Юля дернулась. Вновь, как от удара…
А потом, неожиданно для него, вот правда, проморгал, озабоченный придурок (!), размахнулась и с силой залепила ему пощечину! Из-за воды вышло ощутимо больно.
Ни фига себе!
Дан растерялся. Разжал руки.
А она тут же использовала это, выскочив из душа.
— Пошел ты на х*р, Дан! Сволочь! — огрызнулась с обидой, с гневом… и со слезами. — Ненавижу!.. — захлебнулась плачем. Опять, бл***…
Отвернулась от него, сжалась вся, словно это он ее избил, скукожилась. Как-то гротескно проступили сквозь кожу позвонки и линии татуировок, очертили ребра…
Блин!.. Руки сами сжались до хруста в суставах! Как ему хотелось поверить ей! До дикого, пещерного воя в горле, до кислоты, обжигающей кишки изнутри! Но ведь сам видел когда-то, да и рассказали немало…
Юля же, не ожидая, пока он очухается, схватила свою пижаму и выскочила в коридор, натягивая одежду прямо на мокрое тело и захлебываясь слезами, которые ему не хотела показывать.
Это он лучше всего умел, по ходу, — заставлять ее страдать. Хотя тут у них ничья. Оба мучают друг друга капитально.
— Юля! — вышел за ней, схватив первое попавшееся полотенце, вытирая воду с головы и лица.
И по фигу, что на каждом шагу оставляет на полу лужи от мокрых брюк.
— Выход сзади! Дверь захлопни! — рявкнула, не поворачиваясь.
Даже не остановилась, натянула футболку и пошла в кухню. Он, ясное дело, проигнорил «совет» и за ней двинул.
— Пошел вон из моей квартиры, Дан! — взбешенная замерла на пороге кухни Юля, уперев руки в бока. А он оторопел немного.
Его футболка… старая. Господи! Сколько же лет назад Дан ту носил?! Уже и песни этой группы забыл, эмблема которой поперек на черном фоне неоном… Ворот растянут, на нее велика и сейчас… А он ведь и теперь до последней секунды помнит, когда и как впервые на Юльку эту футболку натягивал…
Зачем до сих пор носит? Спит в ней? Почему он раньше не замечал?
— Юля…
— Нет! Все! Хватит! Я так больше не могу!! — закричала она, уперев ладони ему в голую грудь, не позволяя ни спросить, ни что-то ей попытаться сказать в свое оправдание.
* * *
«Время — темно. На губах холодный лед.
От других противно, по другим меня не прет…»
М. Краймбрери «Нравлюсь ли я ему»
Восемь лет назад
Дан понятия не имел, как сюда попал и, главное, какого хр*на вообще приехал на эти дебильные соревнования? То есть, разумеется, Богдан был вменяем, и никто его силой не тащил. Но…
Ладно, он сам вызвался. Непонятно, с какой радости не послал отца на фиг, когда тот попросил его поехать, «поддержать» Ким. Сам отец и мачеха не могли, потому как их вчера внезапно пригласили на юбилей мэра, а от таких приглашений, ясен пень, не отказываются.
— Ким нужна поддержка, хоть она и делает вид, что ей все ни по чем. Но ты же понимаешь, Богдан… Тем более у нее и День рождения скоро, для девочки это важно. А нам никак не поехать… — отец смотрел на него как-то неуверенно, да и говорил, словно вымученно.
Не привык просить. А может, и не рассчитывал, что Дан ему одолжение сделает.
Он и не хотел. И по фигу ему было, что там «девочка» чувствует! Его собственные эмоции родному отцу всегда по барабану были. «Ты мужик или кто? Зубы сжал и паши, пока лбом не проломишь стену и не добьешься того, что тебе надо»… Такие ответы он слышал на любые жалобы или просьбы о помощи с первого класса. С того времени, когда мать бросила их обоих, и Дана, и отца, укатив с любовником в Италию…
Богдан хорошо урок отца усвоил, принял его тактику.
Так с чего это Дана должны чувства «сестрички» волновать?! И с какой-такой придури батю эмоции Ким волнуют? Перед падчерицей выпендриться хочет? Показаться лучше, чем есть? Или девка потому что? Надо пожалеть, в отличие от родного сына?..
