проснулась. Кайран скосил на маслянистый желтый глаз, и я тут же обмякла. Никак не привыкну к ним. Слишком огромные, слишком пугающие.
На гостевой вилле, которая выглядела почти как королевский дворец в миниатюре, меня отпустили только на втором этаже и запретили задавать вопросы. Вейр буквально, не сбавляя скорости поднялся со мной на второй этаж под оханье прислуги и открыл первую же комнату.
— Вейр, я не могу…
— Можете, — отрезал тот опуская меня на кровать.
— Но…
— Я дракон, а не лошадь. Малья! Малья, сюда иди!
В присутствии слуг вейр похолодел, в голосе добавилось командных ноток, и он сухо и коротко распоряжался бегающими туда-сюда горничными.
— Послушайте меня, вейра… — по паузе было ясно, что он ждёт от меня полного имени, но все равно промолчала.
Я ведь не спрашиваю его имя, пусть и он не спрашивает мое. Драконир словно понял, голос его снова смягчился:
— Примите ванну, вейра, за лекарем уже послали, а к вечеру мы с вами непременно поговорим.
— О чем? — буркнула я.
У этого драконира была приятная магия, красота языческого идола и мощь… дракона. А мне очень не хотелось иметь дело с драконом.
— Вы единственный выживший свидетель нападения на дилижанс, я вынужден вас допросить.
Странным образом это меня успокоило. Его не послал Клавис, он не знает, что я сбежавшая от своего клана иномирянка, и он не относится к напавшим на дилижанс ловцам. Я скупо улыбнулась ожидающему от меня ответа дракониру и отвернулась. Некоторым драконам надо запретить такую жаркую привлекательность на законодательном уровне. И смотреть на незнакомых вей таким проницательным взглядом тоже надо запретить.
После ухода драконира, больше половины происходящего воспринималось фрагментами. Головная боль вернулась с новой силой, болели плечи, ладони, саднило ступни и очень хотелось прилечь, но с платья сыпалась грязь, а по ковру за волочилось полуоторванное кружево.
Даже в такой некрасивой ситуации были свои плюсы. Я не осталась брошеная и ограбленная посреди лесной опушке на окраине Суджика с полумертвым щенком на руках. И я все-таки попала в столицу, да ещё и на сутки раньше, пусть даже без денег и чемодана.
Уложив щенка на кровать, я задумчиво остановилась возле зеркала. В старинной резной оправе стояла белая, как мел, всклокоченная вея в грязном платье с разорванным подолом и ссадиной на лбу. В туфлях чавкало лесной влагой, а руки оказались исцарапаны до локтя. Если меня и посещали мысли, что я немного понравилась вейру, мою голову они покинули при встрече с отражением. И не только мысли, ещё ее покинули часть волос и пол-литра крови. Выглядела я просто-напросто, как зомби. И чувствовала себя также.
Мысль о спасителе вызвала в груди глухую тоску. Около меня не осталось ни одного человека, на которого можно было бы положиться, вперед лежал страх перед будущим, а позади остался пепел от плохо закончившейся любви. Поэтому о приютившем меня драконе надо думать, как о добром вейре, спасшим одинокую путницу от гибели в лесу.
— Простите, вейра, вам надо принять душ, — твердо заявила мне присланная маленькая горничная. Она храбро оттеснила меня к ванне, и, судя по решительному личику, собиралась туда затолкать в случае сопротивления. — Только прохладный душ, потому что лекаря уже вызвали, а горячую ванну на ночь примите.
— Хорошо, я…
— Вот, держите, это платье его младшей сестры, должно прийтись впору.
— Чьей сестры? — уточнила я настороженно.
— Его! — бескомпромиссно заявила горничная, многозначительно закатила глаза и ткнула указательным пальцем вверх.
Только встав под теплый душ, я сообразила, что не сняла закатанные под рукав браслеты, которые плела на досуге. По новоприобретенной привычке я их пересчитала и с огорчением заметила, что один из браслетов испортился. Круглые бусины потемнели и потрескались, а стоило мне дотронуться до одной из них, та осыпалась на дно ванны черной пылью. Я страшно расстроилась. Чемодан потерян, денег нет, дилижанс никуда не доехал, а теперь и браслеты надумали ломаться.
А после вдруг поняла. Эти ловцы, кем бы они ни были, не убили меня, не потому что не сочли нужным, а потому что этот браслет когда-то давно был зачарован на игру в прятки для одной из племянниц Клависа. Но девочка не приехала, а браслет так и остался лежать в рукодельной шкатулке.
Я задумчиво взвесила браслет на ладони. Слабая магия спасла мне жизнь, надо же. Может и возьмут меня в Академию, неужто там не пригодится маг, умеющий плести такие полезные безделицы? И тут же сдулась. Ну сколько там таких слабаков, умеющих плести или шить, или вязать? Сорок человек на место, как в МГУ. И большинство из них либо местные, либо иномирянки с магией, только с серьёзной сильной магией, которым не нужно доказывать свою полезность при поступлении. Я до сих пор помнила местную магиню, которую Клавис нанимал в военный отряд. Ей повиновались лесные звери, а боевые кайраны преданно заглядывали в рот, словно понимали каждое слово. На меня магиня смотрела с иронией.
Хмурая я влезла в данное мне платье, расшитое совершенно волшебным кружевом, и вернулась в спальню, где меня уже поджидал лекарь. К счастью, он оказался драдером, но к несчастью, очень высокомерным. Собаку мою смотреть отказался, ещё и обозвал ее волком.
— Волк ваш умирает, вейра, так что уберите его с глаз долой, я очень чувствительный.
— Где он умирает? Вон какой бодрый, — я осторожно качнула сверток, стараясь не замечать, что моему песику совсем нехорошо. Ему от моей жалости никакой пользы, а мне нужно получить лекарство. — Может, выпишите ему настойку или зелье?
— Это магическое животное, — отказался драдер. — Если его не вытянет магия хозяина, то и зелье ему не поможет. Давайте ему магию и ждите, если суждено вашему волку поправиться, то он несомненно…
И так полчаса. Я ему про зелье, он мне про магию, но сказать драдеру, что я не умею кормить животных магией было невозможно. Драконы держат магических питомцев с детства, и заявить о своем незнании все равно, что рассказать всем вокруг о своем попаданстве.
Плохая идея.
Устав бороться с лекарем, я положила песика на кровать и решила попробовать разузнать о магическом кормлении у своего спасителя. Он не казался плохим че… драконом. Возможно, я сумею его разговорить, не выдавая личного интереса.
К ужину я спускалась в новом платье, которое вызывало откровенный испуг. Дорогой бархат с шелковой подкладкой мерцал в свете плавающих огней, а подол рассыпался мерцанием белого жемчуга. Вейра Марите не могла позволить себе такое платье, а сестра спасшего меня драконира прислала мне его, словно безделицу.
