Моё любимое время дня это когда она забирается ко мне и обнимает меня перед сном, потому что так она чувствует себя в безопасности.
Моя любимая часть это когда она произносит моё имя с той мягкостью, которую не показывает никому, кроме меня.
Моё любимое блюдо это когда она пытается что-то приготовить и заставляет меня сначала попробовать это на случай, если это мусор.
Моё любимое занятие это когда мы бежим вместе и бросаем вызов друг другу в том, кто первым закончит свой круг.
Мой любимый человек это она.
Я никогда не думал, что подпущу кого-то так близко, до такой степени, что он станет моим любимым. Или что они станут центром моей жизни.
Но вот мы здесь, и вот она.
Ma belle — Моя красавица. Моя любовь. Моё всё.
Был момент, когда я ненавидел себя и находил убежище в других людях. Был момент, когда она избегала людей и уходила в себя.
И хотя иногда эти воспоминания возвращаются снова, мы больше не убегаем от них. Я беру её за руку, и мы разговариваем с доктором Ханом, психиатром Эльзы, которого она нам рекомендовала.
Сначала Тил на самом деле не хотела разговаривать, но теперь она ещё более открыта, чем я.
Мы говорим о наших механизмах преодоления. О том, как она справилась со своей травмой и как я справился со своей.
Мы не осуждаем друг друга. Нахуй всех, кто судит, как выжившие справляются со своей травмой. Просто потому, что некоторые относятся к этому по-своему, не означает, что весь мир должен поступать так же.
Травма это хроническое заболевание, с которым каждый человек справляется по-разному. Травма это рак, который может съесть вас изнутри, если вы каким-то образом не придумаете механизм преодоления.
Возможно, мы с Тил и совершали ошибки, но именно так мы учились. Вот как мы дошли до этого момента, когда мы становимся единым целым. В прямом и переносном смысле.
Это ненормально, когда двое молодых людей женятся в двадцать, но мы с Тил никогда не были нормальными.
Мы знали это с самого начала и признаём это. Кроме того, как она мне сказала, мы уже знаем, чего хотим, так какой смысл откладывать дальше?
Она всегда была моей так же, как я принадлежу ей, и в мире нет силы, которая могла бы это изменить.
Прежде чем Итан успевает отдать её мне, я прижимаю её к себе, моё нетерпение берет верх. Она улыбается, её яркие тёмные глаза сияют от движения.
— Что думаешь? — шепчет она.
— Я думаю, что ты моя до самой смерти, ma belle — моя красавица.
— И ты мой, Ронан.
Я целую её еще до начала церемонии. В зале раздаётся смех, но мне наплевать на них.
Всё это формальность. Мы с Тил всегда принадлежали друг другу.
Мы просто не знали об этом в то время.
Теперь знаем.
Теперь ничто не помешает нам завладеть миром и оставить позади наши ужасные переживания.
— Я люблю вас, миссис Астор. — бормочу я ей в губы, отстраняясь.
Она улыбается мягкой, захватывающей дух улыбкой.
— И я люблю вас, мистер Астор.
10
Коул
28 лет
Хаос действует непредсказуемым образом.
Когда я впервые встретил его после похищения, я подумал, что со мной что-то не так, и мне нужно это что-то скрыть.
Пока я не пошёл в тот парк и не увидел его снова.
Пока я не увидел Сильвер в её самой настоящей, самой грубой форме. Это был другой тип хаоса, и я не чувствовал необходимости прятаться.
Не от неё.
Никогда от неё.
Это она увидела мой хаос и взяла его обеими руками, как будто он всегда принадлежал ей.
Это она схватила меня, толкнула на ту скамейку и оседлала мои колени, чтобы я не ушёл. Не то чтобы я мог после этого момента.
Невидимая нить связывала нас вместе, и, черт, ничто не могло её разорвать.
Ну и что с того, что в какой-то момент мы были братом и сестрой? По-моему, она была моей ещё до того, как это произошло.
