенной темной магией на коже, и от которой он не мог избавиться, как бы того не хотел. Метка — лишнее напоминание ему о том, какой он мерзкий и недостойный человек, однажды выбравший не ту сторону, как последний трус.

После неприятного и отчасти вынужденного пробуждения Драко еще какое-то время лежал на своей кровати, чувствуя неопределенную тяжесть в ногах (возможно, это была скопившаяся усталость вчерашнего дня). После войны прошло четыре мучительных года. И Драко ненавидел каждый день всей душой. Просыпаясь, он сразу же мечтал о том, как придет домой и ляжет снова в свою кровать. Иногда Драко размышлял о своей смерти, но это не заходило далеко: он был слишком слаб и труслив, чтобы закончить свою жизнь самостоятельно. Поэтому Малфою только и оставалось: страдать и принимать свою участь как есть. Хотя некоторым его участь покажется сказкой.

Его задержали сразу же после падения Волан-де-Морта. Драко вместе с родителями едва успели добраться до Малфой-мэнора и начать паковать чемоданы, желая отправиться куда угодно, лишь бы спрятаться, но они не успели. Авроры нагрянули быстрее, чем Малфои воспользовались камином. Сражаться было бессмысленно и совсем неразумно: как минимум потому, что на их задержание, наверное, выделили весь отдел. В тот день Драко видел своего отца в последний раз: Люциуса приговорили к Поцелую дементора и даже не предоставили возможности попрощаться с женой и сыном. Нарцисса страдала — она старалась выглядеть достойно при Драко, но в ее глазах плескалось столько невообразимой боли, что в один момент Драко просто не смог это выносить и сбежал в лондонскую съемную конуру, — квартирой это место было назвать сложно, — лишь прихватив с собой пару фамильных штучек. Навещал он Нарциссу не чаще одного раза в месяц — Драко физически не выносил ее пустых взглядов. Их оправдали только потому, что Нарцисса Малфой спасла Гарри Поттеру жизнь. Аргументом в пользу освобождения самого Драко оказалось воспоминание Поттера о том, как Малфой узнал его под заклятьем и не выдал. Суд проходил без присутствия Драко — что, в общем-то, незаконно, но Пожиратели Смерти едва ли имели возможность хоть что-то сказать поперек.

Драко сполз с кровати, когда на настольных часах-будильнике, расположенных на тумбочке рядом (которые Малфой приобрел на какой-то магловской барахолке), короткая стрелка указала на цифру шесть. Драко принял душ, привычно почистил зубы, уделил не меньше пяти минут на то, чтобы рассмотреть свое понурое лицо в зеркале: выглядел он уставшим. После еще десять минут понадобилось на то, чтобы сделать что-то вроде яичницы — к его огорчению, белок слегка подгорел — и налить себе кофе. Драко не пользовался домовиками уже несколько лет — и не потому, что у него не было денег купить себе приличного помощника. Все фамильные средства остались при нем. В его распоряжение они перешли сразу же, как ему исполнилось двадцать лет. Однако почему-то Малфою казалось неразумным спускать эти деньги на домовиков или роскошное жилье: ему вполне хватало его небольшой уютной квартиры, а сделать утром тост он мог и сам. После войны Драко видел «расточительство» как нечто абсолютно несуразное. Кроме прочего, Грейнджер продвигала какую-то кампанию в пользу домовиков, и Драко просто не хотел попасть под горячую руку, прослыв рабовладельцем.

Около семи утренние ритуалы были окончены, и у Драко оставался ровно час до выхода на работу, поэтому он позволил себе взять бессмысленную книжку — именно так подобную литературу называл Люциус — и погрузиться в вымышленный, но такой добрый, светлый и наполненный любовью мир.

На работу Драко опоздал на пять или десять минут, сомневаясь, что кто-либо вообще способен это заметить. В министерстве было неспокойно: в каминном коридоре туда-сюда суетливо сновали волшебники и волшебницы — но в этот раз особенно быстро и дергано.

— Что случилось? — спросил Драко у Блейза, который в мгновение оказался рядом, стоило только сделать шаг из камина.

— Ты не слышал? Поттер возвращается со своей дурацкой миссии.

Драко нарочито громко фыркнул: нет, он не слышал. Он вообще не следит за этим болваном. Последний их разговор случился четыре года назад сразу после того, как Драко отпустили из тюремной камеры. Он столкнулся с Поттером на выходе из здания прямо в дверях.

— Я не буду говорить тебе спасибо, Поттер, — отчеканил он.

— Пошел ты, Малфой, — только и ответил Гарри, толкнул его плечом и прошел внутрь. Драко отвечать не стал.

Хотя не следить за судьбой Гарри было невообразимо. Нет-нет, да и попадется на глаза какая-нибудь газетенка, обсуждающая очередные подвиги Героя. Кто-то в очереди в кофейне упомянет о том, как звезда Британии в очередной раз совершил подвиг, несмотря на его столь юный возраст. А кто-то наткнется на Драко случайно и будет расспрашивать, правда ли, что Драко Малфой учился вместе с самым молодым аврором мира.

Кто бы сомневался: Поттеру даже не пришлось учиться в Академии. Его тут же приняли на работу в аврорат и сулили повышение с первого его рабочего дня. Прошло уже четыре года, как Поттер отвержено сражаясь, хранил мир и спокойствие в Лондоне. Хотя Драко уверен, что за него всю работу делала команда, а Поттер прохлаждался где-нибудь неподалеку. (Драко так считал только из вредности. К своему сожалению, он прекрасно понимал, что это не так).

Одним словом, Драко пытался не следить за жизнью шрамоголового, не слышать о нем ничего и ни от кого. Обучаясь в Академии на Зельевара (три года Драко сидел за партой), это еще как-то получалось. Но когда Малфоя приняли на работу в