Но дьявол раздери, сдаваться не собираюсь. Никогда. Нет, нет.
Я обнимаю девчонку. Крепко-крепко. Вбиваю в себя, закрываю от реальности. Прячу, ограждаю. Я выдержу. Всегда. Я из бетона. Из железа. Из прочнейшей на свете стали. Прирожденный убийца. Воин. Солдат. Зверь. Самый огромный.
Кит. Кит. Кит.
Я слышу чертовски знакомый голос. Глохну. Слепну. Стискиваю свою женщину в объятьях. А спину щекочет. Еще и еще. Холодно и горячо.
Разве так бывает? Разве…
- Ник, - всхлипывает она. – Никита.
- Я люблю тебя, - выпаливаю.
Реальность меркнет. Но я сглатываю свинец и собираю волю в кулак. Последний рывок. Шагаю вперед вместе со своей Льдинкой. Ира-Игла, прости меня. Толкаю дверь и самое дорогое от себя отталкиваю. Медленно сползаю вниз. На колени. Ниже.
- Ник! – кричит она. – Никита… врач, пожалуйста, срочно нужен врач! В человека стреляли. Пожалуйста… нет!
Отлично. Если так громко орет, значит, не ранена. Ну серьезно точно не зацепило. Я успел. Чудом, но успел.
Я оседаю на крыльцо. И улыбаюсь. Перед глазами выплясывает зеленый зонтик. И небо. Голубое. Очень. Больно смотреть. А внутри нормально. Ничего не чувствую. Наблюдаю, как кровь окрашивает полевые цветы.
Мотоциклы мчат прочь. Миссия выполнена.
Хотя все не совсем по их плану. Вообще, все редко бывает по плану. Всегда возможен косяк. Так и я. Должен был подготовиться лучше. Учесть варианты. И…
Может, тогда бы в меня не разрядили столько свинца. Не изрешетили напрочь. Может, тогда появился бы шанс выжить.
А теперь моей любимой женщине совсем необязательно видеть, как я сдохну. Как истеку кровью на этих гребаных ступенях. Пусть помнит меня другим. Сильным. Пусть на ее губах горит мое последнее «люблю».
Ира. Ирина. Твое имя в каждом ударе сердца. Затихать не желает. Не меркнет. Не стирается. Даже на тот свет не отпускает. Держит крепко. Пронизывает до костей. Прожигает. Ускользнуть не позволяет. Твое имя сильнее настоящей смерти.
Ты. Ты сильнее. Сильнее всего на свете.
Тьма окружает меня. Обступает со всех сторон. Обрушивается на плечи и в землю вдавливает. Но это не страшно, даже приятно, спокойно. Тьма пропитана тобой.
Кит. Кит…
Нет. Другое. Иначе.
- Никита, - горячие губы вжимаются в мои холодные, крохотные пальчики стискивают крепко сжатые кулаки. – Ник, прошу, нет. Не уходи. Ник! Ты… черт, ты не имеешь права. Слышишь? Нельзя! Я тебе запрещаю. Только не сейчас. Понял? Ник! Никита, вернись!
Тишина.
Тихо.
Все.
Глава 57
Свет. Ослепительный, яркий. Даже противно. Во рту настоящая пустыня. В башке пустота.
Это все? Конец?
Я ждал большего.
Противный писк приборов. Открываю глаза. Разлепляю веки и фокусирую взгляд. Вижу себя. Только как будто старше.
Ну и мерзкая же рожа. Я серьезно сдал. Зарос щетиной. Осунулся. И главное – почему я наряжен в дебильный костюм?
- Привет, сын, - это не мой голос.
Черт. Да и рожа не моя. Если приглядеться, все становится понятно.
Я сдох и попал в ад. Вот и дьявол собственной персоной. Выбрал самое мерзкое из своих обличий. Прикид моего отца. Знает толк в извращениях, разбирается в экзекуциях.
Морщусь, пробую подняться. А в пекле комфортные койки. Мягко стелют, спать удобно.
- Никита, ты что? – восклицает совсем другой голос, прохладные ладони опускаются на мои плечи, возвращают в лежачее положение. – Даже не думай!
- Игла, - улыбаюсь.
- Что? – голубые глаза подсвечены тревогой. – Как ты? Позвать врача?
- Почему ты здесь? – спрашиваю.
- А где мне еще быть? – поражается.
- В раю, - перехватываю ее ладонь и к губам прижимаю.
- Мой рай там, где ты, - выдает тихо, склоняется и целует мою ладонь. – Господи, Ник, если бы ты… если бы… я и представлять не хочу. Бросился под пули как безумный.
- Стоп, - усмехаюсь. – Так я живой?
