— Я не параноик, но в одном ты права: статусом «простого смертного» похвастаться не могу, — пока Дэмиан вызывает такси в соответствующем приложении, я понимаю, что должна снять с себя все подозрения, которые могут быть вызваны моей чрезмерной наблюдательностью и давлением на царскую персону.
— Наконец-то ты в этом открыто признался, любитель роскошных часов и обладатель утонченного вкуса. Наверняка они — не единственный предмет роскоши, который ты коллекционируешь, — проявив вольность, беру его за руку, будто невзначай прикасаясь к часам.
Физический контакт — невероятно важен, а руки — одна из самых чувствительных зон на мужском теле. По крайней мере, из тех, до которых можно так явно дотронуться, не залезая в штаны. Наладить его первой — все равно что сломать сценарий в голове альфа-самца. Это сродни тому, чтобы выбить дверь в вольер льва или тигра. Но, как и сказал, Дэмиан: «Приласкай и я буду есть с твой руки», только ошибся в одном: ласкать я не собираюсь, а знаю, как выдрессировать любого мужчину. И это больше, чем банальное «ближе — дальше», но принцип один: найти болевую точку в эпицентре его души, дать это сполна и отнять также внезапно, как подарила.
— Лесть со мной не работает, Алатея. Попробуй еще, — немного подшучивая надо мной, отзывается Дэмиан. Тем не менее я вижу, что венка на его шее забилась быстрее: пульс мужчины с гранитным сердцем участился от моих легких касаний.
— Это не лесть. Ты поразил меня свиданием в планетарии, своей настойчивостью и творческой деятельностью, и я действительно теперь хочу узнать тебя ближе. Но когда вокруг столько людей, у меня создается впечатление, что я на съемочной площадке, где режиссер и три оператора собираются посмотреть на то, как я разденусь в кадре…к тому же хочу быть уверена в том, что никто не сделает компрометирующих фотографий, когда ты будешь меня писать.
— В отеле мы будем одни. Твой страх не обоснован.
— Но все же, — настаиваю на своем, поглаживая его запястье, едва касаясь. Метафорически, я прикасаюсь к его сердцу, но едва ли Дэмиан смотрит так глубоко. Или быть может, я недооцениваю противника?
— Мне нравится, как легко и играючи ты пытаешься влиять на меня. Это очень женственно. Я б сказал — манко.
— А мне нравится, что ты ведешь себя иначе. Не так, как все мужчины, что пытались купить меня прежде. Пока они видели во мне товар и красивую куклу, я считала их глупыми кошельками, недостойными моего внимания. Но есть то, что отличает тебя от всех них. Ум, интеллект и некая всеобъемлющая… дальновидность. Ты словно видишь все причинно-следственные связи, которыми кишит реальность, в то время как остальные довольствуются закрытыми шорами. И спят.
— Так быстро успела разглядеть во мне все эти качества? — усмехается Дэмиан. Даже если он знает, какие чары я на нем использую, он все равно тает. — Что же произошло с того момента, как ты пыталась меня отбрить и сдать в лапы полиции?
— Знаешь, мне всегда было интересно каково это, но это произошло, — сделав шаг вперед, приближаюсь к нему еще ближе, вплотную, заглядывая снизу вверх в эти прозрачные омуты самых пронзительных глаз, которые я когда-либо видела. В его расширенных зрачках вижу свое отражение, ощущая, насколько плотным становится воздух между нами каждый раз, когда мы соединяемся.
Вдыхаю его запах, ощущая, как целый спектр новых эмоций открывает сердце.
Не понимаю, почему так…у меня ни с кем не случалось подобного. Ни с одним мужчиной. Но он даже пахнет для меня как до боли родной человек. Окинув взглядом черты лица, я заглядываюсь на его кадык, затем залипаю в выемку над ключицами, думая лишь о том, что жутко хочу уткнуться в его шею и понюхать. Звучит странно, и я никогда не ощущала этого прежде: дикое желание и потребность прикоснуться к нему, становится непреодолимым животным инстинктом и естественным процессом, сравнимым с дыханием.
— Что? — выдыхает Дэмиан, пока я кидаю на него томный взгляд из-под полуопущенных ресниц.
Он так близко. Я могу рассмотреть линии на его чувственных, выразительных и полных губах, с четкой линией контура, обрамленных этой нелепой бородой и даже усами, отсутствующими на той фотографии, что мне показали.
