- Доброе, говори быстрее, я из машины выхожу в аэропорту.
- А... Вы что, уже...
- Николаева, вторник, утро! Просыпайся давай! Я же тебе говорила, что улетаю.
- Да я не сплю, Марина Петровна. Я просто упала, сломала каблук и из-за этого опоздаю в офис. Хотела предупредить.
- Окей, не переживай. До часу дня ничего строчного нет. Подготовьте только с Ивашкиной бумаги для школы искусств. Окончательные ребрендинг и редизайн, всё вот это. А вот в час дня - ты должна быть вместе с ней и заказчиками в переговорке.
- Да, всё помню. Сделаем, не волнуйтесь.
Я мысленно выдыхаю, радуясь тому, что Марина Петровна не сердится на меня. Вообще она очень жёстко относится к опозданиям и невыполнениям дел в поставленные сроки - нещадно штрафует даже за любую непунктуальность.
- Что с "Тирамису"?
И вот тут я чувствую, как у меня пунцовеют уши. Именно для этого я и позвонила, но отчего-то очень страшно сейчас.
- Марина Петровна, я как раз это хотела с вами обсудить.
- Давай, быстро только. Хотя погоди. Перезвони через минут через десять, я из такси выйду. Мы подъезжаем уже, а у меня багаж. Неудобно говорить будет. Или хочешь, я тебя сама наберу?
- Лучше вы.
- Окей, - говорит моя начальница и отключается.
Медленно выдыхая, я опускаю руку с телефоном на колено и замираю. Десяти минут мне как раз хватит, чтобы вернуться, сменить юбку на другую и переобуться. Хорошо хоть колготки целы. Накидываю сумочку на плечо, беру в руку папку, встаю и иду к подъезду, вынимая по пути из сумочки магнитный ключ. Но применить его не приходится: консьержка видя меня через камеру на экране своего телевизора, размагничивает передо мной дверь. Вхожу под аккомпанемент характерного пиканья, благодарно киваю консьержке, улыбающейся мне через стекло окошка в подъезд и, прихрамывая, бреду к лифтам.
Стараясь не разбудить Пупса, тихо разуваюсь в коридоре. Кручу в руках ботильон. Каблуку хана - надо менять, дал трещину у самого основания. Расстраиваюсь, конечно, очень - мне эти ботильоны ужасно нравятся. Ну, ладно, ничего, починят. Сейчас надо думать о другом. Я на работу опаздываю.
Прохожу на цыпочках мимо тихонько похрапывающего Пупса. Он довольный милый, хотя побриться бы ему не мешало. Некоторым мужчинам щетина идёт, но он явно не среди них - борода растёт кое-где клочками и вообще она какая-то блёклая, что ли. Надо будет ему написать ему в Вотсапе, чтобы он побрился.
Спешно переодеваюсь, возвращаюсь в коридор, обуваю чёрные с серыми косыми полосами ботинки на невысоком каблуке - полосы замечательно гармонируют с цветом юбки - накидываю чёрную кожаную куртку, хватаю сумочку и выхожу из квартиры.
Вот-вот должна позвонить Марина Петровна и я уже сожалею о том, что не выбрала вариант набрать ей самой - а ну как она позвонит, пока я буду в лифте?
Вылетаю на улицу, во все глаза глядя под ноги, чтобы не повторить падение на асфальт из-за мокрой листвы. Ещё немного ноющая ягодица не даёт мне об этом позабыть.
Заворачиваю за угол дома и по пути к автобусной остановке ощущаю вибрацию телефона в руке. Тут же раздаётся мелодия и я движением пальца принимаю вызов Марины Петровны.
- Да, Марина Петровна, я на связи.
- Всё, я тут сделала, всё что надо, скоро пойду в зал регистрации. Времени немножко есть. Рассказывай.
Убираю трубку от лица, тихо и быстро выдыхаю в сторону, набираю полные лёгкие воздуха и возвращаюсь к разговору:
- Марина Петровна... Я вынуждена отказаться от ведения этого проекта. "Тирамису" в смысле. Дело в том, что Артур выдвинул такое требование, на которое я пойти не могу. Причём выдвинул именно в форме ультиматума...
- Сфоткаться голой для выставки, что ли? - усмехнувшись, перебивает меня моя начальница.
- А... простите, откуда вы...
- Догадалась, - снова усмехается Марина Петровна. - Не бойся, я с ним это не обсуждала. Только своё обнажение.