Ну и что с того, что сначала она была помолвлена с этим ублюдком Эйденом? Это никогда не было реальным. Она и я реальны. На самом деле, мы всегда были реальными. Это могло начаться, когда она пролила на меня свои блестящие слезы, или, когда впервые поцеловала меня в щеку, или, когда спасла меня в первый раз, точно так же, как я спас её.
— Ты не спас меня в первый раз. — сказала она мне на днях, когда мы отдыхали у бассейна в доме её родителей.
На ней было бикини, и я отвлёкся, думая о том, как заставить её снять его, но в то же время я не хотел, чтобы кто-нибудь из персонала видел её обнажённой. Мне даже не нравится, что они видят её в бикини.
Я поправил очки и наклонил книгу «Калила и Димна». Это специальное издание в мягкой обложке, которое она подарила мне на мой день рождения после того, как ублюдок Ронан сжёг мою предыдущую книгу в приступе ревности.
— Да, я это сделал.
— Нет, ты этого не делал. — она впилась в меня взглядом, и, хотя на ней были огромные тёмные очки от Шанель, я почувствовал злобу в её голубых глазах. — После того, как ты поцеловал меня, когда нам было четырнадцать, ты сказал, что я не так уж плоха по сравнению с другими.
Я улыбнулся.
— Ты помнишь это.
— Конечно, помню, придурок. Это был мой первый поцелуй.
— Это был и мой первый поцелуй тоже.
— Но ты сказал…
— Я сказал это только потому, что твой первый вальс был с Эйденом.
Моя кровь все еще кипела, думая об этом. Этот ублюдок будет расплачиваться за это всю оставшуюся жизнь.
Губы Сильвер растянулись в улыбке, прежде чем она прочистила горло.
— Ты... ты невероятен.
— Это должно быть новостью, Бабочка?
Она сняла очки, открыв свои тёмно-синие глаза, затем встала со стула и оседлала мои колени, совсем как в тот день в парке. Вид снизу был таким же — неземным и захватывающим дух.
Она убрала мои авиаторы, потому что, как она всегда мне говорила, ей нравится видеть мои глаза — или, скорее, видеть себя в моих глазах.
– Значит, я была твоим первым поцелуем. — пробормотала она.
— Да.
Она вздёрнула подбородок.
— И последним.
— И последним.
Затем я поглотил её, пока Синтия не присоединилась к нам и не обломала меня.
Она делает это время от времени, просто чтобы увидеть мою реакцию, и я делаю это с ней при каждом удобном случае, когда она хочет побыть наедине с Себастьяном.
Что? Иногда я действительно держу обиду.
Вот почему Эйден сегодня мой шафер. Это не из-за его навыков — которые, кстати, ужасны, а потому, что я хочу, чтобы он увидел, что Сильвер моя. Возможно, когда-то он был её фальшивым женихом, и я не могу это стереть; однако я могу заставить его смотреть, как я женюсь на ней.
Не то чтобы его это волновало, так как у него есть Эльза, но мне нужно закрепить этот момент. Все эти годы я думал, что она принадлежит ему, молча страдал, и не хочу когда-нибудь снова испытать эти чувства. Чувство, когда меня загоняют в угол, пока я не смогу спать по ночам.
Мои мысли останавливаются, когда Сильвер появляется в проходе, её рука в перчатке лежит на руке Себастьяна.
Я восхищаюсь тем, как свадебное платье облегает её изгибы, когда песок перемещается под её ногами, оставляя за собой следы. Мой взгляд поднимается снизу-вверх, пока меня не захватывают яркие глаза. Она улыбается так застенчиво, но решительно, как она делала, когда мы были молоды.
Наша свадьба состоится на маленьком пляже в том же французском городке, где я впервые поцеловал её, держал за руку и гулял, положив ладонь ей на спину перед людьми.
В первый раз, когда мы были свободны, даже несмотря на то, что пережили потерю нашего нарождённого ребёнка. В первый раз Сильвер поцеловала меня, не сдерживаясь. Это было также, когда мы вместе делали наши татуировки.
Теперь мы снова вспоминаем эти моменты в памяти. Только теперь это на виду у всего мира. Мы были на публике в течение некоторого времени, но брак скрепляет сделку раз и навсегда.
