Паула Гальего
Все Темные Секреты
Оригинальное название: Todas las criaturas oscuras
Автор: Paula Gallego / Паула Гальего
Серии: Gaueko #1.5 / Гауэко #1.5
Перевод: nasya29
Редактор: nasya29
Это для злодеек.
Пусть горит мир.
Глава 1
Я всегда знала, что моя жизнь была взята взаймы.
Знала это в Ордене, каждый раз, когда сталкивалась с очередным безумным испытанием, когда мы доводили себя до голода или причиняли себе такие же раны, какие были у настоящей Лиры… и знаю это сейчас.
Сердце бешено стучит, ударяясь о ребра, пока я разворачиваю письмо и снова перечитываю.
Я часто задавалась вопросом, меняется ли этот орган, когда наши тела превращаются.
Я думала, что да. Была убеждена, что даже это должно быть иным.
Амита всегда говорила, что нет.
Я вспоминаю, как она прижималась к моей груди, к этому телу, которое не полностью принадлежало мне, шепотом считая удары моего сердца.
Один. Два… Три. Четыре… Пять. Шесть…
Она просила меня измениться, хотя нам запрещено было принимать другие формы, и я соглашалась, потому что ради нее была готова нарушить почти любое правило.
Затем она снова клала голову мне на грудь и, торжествуя, улыбалась.
«Видишь? Я узнаю этот ритм в любой форме… это сердце в любом теле».
Я хотела верить ей. Хотела всем сердцем.
Я вздрагиваю и решительно отгоняю этот образ из своих мыслей. Сейчас слишком опасно вспоминать об Амите, когда только что прочитала послание Воронов, и их приказ звучит в моей голове:
«Эрис не должен терять интерес к Лире. Мы надеемся, что ты сможешь снова завоевать его внимание».
Я бросаю письмо в огонь. Печать ворона мгновенно плавится и исчезает вместе с остальным листом, пока чернила Ордена растворяются.
Как личная служанка Лиры, я никого не удивляю своим появлением в ее покоях. Маленькой пташки здесь тоже нет. Она уверена, что никто не замечает, как она каждое утро ускользает, чтобы навестить своего капитана.
Абсурд.
Я беру одно из ее платьев и перевоплощаюсь, прежде чем надеть его.
Все это ради нее, ради ее беспечности и дерзости, ради которой мне приходится это делать.
Я смотрю в зеркало на туалетном столике, заканчивая одеваться, и понимаю, что этот облик — черные волнистые волосы, строгие зеленые глаза, красивая и беспощадная улыбка — ощущается мне ближе, чем маска Даны. Недаром я носила маску Лиры почти десять лет.
Бедная Дана не почувствовала вкус яда в чае. Я выбрала яд серебряного паука, потому что любой другой, который вызвал бы кровотечение, был бы слишком заметен, а подвергать ее галлюцинациям от фиолетового гриба или страшным внутренним ожогам от морного плюща показалось мне жестокостью.
Я не хотела, чтобы она осознала, что умирает, и также не хотела, чтобы Вороны узнали, что я не пронзила ей сердце, как предписывает обычай. Поэтому я использовала токсин и молилась, чтобы тело убрали до того, как заметят почернение конечностей.
Никто не требовал от меня объяснений, так что, полагаю, я не ошиблась.
Я собираю волосы, оставляя еще более открытым щедрое декольте, и выхожу из покоев Лиры с одной-единственной целью: покои Эриса.
Когда я останавливаюсь перед дверью, до меня доносится громкий голос. Это он, кричит на кого-то, кто, судя по всему, не решается ответить. Раздается грохот, звук разбивающегося стекла, и снова слышны его яростные крики.
Спустя несколько мгновений понимаю, что это не прекратится, и поднимаю руку, чтобы постучать костяшками в дверь.
Делаю глубокий вдох.
Напоминаю себе, что это не впервые. Говорю себе, что хуже быть не может.
Меня встречает слуга. Он выглядит испуганным, и по его левой брови, рассеченной от края до края, стекает тонкая струйка крови, затекающая в глаз.
— Кто там?