- Да, я слышала... - виновато бормочу я.
- Ну, я так и поняла, что там громкая связь. Ещё думаю - чё он такой вопрос странный задаёт? У нас отношения, конечно, напоминают приятельские, но при этом я как-то не замечала за ним интереса к женщинам значительно постарше. Потом поняла, что рядом, похоже, ты. - Марина Петровна снова усмехается. - Понравилась ты ему, явно.
- А вы... ему правду сказали?
- Конечно.
- То есть обнажились бы?
- Слушай, Оксан, я для своих лет выгляжу хорошо. Согласна? Ну вот без вранья?
- Да. Вы очень хорошо выглядите, Марина Петровна!
- Поспокойнее с комплиментами. А то загоржусь ещё. Так вот я ещё и на нудистских пляжах иногда отдыхаю.
Тут я немного офигеваю, представляя мою строгую руководительницу голой на песчаном пляже, и не нахожусь, что сказать. Просто молча слушаю дальше.
- И против самого жанра "ню" ничего не имею. Наоборот, немало работ нахожу красивыми. К тому же он мне сказал, что лица видно не будет. Не думаю, что кто-нибудь из моих бывших мужиков забредёт на эту твыставку и узнает меня по форме груди, изгибам бёдер или родинкам на теле. Но самое главное, Оксан - я не замужем. И вполне себе могу позволить такие приколы в свой полтинник. Ещё лет десять - и будет не актуально. Но при этом я, конечно, понимала, что Артур вряд ли всё это всерьёз мне предлагает.
- Но это же не значит, что и я должна....
- Да нет, конечно, - соглашается моя начальница, затем вздыхает. - Ты мне скажи, ему это зачем? Вот как ты думаешь? Переговоры-то вы вдвоём вели.
- Да откуда ж я знаю, Марина Петровна? - восклицаю я. - Говорит, что так я докажу, что мне этот проект действительно важен и я выполню качественно свою работу.
- Причудливо, - говорит моя начальница. - Но и не без резона. Тебе, похоже, этот проект действительно не очень-то и важен...
- Это не так! - впервые за достаточно долгое время - пару недель точно - перебиваю я её. - Просто...
- Ну, раз ты договориться не можешь с заказчиком, у которого сроки горят, то о чём говорить, Оксан? Ну, вот он такой. Он придёт сегодня в другую контору и они его проект ему сделают. Ну и всё - а мы потеряли хорошего клиента.
Молчим.
- Ладно, ты не переживай, Оксан, - говорит Марина Петровна. - Давай сделаем так. Поскольку я всё равно не смогу этим заниматься сейчас, а потерять клиента никак нельзя, давай мы проект ему подготовим, но отдадим его под руководство Никифоровой Свете. Ты ей главное всех фотографов и художников отдай, а она остальное сделает сама. Ну и передай все контакты обеим сторонам. И всё. Ну, не можешь, значит не можешь, что уж теперь. А с генеральным я договорюсь. Без объяснения реальной причины твоего отказа, конечно.
Накатывает дикая слабость, когда Марина Петровна отключается, и я опускаю руку с телефоном. Никифорова, конечно, хорошая девочка и грамотный специалист, но... Мне очень обидно. Это несправедливо. Будь проект сложнее технически, я бы всё равно его сделала. Будь задание заказчика более витиеватым, даже может быть немного придурочным, я всё равно бы с ним справилась! Но раздеться?! И сфоткаться для самой крупной фотографии на этой выставке? В главном-то зале? Где каждый вошедший будет смотреть на мою голую грудь?
А Никифорова-то, конечно... Она разденется, точно. Флиртующая едва ли не с каждым мужиком из отедов маркетинга и продаж вертихвостка, она да, она сделает. И что же - она более профессиональный специалист, чем я? А у нас тут что, конкурс стриптиза?!
Я хватаюсь за лоб и, опустив голову, медленно выдыхаю. Ноги подкашиваются. На работу ехать теперь вообще не хочется. А ещё больше не хочется Артуру этому звонить. И даже писать. Тем более, что он не звонит и не пишет, а значит мой отказ можно отложить.
Передать, значит, Никифоровой, этот проект. Она будет рада, я уверена. А я? А я запорю свою карьеру на корню. Гендиректор же не узнает реальной причины моего отказа. Просто сочтёт меня некомпетентной, вот так... Ловлю себя на мысли, что чуть не плачу, и сержусь на себя за это.