Но, ладно. Дану все равно заняться было не чем. Марина ему с утра мозг попыталась выносить, еще и намекнула, что хочет «определенности»… Какая, на х*р, определенность?! С кем?! С ней?! Пффф…
Тем более он сам еще не знает, чем по жизни заниматься хочет?! Кроме как батю доставать, ясное дело… Но в этом Дан был настойчив и упорен, как отец и учил.
И гонок сегодня не было. Так что «Ок», все равно это могло оказаться забавней, чем тупо накачиваться пивом или чем покрепче в компании пацанов.
— Хорошо. Гляну на эти ваши танцы, — передернул Дан плечами, демонстративно прикурив сигарету. Прямо в кухне, не выходя на балкон, хоть батя и бесился из-за этого всегда.
И сейчас глянул мрачно. Но промолчал.
— Спасибо, сын. Я отблагодарю, — вот и вся реакция. — Вот пропуск. Там и адрес, и время указаны. Спасибо…
Аж заело, блин! И чего это для него так падчерица важна и ценна? Или перед новой женой «идеальным» показаться хочет? Ну-ну…
Проследив, как батя вышел в коридор, Дан все-таки пошел на балкон, самому не охота прованивать всю квартиру, если честно.
С Ким он за эти недели старался как можно меньше пересекаться.
Не то чтобы избегал, но… хорошо, Дан сам не знал, что на него тогда нашло. С какой придури полез целовать эту малявку? Хотел проучить? Тупой метод, ведь сам понимал. Что и кому он доказал этим? Себе — что у «сестрички»-то, оказывается, обалденная фигура под всеми этими толстовками и шароварами, в которых Юлька вечно ходила? Это да, прям всем телом прочувствовал. Причем прошибло Дана так конкретно, как не думал и не ждал, когда понял, что и Ким отозвалась в его руках чистым огнем. А еще такой растерянностью и удивлением, будто ни разу не целованная, блин! Во что верилось не особо, учитывая тусовку, где Юлька вечно терлась.
Хотя… Может, и правда не особо искушена сестричка? Уж больно ошарашенной и сбитой с толку выглядела. И так неприкрыто на него отреагировала… Да и сколько ей? Только исполнится восемнадцать через неделю. Не все же торопятся с девственностью расстаться в шестнадцать. Ей-то не надо было доказывать никому, что Ким — «мужик».
Но, блин, Дана зацепило. Эта искренность и отдача. И отсутствие расчета в глазах, который Маринка, да и другие, никогда до конца спрятать не могли. С такими бабами, выходит, общался, которым всегда что-то нужно было от Дана. И не в деньгах суть, расчет, он разный бывает. А тут… просто огонь!.. Страсть, словно и не до конца ею осознанная и управляемая тем более. Даже с испугом.
Так, ладно. Лирику в сторону.
Затушил окурок в пепельнице в виде черепа, Гена когда-то прикольнулся, подарил. Нашел о чем думать, блин! Вот не о чем больше, что ли? Лучше бы прикинул и просчитал вариант с интернет-магазином по спортивным добавкам, так и так этим по факту занимаются. Правда, пока больше для своих, но есть же вариант и выходы за границу, чтоб нормально развернуться. И перестать уже целиком зависеть от отца, а не только на гонках деньги поднимать…
Вот этими просчетами и займется вечером, как приедет. А пока надо таки переться на эти соревнования, раз уж пообещал.
«Сестричку» поддержать…
* * *
Она глазам своим не поверила, когда увидела, кто громче всех кричит и свистит в их поддержку с трибуны зрителей. Дан?! Что он тут делает? Еще и этого друга своего притащил, Генку, что ли?
По правде сказать, Ким даже поначалу решила, что у нее глюки и она видит то, чего ну никак не может быть… Собственно, она никого из своих уже и не ждала на трибунах, мама ей ясно и доходчиво объяснила, что приглашение мэра никак нельзя упустить. Никакой хип-хоп и рядом не стоит по значимости. Не дура, понимала.
И тут Дан… Вот его она точно и в грезах не мечтала здесь увидеть… Хотя грезился ей «братик» немало за эти дни. Да вот только в реальности… она его почти и не видела уже несколько недель. И вдруг он орет во всю глотку на трибунах «Давай, Ким! Вы лучшие!»
