— Да, — тихо отвечаю я.
— Третье, — продолжает Давид. — Роботы, которых производят для секс-услуг — уже очень хороши. Но новые модели должны быть лучше. В группе моих компаний работает более пятидесяти тестеров. Они куда более требовательны, чем обычные мужчины. И если ты не поймёшь важность своей работы здесь, я отдам тебя в центр. Причём на тех условиях, на которых тестеров у тебя будет не меньше десятка. Это ясно?
— Да.
— Умница. Дальше. Четвёртое. Новые модели секс-ботов производятся в частном порядке, по индивидуальному заказу. Стоят они очень дорого. И несколько компаний-конкурентов сейчас занимают около 90 % рынка. Задача группы наших компаний — по максимуму вытеснить их. Поэтому мы предлагаем куда более высокое качество и поставили себе целью значительно снизить себестоимость материалов и софта, и тем самым — конечную цену. Не слишком сложно?
— Нет, я понимаю, — смиренно отвечаю я. — Правда, пока плохо представляю себе всё это…
— Всё намного проще, чем тебе сейчас кажется. Просто мы с тобой жили в разных реальностях, а теперь ты попала в мою.
— Да, это очень ощущается…
Я снова не выдерживаю его проницательный взгляд. Его лицо бесстрастно, и он по-прежнему невозмутим. Но взгляд его очень говорящ. В глубине его тёмных глаз нет этой невозмутимости. В ней что-то другое… Впечатление, будто Давид видит меня насквозь. Смотрю вниз, под ноги.
— И будешь оставаться в ней, — звучит его низкий голос. — Смотри на меня.
Я заставляю себя вновь посмотреть в его тёмные глаза.
— В нашей компании трудится чуть больше двадцати моделей, — говорит он. — У них очень разный уровень чувственности и сексуальной привлекательности. Речь не о личных предпочтениях. А о цифрах. Потому что — всё измеряется. Активность мозга, гормональный фон, сердцебиение, пороги чувствительности эрогенных зон, тональность голоса и так далее и тому подобное. Ты — исключение. И хочу, чтобы ты это знала.
— Почему?
— Во-первых, ты такова, что мне трудно тебя не хотеть. Это, безусловно, вопрос личных пристрастий, но я считаю, что мои интуитивные ощущения могут продвинуть мой бизнес. Во-вторых, я привёз тебя в один из своих домов. При том, что все наши модели работают в центре. Это огромный комплекс зданий и находится он отсюда довольно далеко. К каждой модели прикреплено несколько сотрудников. Учёные, техники, лаборанты, айтишники — все работают над задачей имитации сногсшибательной, невероятной сексуальности. Сексботы должны быть в сексе на много порядков круче, чем женщины и мужчины. На рынке представлены преимущественно сексботы-гиноиды — на это есть целый ряд причин.
— Гиноиды — это роботы-женщины? — вспомнив слова Инны, уточняю я.
Понимаю, что чем больше сейчас пойму, тем будет лучше прежде всего для меня самой.
— Да, — отвечает он. — Но без софта — это просто множество микросхем, датчиков, а ещё сталь, пластик и другие материалы. Красивые куклы, не более. Потрясающими любовницами их делает именно софт. Наша задача сделать так, чтобы сексботы производителей, с которыми мы работаем — были лучшими. Рынок так устроен, что в нём нет случайных людей. Модели, которые у нас работают — никогда не зарабатывали прямой проституцией. Ты — исключение и здесь. Потому что проститутки редко обладают необходимой нам чувственностью и искренностью. В силу своей профдеформации. А от этого очень много зависит. Много фальшака, иными словами.
— Тогда я, наверное, не очень вам подхожу…
— Ещё не знаю, — качает головой он. — Хочу проверить собственные ощущения. Потому что я на тебя очень реагирую.
Не внешне точно. Человек-скала. Кусок камня. Спокойный, невозмутимый, властный и очень уверенный в себе. Учитывая то, как он выглядит, трепетать в его присутствии мне кажется просто нормальным. Сильный, высокий, с мощной грудью, широкими плечами, тяжёлым подбородком и пронизывающим, тяжёлым взглядом.
— Я просто умею держать себя в руках, — будто прочитав мои мысли, говорит он. — Но скоро перестану это делать. Потому что очень тебя хочу. Ты однозначно, мой типаж, но это не объясняет то, что я почувствовал, когда впервые увидел тебя и то, что я чувствую до сих пор. А женщин у меня было много, можешь не сомневаться.