- Боже, конечно, - выдает моментально. – А как же еще?
- Ну я сомневался, - хмыкаю. – Темнота. Потом яркий свет. Папаша меня на пороге преисподней встречает. Все сходилось идеально. Ад как есть.
- Дурак, - бросает осуждающе. – Чтоб я такого от тебя больше не слышала.
- Какого? – пальцы наши переплетаю. – Что мой папаша дьявол? Так он сам прется от таких сравнений. Да, папуля?
- Про смерть, - обрывает она холодно. – Никогда не шути на эту тему. Я тебе не разрешаю умирать, значит, ты никогда не умрешь. Вопрос закрыт.
- Обалдеть, - не могу в ее глаза насмотреться.
Тону в них. Утекаю. Растворяюсь.
Круто. Наверное, стоило оказаться на краю, просто чтобы после такого опыта ощущать жизнь острее.
- Я нашел Гурама, - говорит отец.
Приходится перевести взгляд.
Проклятье. Злобы не чувствую. Гнев ушел. Ярость схлынула. Видно, не все чувства ко мне вернулись. Подождать надо. А пока что Багров не раздражает и не бесит.
Дьявол. Да я даже рад его увидеть. Часть привычного мира. Пусть и не самая приятная. Но внутри отзывается. Любому дерьму рад после такой густой темноты. Сколько же я прохлаждался на больничной койке? Пару дней? Неделю? Ощущение, будто больше.
- Ясно, - усмехаюсь, делаю единственный разумный вывод: - Полагаю, мне там уже ничего не осталось.
- Прости, - мрачнеет. – Я не смог себя сдержать. Если честно, я даже не пытался. Поэтому теперь мстить некому. Все мертвы. И родня Гурама, и его шакалы, и те гребаные цыгане, которых он нанял.
Серьезно? Я не ослышался?
Мой отец произнес «прости». Извинился. Охренеть. Просто исторический момент. Надо дату записать.
- Какой сегодня день? – спрашиваю. – Сколько я здесь провалялся?
Они переглядываются. Ирина и Багров. Не говорят ни слова, но смотрят друг на друга так, будто и без лишних фраз отлично понимают смысл.
Поразительное единение. Напрягает. Папаша выглядит не в меру милым и добродушным. Ира совсем не производит впечатление испуганного и затравленного зверька. Похоже, эти двое наладили контакт.
Когда успели?
- Два месяца, - выдает Льдинка. – И три недели. Четыре дня. Пятнадцать часов. Господи, я считала каждую минуту.
- Два, - осекаюсь. – Три… почти три месяца в отключке?
- Ты был между жизнью и смертью, - продолжает тихо. – Даже страшно говорить, сколько пуль в тебя попало. Врачи не верили, что ты выживешь, что сможешь восстановиться и быть прежним. Никто не верил. Только я и… твой отец. Мы знали, ты справишься.
- Черт, - морщусь. – Это долго.
Двигаю ногами. Шевелю пальцами. Проверяю, как бы чего не отнялось.
- Ник, пожалуйста, осторожнее, - она поглаживает мою руку. – Никаких резких движений. Ты еще успеешь восстановиться. Сейчас нужно отдохнуть, сохранять покой.
- Я отдыхал достаточно, - отмахиваюсь. – Пора валить отсюда.
- Нет, нет, - бормочет сдавленно. – Рано. Ты что?
- Устал я тут дрыхнуть, - кривлюсь. – Как овощ на грядке валяюсь. Хватит. Надо бы пройтись.
Отец помогает ей меня удержать. Возвращает обратно в постель.
Дерьмово. Пока не могу толком сопротивляться. Кости как будто мягкие, текут и плывут, мышцы ослабели. Тело бунтует, отказывается подчиняться. Ну ничего, еще разберусь.
Первая попытка не прокатила. Но будет же и вторая. Третья, если понадобится.
- Никита, не смей рисковать своим здоровьем, - строго произносит отец. – Ты должен быть сильным, но сейчас разумнее отдохнуть. Иначе кто будет управлять моей империей, когда на покой уйду? И главное – кто о твоей женщине позаботится?
Он назвал ее так. Багров назвал ее так. Признал. Открыто. Не под пытками.
Твоя женщина.
Да. Дьявол. Моя.
- Пожалуйста, полежи, - с нажимом заявляет Ира. – Ты перенес огромное количество операций, почти не приходил в сознание, а если и приходил, то ничего не понимал, не осознавал окружающий мир.
- Я ни черта про эти месяцы не помню, - выдаю честно. – Темень.
- Вот поэтому будь особенно осторожен, - увещевает дальше. – Прошу, позволь организму полностью восстановиться. Ты еще успеешь потренироваться. Не переживай.