— Интересно, каково это — встретить человека и ощутить, словно вы знакомы тысячу лет. Знаешь? Как будто знали друг друга в прошлой жизни. Понимаю, это звучит глупо, — отвожу взгляд в сторону, касаясь его шеи. Кончиками пальцев ощущаю его плотную, но теплую кожу и ток между нами…с ума сойти можно. Меня сейчас разорвет просто. Мне это очень не нравится, я не ожидала.
— Прости, я, наверное, несу чушь. И ты думаешь, что я малолетка и сказочница, — порхаю ресницами, ощущая, что как мужчина, он уже на моем «крючке».
Да только есть одна большая проблема — я на его «крючке», как женщина.
Между нами явно что-то есть, необъяснимое словами, взглядами, настолько всепоглощающее, что посмотреть этому в глаза страшно и больно. И оно витает над нами, как дамоклов меч, от которого невозможно убежать, спрятаться и скрыться.
— Я думаю, что мне нравится, как ты смущаешься, когда прикасаешься ко мне. Это многое о тебе говорит, Тея, — проницательно выдает Дэмиан. Кое-что прочитать ему все же удалось.
— И что же? — ему удалось разжечь интригу.
— Потом скажу.
— Так нечестно! — едва ли не задыхаюсь от возмущения. — Ладно, такси приехало. Пойдем, — веду его за руку в сторону машины, замечая, как Дэмиан улыбается, как мальчишка, поражаясь моей непосредственности.
— Стой, — он открывает мне дверь, но прежде, чем я успеваю упасть в тонированный Мерседес, останавливает меня властным тоном.
Сердце пропускает удар, когда Дэмиан обхватывает мое лицо, обдавая горячим мятным дыханием, еще чуть-чуть, и он коснется моих губ, его ладони накрывают мои скулы, слегка сжимая. Глаза в глаза. Я умираю от желания ощутить его рот на своем, и со мной такое впервые. Он дразнит, не целуя, отпуская также резко, как и схватил под свой контроль.
Манипулятор. Никто не сказал мне, что я имею дело с трехголовым псом с коллекцией разных личностей в арсенале.
— Что это было? — пыхчу я в машине. — Уже страшно ехать в отель. Обещай, что не полезешь целоваться.
— А смотрела ты на меня так, словно была в шаге от того, чтобы умолять меня об этом, — парирует самоуверенно и иронично.
— Размечтался, — занимаю оборонительную позицию, немного закрываясь и вновь обдаю его холодком. — Будешь так хорохориться, я не буду тебе позировать, — дело доходит до ультиматума.
— Поздно. Я уже перевел деньги на твой кошелек, — Дэмиан демонстрирует мне экран приложения с круглой суммой, отображающей основательную транзакцию. Даже тот факт, что перевел на крипту — вызывает подозрения. Не хочет, чтобы его отслеживали. Точно, параноик.
Подмечаю некоторые важные детали уже в такси: Дэмиан, или как было сказано — Леон, не притрагивается к новой бутылке с водой несмотря на то, что его губы слегка пересохли. Значит, пьет он действительно только из фляги, которую я отчетливо ощущаю в его пиджаке, согревающим мои плечи.
Через пятнадцать минут мы останавливаемся в самом пафосном районе города — Москва-Сити. Под высокими стеклянными башнями, удерживающими своими верхушками темное небо, дыхание города всегда ощущается особенно громко и беспощадно. Величественно и обезоруживающе. Этим высоткам всегда хочется сдаться, словно безмолвным скалам. Даже воздух здесь, пропитан деловым успехом и амбициями.
Это место всегда кажется мне нереальным, стеклянные поверхности зданий будто размывают контур действительности.
— Эти башни всегда меня завораживали. Но жить постоянно я бы тут не хотела, — делюсь с Дэмианом своими мыслями, пока поднимаемся наверх, пройдя охрану и досмотр.
— Почему?
— Закрытое пространство, слишком много людей. Окна не открываются. В детстве я посмотрела фильм о башнях-близнецах в Нью-Йорке… С тех пор опасаюсь таких высоких зданий.
— Со мной тебе нечего бояться, Алатея, — его губы раздвигаются в мягкой усмешке властелина мира — так улыбаются с экранов политики, знающие куда больше того, о чем вынуждены говорить открыто. — Приятно, что ты сделала исключение ради меня.
