Нацепив на лицо приветливую улыбку, Юля шагнула к матери и обменялась с ней пламенными поцелуями в обе щеки. Обстановка, на первый взгляд, выглядела безобидной и по-семейному уютной. Но это только на первый взгляд.
Стоило пройтись по лицам присутствующих, как сразу становилось ясно — где-то спрятана бомба замедленного действия. Рома, не смотря на показную весёлость, бросал на Глеба пытливые взгляды. Люда моментами выпадала из общего разговора, сочувствующе рассматривая Марину. Сама девушка тоже выглядела отстраненной, однако вилкой работала исправно. Софья Ивановна как можно незаметней сканировала своих «детишек» и недовольно поджимала тонкие губы, чувствуя витавшее в воздухе напряжение. Ну а Глеб… с ним и так всё было понятно. Обводил всех насмешливым взглядом и чувствовал себя полноправным хозяином горы.
Юля старательно избегала с ним зрительного контакта, мечась между ничего не подозревающим сыном и притихшей Мариной. Поговорить бы с ней в спокойной обстановке, объясниться по-нормальному, но что-то подсказывало, что вряд ли племянница нуждалась в налаживании прежних отношений, особенно теперь, когда почти осуществилась её мечта.
Интересно, что показал тест? Глядя на девушку, было не разобрать, какой там высветился результат. Но если Люда хлестала бокал за бокалом вино, вердикт был очевиден — две полоски, и точка.
Выпив залпом свою порцию малинового вина, Юля почувствовала, как задушенная паника снова подкатила к горлу, вызвав во рту омерзительно-приторную горечь. Стало нечем дышать, а грудь будто перехватило стальными кольцами.
Успокойся. Ничего сверхъестественного не произошло. Это всего лишь ребёнок. Ничего страшного. Всё хорошо.
— Юлечка, а ты почему ничего не ешь? Не нравится? — поинтересовалась укоризненно Софья Ивановна, заметив, что дочка так и не притронулась к приготовленным яствам. — Я старалась, встала ни свет, ни заря. Глебушка с самого утра сгонял на рынок, купил свежего мяса, рыбку, а ты и кусочка не попробовала.
— Спасибо, мам. Я верю, что всё очень вкусное, просто что-то аппетита нет.
— Может, приляжешь? А то что-то ты бледная.
Юля с радостью бы ухватилась за предложенную возможность оказаться в горизонтальном положении, так как действительно испытывала легкое головокружение от обилия всевозможных ароматов, но брошенный в её сторону предупреждающий взгляд мужа, вынудил остаться за столом.
— Потом отдохну, — улыбнулась, целую в макушку сидящего рядом сына. Только из-за него терпела эти муки, стараясь не накалять обстановку раньше времени.
Ничего-ничего, осталось совсем немножко. От насильно съеденного кусочка рыбы ещё никто не умирал. Всё хорошо.
Вдох-выдох… Вдох-выдох… Старалась дышать носом, но запах жаренной рыбы проникал даже сквозь поры, вызывая тошнотворные спазмы.
Боже, ну что за противный запах. Никогда раньше не замечала, чтобы так воротило от речной рыбы.
— Мариночка, а ты что без настроения? — переключилась Софья Ивановна на внучку, оставив Юлю в покое.
— А у неё весь отдых так прошел, — ответил вместо дочери Рома, недовольно заиграв скулами. — С бойкотами да психами.
— А что так? Неужели не понравилось?
Марина вскинула на отца умоляющий взгляд и поспешно ответила:
— Ну что ты, бабуль?! Конечно, понравилось.
Рома насмешливо фыркнул, начав терять терпение.
— Да кого вы слушаете! — ударил ладошкой по столу, привлекая к себе внимание. Юля похолодела, предчувствуя приближение скандала. — Понравилось ей! Весь отдых мне испортила.
— Рома! — одернула его Люда, надавив ему на плечо ладонью.
— Что Рома?
— Успокойся, — произнесла шепотом, поглаживая напряженную спину мужа.
— Не буду я успокаиваться, — сбросил с плеча её руку, выпуская на свободу эмоции. — Я весь отпуск только то и делал, что успокаивался, не желая портить людям отдых, но сейчас выскажусь.
Люда тяжело вздохнула, метнув на Юлю извиняющийся взгляд.
— Вы в курсе, что наша ненаглядная Мариночка собирается замуж за этого бандюгана Дударева?
