Я знала, где он живет, но все равно спрашивала, где и куда поворачивать. Когда я припарковалась возле его дома, чуть не врезавшись в ворота, Ковалев, кажется, протрезвел.
— Прости, я не специально. Правда, — пытаюсь говорить самым невинным голосом, потому что мне и правда не хотелось его злить. В ответ я слышу лишь усмешку.
Мы выходим из машины и идем во двор к большому красивому дому, который довольно сильно выделялся, ведь по близости больше никто не жил.
Этот дом то немногое, что оставил им отец после развода. Машина, как я поняла, принадлежала его маме, которая наверняка не знала о том, что сын катается на ней в ее отсутствие. Поэтому и надо было привезти ее обратно. Получается, и мамы сейчас нет дома. Спрашивается, ради чего все это? У меня только один ответ: ради понтов. Может, Антон все еще не привык к тому, что они с мамой резко обеднели. Уверена, после окончания школы ему обещали машину и, может, учебу в более престижном университете. Деньги закончились, а привычка пижониться осталась.
— Все нормально? — интересуется Антон, когда замечает, как я заминаюсь в прихожей.
— Да, — мой взгляд останавливается на руках Антона. Они все еще в крови: то ли Стаса, то ли в своей собственной. — Твои руки. Их надо осмотреть.
— Да ладно, не парься.
— Позволь мне позаботиться о тебе, — я наклоняю голову в сторону, тепло улыбаясь.
— Ладно, — отвечает он немного смущенно.
Я отмываю запекшуюся кровь с его рук в ванной и обрабатываю перекисью содранные костяшки пальцев. Антон стоит, оперевшись на стиральную машину, и молча наблюдает за мной. Когда я заканчиваю, он притягивает меня к себе и проводит пальцами по моим волосам. Его большой палец останавливается в миллиметрах от того места, куда ударил меня Стас. Алое пятно сильно выделялось на моей бледной коже.
— Роня, ты останешься?
— Как ты меня назвал?
— Роня, — улыбается он.
— Звучит ужасно, — смеюсь я.
Антон немного наклоняется вперед, сталкивая нас лбами.
— Теперь всегда буду тебя так называть. Идем, — он уводит меня на второй этаж в свою спальню, попутно выключая везде свет. В своей комнате он зажигает лишь настольную лампу, сдирает с кровати одеяло и жестом зовет к себе. Я снимаю куртку и он смеется, увидев мою розовую пижаму с надписью "Princess".
— Эй, перестань, — обиженно говорю я.
— Ладно, ладно, прости. Классная пижама, правда, — с улыбкой произносит он.
Я снимаю джинсы и, делая вид, что не замечаю его пристального внимания, быстро залезаю под одеяло. Антон ложится рядом так, что наши лица разделяют лишь несколько сантиметров.
— Ты очень красивая, — он убирает волосы с моего лица и целует в губы, одной рукой мягко толкая в плечо, заставляя лечь на спину.
Он сдирает ногой одеяло, одним коленом упираясь у меня между ног, и неторопливо целует, покусывая и посасывая губы. Я оказываюсь в плену его рук, отчего мне становится немного не по себе, хоть я и осознанно шла на это.
Антон отрывается от моих губ и опускается к шее, покрывая поцелуями каждый кусочек тела, затем зарывается носом в мои волосы и шумно вдыхает.
— Ты пахнешь ягодами.
Вовремя я приняла душ.
Одной рукой он опускает бретельку майки, оголяя грудь. Под его пристальным взглядом мои соски тут же становятся каменными. Он сжимает мою грудь, теребями большим пальцем соски, а после наклоняется и по очереди облизывает их.
Внизу живота появляется давно забытое напряжение. Оно было приятным, но недостаточным. ю мне хотелось намного большего. Я не могу спокойно лежать под ним, мое тело извивается, двигаясь навстречу всем его прикосновениям, требуя еще.
— Ну все, перестань.
— Не хочешь, чтобы твой первый раз был с пьяным придурком?
— Как точно, — я пытаюсь подавить усмешку.
— Позволь мне показать, как хорошо тебе может быть, — он стаскивает с меня трусы, хватает за лодыжки и раздвигает ноги, сгибая их в коленях.
— Не надо, — я пытаюсь сопротивляться, закрывая промежность руками. Антон убирает мои руки, вгоняя в ощущение безысходности.
