Он выслушал внимательно, нервно сглотнул.
— Я просто боюсь тебя потерять…
— Тогда держи! Так крепко, как только ты умеешь! Так ты вести себя должен, а не к ребёнку ревновать! Снова угадала, да?! Теперь-то понятно, что тобой двигало, когда нанимал всех этих помощниц, прислужниц. Ведь ребёнок, которым я, как ты там сказал?.. должна была заткнуть брешь, да? Ты боялся, что я получу желаемое и снова о тебе забуду? Вот только твоя к нему любовь оказалась сильнее ревности и этих надуманных страхов.
— Всё так.
— Так? А ещё что? Второй ребёнок для полного самоутверждения?
Татарин поморщился, а я голову запрокинула, пытаясь отдышаться.
— Ты издеваешься?! — Руки вскинула в жесте беспомощности. — Ведь не так всё!
— Ты всегда позволяла себя любить, Наташа. Это нормально. Это естественно. А я готов был тебе эту любовь давать. На любых условиях. Слишком крепко попал, чтобы сопротивляться.
— Олег, я словно не с тобой разговариваю… — Ровно проговорила я на выдохе, просто устав бороться и доказывать.
— А ещё я за тебя убью. Любого.
— Как же ты всё запутал… — Неодобрительно головой покачала, крепко зажмурившись.
— Я совершил столько ошибок, что некоторым и на сотню жизней хватит, а перед тобой чувствую себя совершенно беспомощным. Я могу за тебя бороться, могу глотки грызть, но потерять… на это сил не хватает. Сегодня слишком остро это почувствовал. Когда Сашку у Макса на руках увидел. Ты сказала, что любишь его…
— Да когда?!
— В день свадьбы. Я спросил почему, а ты…
Точно ребёнок маленький попытался он пояснить, а я не позволила.
— Соврала! Обманула! Намеренно! Всего этого давно нет! — Раздражённо выкрикнула, а Татарин виновато улыбнулся.
— А я ночью в холодном поту просыпаюсь. Ничего не могу с собой поделать.
— Татарин, я жена твоя, я тебя люблю. Какие гарантии ещё нужны? Ты слышишь меня вообще?
— Ты никогда об этом не говорила. — Головой покачал, словно упрекает, но не упрекал, а лишь пояснить пытался.
— Но я всегда об этом думала. Прости, признания в любви не моя сильная сторона. — Беспомощно развела руками, не зная, как ещё объяснить. — Я тебе ничего не обещала тогда! — Воскликнула, пытаясь его плавающий взгляд поймать. Вниманием завладеть единолично. — Ты имел право сомневаться… — Нервно облизнула губы. Татарин этот жест взглядом зацепил и жадно сверкнул глазами. — Но теперь, когда отдала тебе всё…
— А мне всё равно мало! — Прорычал со стоном неудовлетворения он, давления моего не выдерживая.
В пространстве ограничивая, руками в крышу авто упёрся, кольцо вокруг меня замыкая.
— Но ведь нельзя так…
— Я не признаю запретов. Мне можно всё. — Резко вперёд подался, перед моим лицом зависая. Со свистом воздух в себя втянул и со смешком выдохнул, согласия в глазах не находя.
— Допускаю, что так, но попрекать меня ошибкой, допущенной в самом начале…
— Да какие ошибки, Наташ, тебе плевать было на меня! Ты с такой лёгкостью перешагнула через всё… всё, что для тебя одной делал… потому расслабиться и наслаждаться жизнью сейчас, пожалуй, уже и не получится…
— Вот уж не знала, что ты зануда! — Возмутилась я и Татарина от себя оттолкнула, а он на удивление легко подался.
— Откровенный разговор у нас с тобой случился первый и, подозреваю, последний раз в этой жизни. — Передёрнул плечами. — Предпочитаю ни в чём себе не отказывать.
— Ну, тогда продолжай обвинять меня в том, что я не только о себе думала. Ведь не интрижку ты мне предлагал, чёрт возьми, Татарин! — Выкрикнула и эмоциями захлебнулась. Голову обеими руками обхватила, зажмурилась крепко. — А отношения — это ещё и умение жертвовать собственными предпочтениями и желаниями… — Прошептала и чувствовала, что в собственных словах усомниться готова, так он убедителен. — Я просто хотела, чтобы у тебя всё было хорошо! И при этом смогла заткнуть собственные амбиции, инстинкты, переживания, и вычеркнуть из жизни единственного человека, которому безоговорочно доверяла. — Проронила, а Татарин вдруг в лице изменился. Из общего образа ушла подавленность, в глазах загорелся яркий огонёк. Огонёк адского пламени, не иначе.