— Я вам верю… — тихо говорю я.
— Сейчас я получил первые данные. Позже замерю и выставлю твои показатели. Затем, когда мы оба выспимся, у тебя возьмут необходимые анализы. Я приглашу для этого сотрудников. В общем, сделаем всё необходимое, для того, чтобы можно было начать. Я банально должен знать, что тебя можно трахать. С другими моделями занимаюсь сексом не я.
— Я посещаю врачей…
— Я это понимаю. Иначе ты бы у дороги стояла, а не тусовалась в Монако с богатыми клиентами.
— И что я должна буду делать? — со сдерживаемым страхом, спрашиваю я.
— Трахаться. Но не так, как с твоими предыдущим клиентами. Не ради денег. А ради себя самой. Мы будем измерять и програмно записывать твою чувственность. Программа будет перенимать твои реакции, переводить их в нужный код для того, чтобы можно было её сымитировать. Чем кайфовее тебе будет, тем лучше. Поэтому твоя работа — купаться в оргазмах. Ты будешь очень, очень много кончать. Так много и так сильно, что и представить себе не можешь. Но поверь, так и будет. Если я в тебе, конечно, не ошибся.
— Вы хотите… Чтобы я…
— Да. Я лично буду трахать тебя, потому что безумно тебя хочу. И мне очень хочется понять, почему ты на меня, мужчину, которой во-многом просто пресыщен, производишь такое сильное впечатление. Ещё в клубе, глядя на тебя, я думал о том, чтобы забрать тебя у этого парня. А когда он сел за рулетку, я понял, что он сам мне тебя отдаст. Ты давно сделала себя мужской игрушкой, вещью для удовольствия. И пока что я отношусь к тебе именно так. Дальше — посмотрим. Поэтому не пытайся меня разжалобить и тем более — не пытайся как-то манипулировать — я тебе не отпущу. Ты — моя. Я приобрёл тебя в собственность. Твоя карьера эскортницы — закончилась.
— Это не карьера… Я работала моделью…
— Я о тебе знаю больше, чем ты думаешь. Пока ты спала в машине, мне скинули очень много данных о тебе. Я их прослушал. Более того, получил предварительную информацию ещё до того, как вошёл в казино вслед за вами. Я уже знал, кто ты, и для чего прилетела в Монако. Мне нужна была модель, но вчера я отсеял всех претенденток. А потом увидел в отеле тебя. И проследовал за вами в клуб. Ты была пьяна, но всё равно грациозна. То, что я испытал сразу, как тебя увидел и потом, когда смотрел на то, как ты танцуешь — мне важно суметь передать. Уверен, что даже на базе одной только твоей женской грации можно выстроить очень эффективные движения. Эффективные с точки зрения женской привлекательности для мужчин.
— Вы хотите создавать роботов-женщин, похожих на меня?
— Да, — поедая меня тёмными глазами, отвечает он. — Но только не на тебя обычную, а на тебя — сверхчувствительную. На то, что таится в тебе, и что проглядывает сквозь это эскортное искажение.
В мыслях — полнейший сумбур. Брутальный мужчина, стоящий передо мной за световой сеткой, из тех, на которых женщины вешаются пачками. За такими, как за каменной стеной. Будь он моим клиентом, и я бы не чувствовала трепета перед ним, близкого к страху, я бы сейчас, наверное, подумала, что мне повезло. Но он — не мой клиент. Он тот, кому мой клиент меня проиграл…
— Я могу кое о чём спросить вас? — робко спрашиваю я.
— Можешь.
— Будут какие-то датчики, да? Присоски…
При мысли об этом, мне вновь становится не по себе.
Давид усмехается:
— Нет. Подобные сенсоры — это прошлый век. Представь себе крем для массажа. Ароматный, но ты его даже чувствовать на себе не будешь. Он покрывает кожу тонким слоем, передаёт считывающим устройствам нужные сигналы. Всё остальное — просто секс.
Взгляд, его чуть теплеет, а тембр голоса постепенно становится другим, каким-то бархатисто-ласкающим, с едва слышными хрипловатыми нотками.
— Я очень хочу видеть тебя кончающей. Причём кончающей так, как ты не кончала ещё никогда. И не столько из-за работы. Пока что плохо понимаю, почему так на тебя реагирую. Поэтому стараюсь дистанцироваться. Но я перестану это делать тогда, когда мы начнём.