— Тебе понравится, — он опускается вниз по кровати и устраивается у меня между ног. Его горячее дыхание щекочет мою кожу, особенно чувствительную в этом месте.
Странное чувство возникает при смешении страха и возбуждения. Я не могу контролировать свои мысли и желания. С одной стороны, мне хочется, чтобы он продолжал, но с другой стороны я боюсь, потому что уже проходила через это. И этот опыт не то, чтобы отбил у меня желание заниматься сексом, я даже думать об этом не могла. Я давно забыла о том, как хорошо бывает, когда ласкаешь себя пальцами вечером под одеялом.
Антон едва касается меня языком, от чего весь воздух выходит из моих легких. Его легкие и нежные движения сводят меня с ума. Мои руки и ноги двигаются сами по себе, сильнее вжимаясь в матрас. Я перестаю контролировать свое тело, будто это не я та девушка, которая распростерлась на кровати и стонет на всю комнату.
Он продолжает дразнить меня, ведя круги вокруг самого чувствительного места, а я лишь кричу его имя, изгибаясь в спине и проводя рукой по волосам. Я не выдержу, я скоро взорвусь. Напряжение становится невыносимым, но он будто знает и нарочно не торопится.
— Пожалуйста, Антон, — не выдерживаю я, но добиваюсь лишь обратного эффекта. Он приподнимается на локтях.
— Скажи, что ты чувствуешь?
— Мне хорошо, но… недостаточно.
— Чего ты хочешь?
— Ты сам знаешь.
— Скажи мне.
— Дай мне кончить, прошу, — умоляю я, сгорая со стыда.
— Каждый раз, когда я вижу тебя, — он целует внутреннюю поверхность бедра, — когда ты дразнишь меня своими короткими юбками, когда кусаешь мои губы или невзначай касаешься меня, я чувствую то же, что и ты сейчас: безумное желание, сводящее с ума. Ощущение неудовлетворенности, когда кажется что конец уже совсем близок, — его ладонь накрывает мою промежность, один палец проникает внутрь, вызывая не самые приятные ощущения, второй ласкает клитор. — Нравится?
— Нет, убери пальцы. Ты прекрасно работаешь языком.
Он не торопиться делать то, о чем я его прошу, поэтому я говорю то, чего, как я была уверена, никогда бы не стала ему говорить.
— Пожалуйста. Потом можешь делать все, что хочешь.
— Точно? — с хитрой улыбкой спрашивает он.
— Да. Да!
— Ладно, — он вновь опускается вниз, чтобы закончить то, что начал. В этот раз его язык двигается более уверенно и быстрее.
Волна оргазма обрушивается на меня, заставляя падать в море удовольствия, проникая в каждую клеточку тела. Я долго лежу, закрыв глаза и не двигаясь. Антон прикрывает меня одеялом, возвращая к реальности, затем ложится рядом.
Я поворачиваюсь к нему, ожидая дальнейших действий, но ничего не происходит. В чем дело?
— Это все?
— Хочешь еще?
— А ты нет?
— Я обещал, что не буду на тебя давить. Первый раз должен быть особенным, так?
— Тогда что это сейчас было?
— Небольшое промо, которое, кажется, сработало, как надо. И я запомнил твои слова про "делай все, что хочешь".
Мне нечего ответить. Черт. ЧЕРТ. И что это значит? А то, что придется переспать с ним два раза, потому что первый должен быть "особенным". Не этого я ожидала от пьяного Ковалева. Как-то он размяк.
— Я схожу на кухню попить воды? — спрашиваю после затяжного молчания.
— Конечно.
— Тебе тоже принести?
— Да.
Я хватаю джинсовую куртку со стула и замечаю, как Антон немного напрягается.
— Да вернусь я. Брюки же оставила, — ухожу вниз на кухню, где надеваю перчатки, достаю одну таблетку из кармана и дроблю его ложкой, затем добавляю в стакан воды и перемешиваю ложкой, пока она она не растворяется.
Когда я возвращаюсь в спальню, Антон уже спит. Я раздраженно фыркаю, и залезаю в кровать, убрав стакан на тумбу со стороны Антона. Вдруг ночью он захочет пить. Он опускается немного вниз по матрасу на уровень моей груди и обнимает меня. Я понимаю, что он еще не спит, и глажу его по волосам до тех пор, пока он не засыпает. Потом я снова встаю, чтобы прогуляться по дому в поисках чего-нибудь интересного.