— А вот это мне в тебе нравится, Измайлова. — Широко улыбнулся он и понятно стало, что этих признаний и добивался, насильно их из меня вырвал. — Ты хотела, чтобы всё было хорошо — ты это сделала. — Улыбку сдержать не получилось, и он подмигнул мне. Нагло и самодовольно. — У меня хорошо, Наташ. Прямо сейчас. Когда ты рядом. Когда со мной вместе. Не подскажешь, как успех закрепить? — Руки протянул, прикоснуться пытаясь, а я болезненно поморщилась.
— Да пошёл ты…
— Роди мне дочку, Измайлова, а? — Против воли поперёк груди перехватил он меня и на ухо зашептал. Жадно, жарко.
— Я не хочу с тобой разговаривать. — Дрогнул мой голос, на что Татарин всем телом ко мне прижался, пахом толкнулся в ягодицы.
— Но я ведь люблю тебя, Наташ…
— Ты чёртов манипулятор!
— А ты должна была когда-нибудь это сказать.
— Тебе снова надоело ждать?
— Согласись, пять лет для слов и чувств, которые очевидны, это слишком много.
— Ты ревнивое животное!
— Р-р-р-р-р… — Шутливо рассмеялся он. — А за Макса не переживай. Мужик должен уметь держать удар. В конце концов… своим я не намерен делиться ни с кем.
— За меня всё решил? — В его руках извернулась, чтобы в лицо заглянуть, а Татарин сверкнул невозмутимостью.
— Решил.
— И не боишься, что на принцип пойду? — Прищурилась с неодобрением, а он вызывающе хмыкнул.
— А ты попробуй.
— И попробую! — Руки его от себя оттолкнула, к машине направилась, словно могла уехать вот так.
— И попробуй. Только ничего у тебя не выйдет. — Тут же в спину слова бросил, а по мне, так это был всего лишь повод, чтобы обернуться.
— Это ещё почему? — Озорно оглянулась, а Татарин голову набок склонил. Я остановилась, а он сделал несколько шагов вперёд, внимательно за реакцией на это приближение наблюдая.
— Потому что ты меня любишь и всё простишь. — Предположил.
— Сейчас при каждом удобном случае будешь эти мои слова вспоминать?
— А ещё, потому что ты от меня беременна. — Ещё несколько шагов сделал, я же взгляда его не выдержала и в сторону отвернулась, руки на груди скрестила.
— Боже, Татарин, твоя самоуверенность порой заводит меня в тупик.
— Нужно просто согласиться. — Заурчал он, прижавшись вплотную.
— Ты сумасшедший.
— Или смириться… как вариант. — Ладони на бёдра положил и я как масло размякла под их жаром. Лбом в его плечо упёрлась, как признак полной капитуляции.
Эпилог
Когда я из кабинета вышла, Татарин, казалось, даже в росте вытянулся, так старательно принимал мужественную позу, чтобы результат обследования услышать. Положительный результат. Я молча протянула ему стандартный бланк, а он как от зубной боли поморщился, на заключение глядя.
— Им бы шифровальщиками работать! — Недовольно пробормотал, небрежно лист в руках сжимая. Я так поняла, ничего ценного и информативного там для себя не почерпнул. — Что на словах? — Быстрый виноватый взгляд бросил, а я демонстративно задрала подбородок.
— На словах я не очень молодая, но весьма обаятельная особа, а моему нервному супругу стоит запастись терпением. — Скользко улыбнулась, заставляя Татарина едва не рычать в ответ.
— Так, ты беременна или нет? — Выдал он в итоге, заполненный бланк мне вернул, а я его аккуратно сложила и спрятала в сумочку.
— Если бы ты вёл себя спокойнее, мог бы задержаться в кабинете врача и услышать всё от него.
— Не беси меня, Измайлова! — Бросил вдогонку, когда в сторону выхода направилась.
— Уже давно не Измайлова, между прочим. — Огрызнулась я, даже не оборачиваясь.
— И куда ты пошла?! — Окликнул, заставляя эмоции проявить и зло усмехнуться.
— Лично я домой. А ты? Неужели здесь останешься? — Оглянулась, глядя на Татарина насмешливо. Он всего секунду на раздумья взял, а потом спешно нагнал меня и, за локоть удерживая, к себе лицом развернул.