Марина вздрогнула, бросив на мать испуганный взгляд. Юля тоже поежилась, почувствовав на себе пристальное внимание Глеба.
— Папа, это моя личная жизнь, не вмешивайся в неё, — вскочила на ноги Марина, едва не опрокинув стул. Рома тоже поднялся на ноги, швырнув на стол сжатую в комок салфетку.
— А я, значит, в ней так, транзитом, да? Меня не нужно ставить в известность. А то, что вы шушукаетесь с матерью на каждом шагу, делая из меня дебила — это так, мелочи. Хорошо, — тяжело выдохнул, выставив вперед ладони, — хрен с вами, раз у вас такая любовь, что плевать на все запреты, тогда ответь мне на один вопрос: почему он не встретил тебя в аэропорту?
— Потому что не получилось у человека, что тут непонятного! — огрызнулась Марина, сцепив пальцы на спинке стула. Взгляд затравленный, дыхание рванное. Обступили её, что ни на есть со всех сторон.
Софья Ивановна аж вилку отложила, ожидая дальнейшей развязки. То, что Рома вдруг ни с того ни с сего пошёл против Дударева ей ой как импонировало. Она ещё месяц назад сказала, что там толку не будет, так её никто и слушать не стал. А тут прям бальзам на душу. Ну не будет её ласточка, её красавица и сокровище Мариночка счастлива с этим бандосом. И ведь это ещё Рома не в курсе двух разгромных статей. Неет, любовь любовью, а носить этому коррупционеру передачки в тюрьму она не позволит.
— Ладно… Допустим… А что ж ты не побежала к нему? На него наваяли заявление, он вполне уже может сидеть в изоляторе, а ты что, м? Сидишь и уплетаешь блинчики, будто тебя ничего не волнует. Разве это нормальные отношения? Это, по-твоему, настоящие чувства? Или ты думаешь, я не понял, что за цель ты преследуешь? — взревел под конец Рома, чем изрядно напугал Сашку.
Юля вывела сына из гостиной, предварительно зажав ему уши и быстро поднялась с ним на второй этаж, чувствуя, как зашлось в истерике сердце.
Сейчас Маринка психанет и вывалит всё под чистую. Назло. Чтобы если гореть, так не одной, а за компанию. Она и так едва сдерживалась, не получив должной поддержки. Все только то и делали, что ставили под сомнения её чувства, а тут ещё и отец взялся за старое.
Было ли Юле жаль племянницу? Не очень. Просто она сочувствовала ей, понимая, каково это, оказаться загнанной в глухой угол из-за собственной лжи.
— Сашунь, ты порисуй пока, — опустилась перед сыном на колени, поглаживая его волнистые волосы, — а я скоро вернусь, хорошо?
— А дядя Рома не сделает Марине больно?
— Нет, конечно, — рассмеялась нервно, подталкивая его вглубь комнаты. — Я сейчас спущусь и обязательно помирю их.
Саша рассеяно кивнул и без особого настроения поплелся к письменному столу, а Юля поспешила обратно. Её не было всего лишь две минуты, но ссора уже достигла апогея, наполнив гостиную громким криком и Юля, будучи в паническом ужасе от происходящего, встревожилась ещё больше.
Теперь кричали все: и Марина, отстаивающая свое право на личную жизнь, и Люда, устав участвовать в их ссорах, и даже испугавшаяся не на шутку Софья Ивановна. Один лишь Глеб спокойно сдерживал Рому, пытаясь утихомирить обозленного родственника.
— Ром, успокойся, — Глеб щелкнул перед его лицом пальцами, сосредотачивая на себе внимание. Не помогло.
— Отвали, — прохрипел Военбург, не желая мириться с непослушанием дочери. Он к ней со всей душой, а она… неблагодарная. И так мужики на работе всё чаще стали подкалывать, мол, его малая нашла себе "папика", видать не хватало в детстве отцовской любви, раз потянуло на старперов.
— А ну давай-ка выйдем на пару ласковых, — Глеб закинул Ромке на плечо руку, удерживая таким образом от буйства, а второй махнул в сторону перепуганного бабья, приказывая оставаться на своих местах.
— Не буду я с тобой выходить. Она моя дочь! Если я сказал, никакой свадьбы, значит, никакой свадьбы. Что не ясно?
— Хорошо! — продолжил оттеснять его к выходу Глеб, метнув на застывшую в проходе Юлю предупреждающий взгляд. — Как скажешь, так и будет.
