- Так, Оксана, взяла себя в руки! Нефиг нюни распускать! Быстро в офис!
А в офисе меня ждёт неприятное осознание. В момент, когда я работаю вместе с ребятами из отдела маркетинга над концепцией нового файер-шоу, которое устраивает наша фирма-партнёр, ко мне подходит Афанасьева, руководитель отдела продаж, и просит дать ей рекламные стикеры, которые мы разработали для танцевальной студии. И тут я как-то оторопело осознаю, что они у меня на флешке. А флешку я, похоже, оставила дома.
Учитывая то, что это - откровенный косяк, а сегодня мне и так несладко, у меня волоски поднимаются до шеи едва ли не от самой поясницы. Меньше всего мне сейчас хочется, чтобы меня вызвал на ковёр наш генеральный директор и сказал, что в отсутствии Марины Петровны я, исполняющая её обязанности, похоже, совершенно с ними не справляюсь.
- Олечка, прости, пожалуйста, - говорю я. - Прямо сейчас не смогу тебе их дать. Часика два подождёшь?
У Оли округляются глаза:
- Сколько?
- Скажи, ты можешь сказать заказчику, что мы пришлём ему стикеры через два часа? - я смотрю на часы. - Скажем, к четырём? Можешь, нет?
- Могу, - ошарашенно отвечает Оля.
- Отлично! - одобряю я. - Вот так и скажи. Я тебе все файлы дам чуть больше, чем через полтора часа. Я к тебе зайду.
А затем я спешно прощаюсь с коллегами и вылетаю из комнаты, чтобы захватить сумочку, вызвать такси и помчаться вниз, в двор бизнес-центра.
Машина приедет через четыре минуты. Через три. Через две. Через одну.
Вот она!
Открываю переднюю дверь жёлтого такси, плюхаюсь на сиденье и впервые за день более-менее расслабляюсь. А смысл париться? Всё равно уже ничего от меня не зависит.
Водитель попадается говорливый, но поскольку я ему отвечаю односложно, а чаще и вовсе не отвечаю, наша так и не начавшаяся беседа о том, о сём, быстро сходит на нет.
Вбегаю в подъезд, несусь к лифтам, несколько раз нажимаю кнопку вызова. Лифт с четвёртого этажа едет минуту, не меньше. Как только с шумом растворяются его дверцы, в вестибюль первого этажа выходит молодая мама с коляской и миленькая чернявая девочка, совсем кроха, держащая маму за пышную юбку. Мы здороваемся, я захожу в лифт и нажимаю кнопку седьмого этажа.
Мне кажется, что лифт не поднимается, а карабкается наверх, как уставший до одури альпинист. Я едва не начинаю дёргать ногой от нетерпения, пока он карабкается наверх. А когда открываются двери, я выбегаю на лестничную площадку с ключом в руке, будто какой-то безумный санитар со шприцом и втыкаю его, едва ли не с разбега в замочную скважину.
Открыв дверь, я не сразу понимаю, что происходит.
Я просто понимаю, что на вешалке в коридоре вещей больше, чем обычно. А ещё понимаю, что слышу странные, отчего-то очень расстраивающие меня, звуки.
И я как-то осоловело прохожу в обуви в коридор, миную гостиную и иду к нашей с Пупсом спальне, откуда эти самые звуки и доносятся.
Подойдя, открываю дверь и вижу, что мой благоверный трахает на нашей кровати какую-то смазливую блондинку... Как она изгибает спину в талии, как какая-нибудь кошка во время течки, и сладко стонет... И как он, совершенно меня не замечая, придерживает её руками за талию, и активно двигает бёдрами... туда-сюда, туда-сюда...
В кино обманутые женщины по разному ведут себя в ситуации, когда застукивают мужа с любовницей. Как правило, устраивают сцену, острят, надевая маску "я выше этого", стаскивают любовницу за волосы с кровати или просто уходят.
А я просто теряюсь. Стою на пороге комнаты и совершенно растерянно смотрю на то, что происходит на нашей с Пупсом кровати. Просто не понимаю, как такое вообще может быть. Это же мой молодой человек... вот он.. он только ведь мой, разве нет? И вот он трахает какую-то смазливую бабу на нашей кровати... Трахает на моих глазах, потом что они так увлечены процессом, что и не заметили, как я вошла.
