— Уже сделано?
Он не мог не коснуться ее. Она, конечно, отстранится, а он будет чувствовать себя дураком, но он должен сделать это. Легко и мягко. Он всего лишь убрал назад ее волосы с лица. Нежность, которая длилась всего один удар сердца. Она застыла не дыша, и он приготовился. Но она не отстранилась и не вздрогнула. И в ее глазах не появилось отвращение. Лишь подняла глаза и посмотрела на него. Уайет медленно протянул руку и погладил ее по щеке:
— Сделано. Они были мертвы к закату следующего дня.
Сара резко опустила голову:
— Мертвы…
Она сидела неподвижно в течение минуты, затем вскочила, пронеслась мимо него, и стала мерить комнату шагами.
— Мертвы! Ты говоришь мне, что они мертвы уже год. И ждешь, что я тебе поверю. Так?
Уайет встал и, засунув руки в карманы, наблюдал за ее перемещениями.
— Я не жду, что ты поверишь мне, Сара. Ни в этом, ни в чем-либо другом.
Она резко остановилась и повернулась, столкнувшись с ним:
— Тогда почему я делаю это? Почему доверяю тебе? Почему смотрю на тебя и у меня нет желания убежать, хотя знаю, что я должна?
В ее глазах плескались самые разные эмоции — смущение, сомнение, желание.
Ее желание он почувствовал всем своим существом, потому что эта эмоция отозвалась в нем. Он ответил ей хриплым от волнения голосом:
— Твой разум говорит тебе бежать, Сара. Но другая часть тебя понимает, что я неопасен.
— Как ты можешь быть неопасным?
Его сердце сжалось. Уайет сделал один медленный шаг в ее направлении. Другой. И еще один. Он был достаточно близко, чтобы дотронуться до нее, но он не позволит себе этого.
— Как я могу… Как я могу причинить тебе боль?
Вместо того чтобы коснуться ее, он вытащил из-за пояса «глок». И позволил себе коснуться ее запястья. Взяв пистолет за ствол, он вложил рукоять в ее руку и поднял на уровень своей груди.
— Ты можешь причинить мне боль, Сара? Он заряжен. Если ты действительно думаешь, что я бездушный монстр, тебе достаточно нажать на спусковой крючок. Я сталкивался с монстрами, и, поверь, я в таких случаях не колеблюсь.
Она попыталась вырвать руку, но он не отпускал.
— Ты — сумасшедший, — прошептала она. — Думаешь, что я не сделаю этого? Не смогу?
Уайет печально усмехнулся:
— О нет! Я знаю, что ты можешь спустить курок. И что ты должна это сделать. Если правда думаешь, что я — всего лишь чудовище…
Ее дыхание замерло. Она взглянула на оружие, прижатое к его груди. На таком расстоянии нельзя было промахнуться. Он умер бы прежде, чем упал на землю, как любой смертный.
— Нет! — Ее голос перешел в резкий, надломленный шепот.
Она снова попыталась вызволить руку, и теперь он позволил ей это сделать, наблюдая, как она осторожно отходит на безопасное расстояние… О, как осторожно! Она положила оружие на ночной столик и вытерла руки о брючины:
— Нет!
— Почему — нет?
— Потому что я не могу.
Она покачала головой, повернулась к нему и повторила:
— Я не могу.
В ее глазах застыло выражение, которое могло заставить его сделать что-то совсем унизительное. Например, коснуться ее. Сказать ей, что он провел прошлый год сожалея, что все не сложилось иначе и они не вместе. Сказать, что он думал о том, чтобы провести остаток жизни с ней, и это после одной недели, проведенной вдвоем. Какие дикие фантазии!
Она — смертная и умрет через несколько коротких десятилетий, а он — вампир и тоже рано или поздно умрет. Проблема в том, что он будет еще долго ходить по этой земле, после того как Сара уйдет, чтобы встретиться с Создателем.
И все-таки даже этого отвратительного факта оказалось недостаточно, чтобы запретить себе касаться ее. Нет! Его остановило то, как медленно и осторожно она отходила. Та гладкая и невыразительная маска, в которую превращалось ее лицо с каждым шагом отступления… Когда она приблизилась к двери, ее взгляд стал пустым и невидящим, как у куклы. Она собиралась открыть дверь и уйти, даже не взглянув на него.
Он должен был просто ее отпустить, потому что знал, что все усилия тщетны. Однако он не мог просто дать ей уйти. И это не имело никакого отношения к заказам проклятого совета.
Когда Сара приоткрыла дверь, Уайет быстро двинулся к ней, пересекая комнату. Ее глаза расширились, и он услышал, как забилось ее сердце, когда он подошел и прижал дверь рукой:
— Ты не можешь уехать.
Ее подбородок дрожал.
— Почему нет?
— Потому что то, что ты делаешь, надо остановить.
Страх, который он ощущал в ней, почти прошел, и она толкнула его. Ее локоть дернулся в его сторону, и он автоматически его поймал. Как маленького ребенка.
— У нас есть законы, Сара! Законы, чтобы защитить невинных людей и невинных вампиров. Они действительно существуют.
Она закатила глаза:
— Да, точно! Ведь высасывание крови на самом деле не приносит людям вреда, правильно?
Протянув руку, он погладил ее шею сверху вниз и сказал:
— Вообще-то, это не должно причинять боль, и нет никаких причин убивать.
Она вырвалась из его рук со словами:
— Не трогай меня!
Ее ледяной тон задел что-то еще, кроме гордости. Он подошел ближе, но, пытался ли успокоить раненую гордость или что-то большее, не знал. Она отступала, он следовал за ней, пока она не врезалась в узкий стол.
— Я помню время, когда ты просила меня тебя трогать, — прошептал он, прижал палец к ее губам и вспомнил ее вкус.
— Не напоминай мне!
— Тебе нужны напоминания? — поинтересовался Уайет. — А мне нет. Я помню все. Все, что было… в деталях.
Ее глаза цвета морской волны потемнели, и дыхание стало прерывистым. Он услышал, как ускорился ее пульс, почувствовал изменение в обстановке.
— Ты тоже помнишь, не так ли?
Ее густые ресницы трепетали, скрывая глаза. Но ему необязательно было видеть их, чтобы узнать ответ. Его рука двинулась вниз, по изгибу ее шеи, большой палец лег в ямку у основания.
— Я тот же, каким был тогда, — сказал он резко. — Тот же, с кем ты познакомилась в баре и с кем пошла в отель. Тот, кто занимался с тобой любовью и обнимал тебя, когда ты стонала. Если я не причинил тебе боль тогда, почему я должен сделать это сейчас?
Она задрожала, и Уайет отвернулся с проклятием. Он отошел уже довольно далеко, но звук ее шагов за его спиной заставил его остановиться.
— Сара! — Он повернулся, уверенный, что она снова пойдет к двери.
Но она не пошла, а сделала шаг к нему навстречу. Еще один. И еще.
— Не надо ждать, что я перестану верить в то, во что начала верить после того, как умер мой брат, — произнесла она.