Голос Эриса доносится с другой стороны. Авторитарный, холодный и хриплый; в его тоне ясно ощущается раздражение и опасное пренебрежение.
— Принцесса, ваше величество, — отвечает слуга.
Кровь стекает вниз, заставляя его прикрыть глаз. Рука, удерживающая дверь открытой, слегка дрожит, пока он решает, что будет более приличным — оставить все как есть или стереть кровь с помощью рукава.
Слышны нетерпеливые шаги, и мгновение спустя присутствие Эриса заполняет прихожую.
Не глядя на слугу, он грубо бросает:
— Вон.
И тот не теряет времени, чтобы объясняться, извиняться или поблагодарить за освобождение; настолько он испуган.
Эрис отступает в сторону, чтобы пропустить меня. На его светлых волосах тяжелая золотая корона с изображениями Львов и рубинами, которые под светом свечей кажутся грязными пятнами крови.
— Какой приятный сюрприз, — бормочет он, хотя выглядит не очень довольным. Я задаюсь вопросом, почему. — В прошлый раз ты сбежала, как напуганная мышь.
Ах, так вот в чем дело.
Пташка не осмелилась. Поэтому, вероятно, и было отправлено письмо. Поэтому хотят, чтобы я исправила эту проблему. Пожалуй, мне стоит снова поговорить с ней. Если она будет неосторожна, следующее послание может предписывать ее казнь.
— Я пришла, чтобы исправить ошибки, — отвечаю с улыбкой.
Проходя мимо, я слегка касаюсь его груди рукой, хотя он мог бы уступить дорогу. Он провожает меня прищуренным взглядом, пока я медленно и лениво шагаю по залу.
Эрис закрывает за собой дверь одной рукой, оставляя ее на ней какое-то время, наблюдая за мной, прежде чем направиться ко мне.
— Какие ошибки ты хочешь исправить? — спрашивает он.
Он ходит вокруг меня, а я позволяю ему думать, что я — добыча, бесцельно скользя по комнате, касаясь поверхности полок, ткани штор…
— Вам решать, ваше величество.
— Я думал, мы перели на «ты».
Я останавливаюсь. Улыбаюсь.
Невольная оплошность; но он слишком поглощен развитием событий, чтобы действительно беспокоиться о том, перешла я на «ты» или нет.
— Еще одна ошибка. Прости, Эрис.
— Ты собиралась их исправить, не так ли? — с намеком говорит он. — И что ты планируешь сделать?
Я останавливаюсь рядом с дверным проемом, ведущим в спальню. Один взгляд на кровать, огромную, покрытую роскошными нежными простынями, вызывает во мне неприятный укол в животе.
В первую неделю после того, как я заменила Дану, мне пришла записка с той же вороньей печатью, и в ту ночь я должна была отправиться в королевский храм Уралура. Тогда не было шелковых простыней, только холодный алтарь, прижимающийся к моей коже.
Я оборачиваюсь к Эрису, прислоняясь спиной к дверному косяку. Обессиленно опускаюсь на него и дарю ему свою самую равнодушную улыбку.
Вдруг взгляд принца становится мрачнее, и через мгновение я напрягаюсь, чувствуя, как он приближается ко мне. Я с трудом удерживаю себя от того, чтобы не выдать себя, чтобы маска осталась на месте. Однако то, как он становится напротив меня, вторгаясь в мое пространство, и взгляд, которым он смотрит сверху вниз, заставляют меня чувствовать, будто раскаленный железный прут пронзает меня насквозь.
— В прошлый раз ты пришла с похожими намерениями, но в итоге ушла, а мне пришлось довольствоваться услугами служанки.
Мой желудок сжимается. Была ли у той девушки хоть малейшая возможность отказаться?
— Я не уйду, — обещаю я сладким голосом.
Эрис улыбается, но в его улыбке нет ничего дружелюбного; только ненасытный голод в том, как его губы изгибаются в усмешке. Он делает шаг вперед, пока я не ощущаю его грудь, прижатую к моей, и затем крепко захватывает мой подбородок. Его пальцы болезненно врезаются в мою кожу.