Отчего-то я как-то отстранённо оцениваю её внешность, хотя в этом совершенно нет никакого смысла: очевидно, что вкусы Пупса меня более интересовать не будут. Но я стою и зачем-то рассматриваю эту барышню, чьи полные груди качаются туда-сюда в такт движениям таза моего некогда Пупса...
У неё длинные, светлые и мелированные огненно-рыжим волосы, тонкая, девичья шея и округлые, глянцевые будто, плечи, На руке, которой она в порыве страсти сжимает побелевшими пальцами простынь, то тут, то там, случайно рассыпаны родинки. Она очень светлокожая и сбоку её подтянутой талии виднеются розовые следы, оставленные пальцами Пупса. Теперь он придерживает её за бёдра. Она красивая, наверное намного красивее меня... Точёный профиль, интересное, миловидное лицо, пухлые губы... Она стонет и что-то страстно шепчет на выдохе... Но самое главное, я никак не могу понять - это я в её спальне с моим мужчиной или она в моей? Такой сумбур...
И тут она поворачивает голову в мою сторону и встречается со мной глазами. Глаза распахиваются, девушка резко замирает, Пупс врезается в неё остановившуются, непонимающе смотрит на неё, затем следуя за её взглядом, тоже поворачивается в мою сторону.
Он ойкает - как-то так по-детски, по-девчачьи даже, тоненько так, совершенно не мужественно - "Ой!" и выскакивает членом из своей пассии. Она хватает лежащее рядом покрывало без одеяла и, усевшись лицом ко мне на кровати, прикрывается этой скомканной тряпкой. Пупс нервно облизывает губы и испуганно зачем-то произносит:
- Окся, привет...
- Привет, - как-то заторможенно, отстранённо отвечаю я. - А это кто?
- А вы кто? - осторожно спрашивает блондинка, а потом переводит непонимающий взгляд на моего парня...
- Я? - рассеянно переспрашиваю я. - Я здесь живу...
- А-а, - тянет она, будто мой ответ всё ей объясняет.
Она хватает с тумбочки своё бельё и принимается быстро одеваться. Пупс тоже тянется рукой за трусами, лежащими на полу у кровати. Пока он натягивает их на себя, девушка успевает запрыгнуть в джинсы и взять с тумбочки свой смартфон в бледно-розовом чехле со стразиками.
- Я пойду? - сглотнув, спрашивает у меня девушка.
Она прижимает к груди скомканный свитер, вперемешку с лифчиком. Умоляюще смотрит на меня. Она, похоже, не виноватая. Он, наверное, сам пришёл...
- Ага, - говорю я. - Иди.
Пупс смотрит ей в спину, дёргается было проводить, но под моим взглядом, осаживается и остаётся сидеть на кровати.
- Оксь, я тебе сейчас всё объясню, - шмыгнув носом, говорит он.
- Ага, - бесцветно отвечаю я. - Объясни.
Девушка шуршит в коридоре. Суетно, нервно. Меня её сборы нервируют не меньше, и в то же время я по прежнему остаюсь практически невозмутимой. Будто бы не со мной всё это происходит. Будто бы мы с Мишкой просто смотрим кино про измену... Только почему-то мы при этом - в главных ролях.
Не удостоив Пупса прощанием, девушка тихонько стукает дверью, а затем слышатся затихающие быстрые шаги - она, похоже, решила не ждать лифт и побежала вниз по лестнице....
Моя левая рука полусогнута, прижата к животу. Правая локтем упирается в неё, пальцы прикрывают рот. Я пытаюсь осмыслить происходящее и понимаю, что не могу. Понимаю, что мне вроде бы надо взять флешку и бежать обратно на работу, но вот непонятно теперь - надо ли?
Мне зябко, я ёжусь, обнимаю руками себя за плечи и иду к приоткрытому окну. Закрываю его и поворачиваюсь к Мише. Он сидит на краю кровати, обхватив голову руками, и покачивается взад-вперёд.
Я подхожу недавнему месту преступления и понимаю, что кровать застелена свежим бельём, тем, что мы купили в "Икее" в прошлые выходные. Выбирали его вместе... Шутили, смеялись, целовались там, в этом огромном магазине...
- Миша, - говорю я. - А ты понимаешь вообще, что ты сделал?
Пару секунд он молчит, а затем принимается тихо поскуливать и раскачиваться ещё сильнее.
- Оксенька, ну прости меня... - жалобно произносит он, поворачиваясь ко мне. - Ну блин, я впервые так лоханулся... Оксь, не знаю, что на меня нашло...
