– Я понимаю, – повторила Келли, имея в виду лишь преданность Логана матери, однако она никогда не смогла бы понять, как мать, любая мать может продать собственное дитя, как можно жестоко обращаться со своим ребенком… хотя, конечно, слышала и раньше подобные истории.
– Расскажи мне о Зоуи.
– Что тут рассказывать? – с горькой усмешкой спросил Логан. – Я помню, как в один жаркий летний день она появилась на дороге, ведущей к лагерю, с одним лишь драным пакетом. В то время лагерь был полон. Поскольку мы сами выращивали или добывали свою еду, Джейк требовал, чтобы каждый – невзирая на возраст – работал после ежедневной военной муштры.
Келли подавила недоуменный вздох.
– Что делал ты?
– Кормил цыплят, убирал за ними, собирал яйца. Легкую работу выполняли дети или слабые женщины, не способные работать в поле и охотиться. Зоуи нечего было делать, и она вызвалась учить детей. Нас тогда было всего пятеро, но Джейк разрешил ей остаться.
Логан умолк и взглянул на звезды, затем снова перевел взгляд на Келли.
«О, пожалуйста, боже, – мысленно взмолилась она. – Не дай ему снова замкнуться в себе».
– Зоуи ненавидела детей. Она учила нас основам, но не скупилась на оплеухи за малейшую провинность.
– У нее были какие-то психические проблемы?
Логан резко рассмеялся.
– Ты не представляешь и половины. Когда занятия заканчивались, она заставляла целовать ее. Поцелуй в щеку не годился. Она требовала поцелуй в губы.
– Но это же ненормально!
Неудивительно, что у Логана выработалось отвращение к поцелуям. Чудо, что он вообще не свихнулся.
– Ненормально? Еще бы! Чем старше я становился, тем отвратительнее она вела себя…
– Что ты имеешь в виду? – спросила Келли, боясь услышать ответ.
Логан отвел взгляд, явно не желая говорить, но Келли должна была знать. Несмотря на неизбежную разлуку, ей было важно знать о нем все.
– Старая ведьма хватала меня за задницу, когда я целовал ее. Однажды, когда Эми уже ушла, Зоуи дотронулась до моего пениса. Я предупредил, что, если она сделает это еще хоть раз, я убью ее.
О, боже, еще хуже, чем она думала.
– Сколько тебе было лет?
– Тринадцать. Я бы никогда не вернулся в класс, но не мог оставить Эми одну. Зоуи всегда издевалась над Эми, смеялась над ее медлительностью. Меня она больше никогда не трогала, но смотрела так, что мне было тошно.
Келли широко раскрыла глаза, пытаясь сдержать слезы. Логану не нужна ее жалость.
– Я подумывал о побеге, но Эми боялась. Ее отец жил в лагере, а она обожала его. Может быть, Эми была умственно отсталой. Она не понимала, что смысл жизни ее отца – чистка оружия в лагерном арсенале. Если бы отец хоть капельку думал о дочери, он не позволил бы Зоуи измываться над ней.
– Неужели твой дядя ничего не предпринимал?
– Ничего. Джейк управлял лагерем, как военной базой. Зоуи отвечала за школу, и никто не вмешивался, может, потому, что она никогда не причиняла нам серьезных увечий.
Взгляд Логана остановился на спящем Рафи.
– Помни, всегда помни, что психологическая жестокость так же разрушительна, как физическая… иногда даже страшнее. Тело исцеляется быстрее, чем душа.
Господи! Как же травмирована его душа! Время и любовь могли бы исцелить старые раны. Она могла бы помочь ему… если бы только у нее был шанс.
– Дедушка так любил меня, – сказала Келли дрожащим голосом. – Он поправлял меня, если я ошибалась, но я всегда чувствовала себя особенной, любимой. И так же буду растить Рафи.
– У тебя все отлично получится. Его жизнь не будет похожа на мою.
Логан судорожно вздохнул, и Келли поняла, что силы его тают.
– Ты рассказывал об этом матери?
– Это ничего бы не изменило. Она лупила меня, как только я оказывался рядом. Я научился противостоять Зоуи, но Эми была слишком слаба. Однажды Зоуи так орала на нее, что Эми обмочила штанишки. Зоуи выставила ее в сугроб и оставила там, пока мокрая одежда не замерзла. Удивительно, что Эми не умерла тогдя.
– О, Логан, я понятия не имела…
– Не жалей меня. Я закалился. Пожалей Эми. Она не была борцом и заплатила за это своей жизнью.
Горло Келли сжалось, горячие соленые слезы обожгли глаза. Логану не удалось одурачить ее ни на секунду. Он пережил жестокое обращение старой ведьмы, но от старых душевных ран остались шрамы. Ей отчаянно захотелось думать о нем, веселом, смеющемся.
– В твоем детстве были хоть какие-то радости?
– В основном это была тяжелая работа. Мы не покупали ничего, что могли бы сделать сами. Джейк не признавал никакого комфорта. В лагере не было ни зеркал, ни горячей воды, тем более радиоприемника или телевизора. Мы развлекались, ставя по вечерам спектакли.
Вот почему Логан такой хороший актер!
– Ты никогда не целовал женщин из-за Зоуи?
– Да, но я не мог говорить об этом, пока не узнал тебя лучше.
– Я понимаю.
Трагическое детство превратило его в замкнутого мужчину. Ему нелегко было поделиться с ней своими воспоминаниями, и она полюбила его еще больше.
– Нам необходимо отдохнуть, – сказал Логан. – Я хочу обнимать тебя, пока за тобой не прилетят.
То есть он больше не хочет обсуждать свое прошлое. Келли прижалась к его груди и понадеялась, что он не слышал ее горестный вздох.
– Я должен объяснить тебе детали эвакуации. – Логан рассказал о подъеме по веревочной лестнице как о самом простом деле, но Келли не обманулась. – Твой паспорт и документы на усыновление в нательном поясе? – Она кивнула. – Ты не сможешь подняться в вертолет с сумкой и Рафи. Тебе нужно что-то из сумки?
Келли подумала секунду.
– Нет.
– Дай мне обручальное кольцо. Для обмена. Возможно, я натолкнусь на индейцев. Посмотрим, что еще у тебя есть.
Они покопались в ее сумке, и Логан взял расческу с зеркальцем, серебряное кольцо для ключей, подаренное дедушкой на прошлое Рождество, виски и джинсы.
– Думаю, хватит.
Логан снова подложил сумку под голову, как подушку.
Келли так хотела насладиться последним оставшимся им часом, последними бесценными минутами. Несколько недель, проведенных с Логаном, – все, что выпало на ее долю…
