- Отведай… - разворачивается, протягивая мне.
- Опять зелье? - поднимаю я бровь.
- Нет, мне просто интересно — выпью я сегодня что-нибудь горячее или mission impossible?
Беру кружку, вдыхаю запах. Ничего подозрительного!
Делаю маленький глоток.
Боже!!!
Остро как!!
Дышу глубоко и часто под его вдохновленным, и, я бы даже сказала удовлетворенным, взглядом.
Откашливаюсь.
- Это тот молотый, в который Высочество высыпала красный перец! Я же отставила эту банку в сторону!
- Зачем?! - взрывается он. - Нет, если это целенаправленная диверсия, ты скажи! Я не понимаю просто - зачем?!
- Эм… чтобы сделать скраб.
Элементарно же! Пф!
- Пи**ец тебе, детка! - врезаются его губы в мою шею и щетина скользит по коже, от адреналина я дышу еще чаще, чем от перца.
Поднимая за талию, присаживает на стол. Дергает за бедра на себя, срывая пижамные шортики.
Нет, я конечно же в курсе, что капсацин мощный афродизиак… Однако… - начинает путаться в моей голове. - Что там было?…
Перец… красный… острый… в кофе… надо запомнить…
- Аха… да… да!!!
Суровые будни царского семейство (часть 3)
Глава 3 - Его собственность
Вот, допустим Вам захотелось сделать что-то, что может расстроить барина. Но захотелось настолько, что этот факт вдруг перестал иметь значение. Не совсем перестал. Отошел на второй план. Потому что младшее высочество сегодня дома, а барин нет. И у младшего высочества какая-то «Мася» уже «стляпала» булочки с мамой и «Тася» тоже и даже совсем непереводимая «Ливтина» «стляпала» эти чертовы булочки. А высочество не стряпало. И так опечалено фактом своей обделенности, что нижняя губёшка обиженно дрожит. И я решаю — барин должен это пережить.
- Мамуля, мы будем стляпать?
- Да.
- Честно?
- Да-да-да!!!
- А папочка опечалится?
- Папочка очень опечалится, если увидит процесс. Но мы попробуем провернуть все до его приезда.
А дальше начинается чистый беспредел, вернее — грязный! Кефир плюхает, рассеивая муку, масло проливается по стенке стакана на стол, молоко выкипает… Высочество же должно участвовать в каждом действе! Это ее первые булочки, в конце-концов.
И пока мы лепим вторую партию авторских кособоких ватрушек, первая успевает немного пригореть — на противень вытекает сахарный сироп. Специфический жженный запах… На каждый «косяк» в моей голове звучат его недовольный саркастический комментарии, словно он присутствует здесь. Мало удовольствия готовить при Величестве. Даже виртуальном.
Только бы не приехал раньше времени!
- Доча… доча… нет!!
Перехватываю летящую чашку, там творожно-сметанная начинка и хороший такой шлепок летит на печь, размазываясь по ней до самого пола.
Высочество несется куда-то, поскальзываясь на этой творожной плюхе, размазывая ее по полу, мука сыпется с нее на пол.
Только бы не приехал…
Так и невроз недолго получить! - нервно усмехаюсь я.
- Куда?! - перехватываю я ее за талию.
- Писать!
Это через ковер в зале.
Не забыть почистить, - ставлю себе галочку.
- Беги, - отпускаю. - Руки потом помой!!
К концу третьей партии краснощекое Высочество наконец-то засыпает на кухонной кушетке. Уработалась стряпуха! Уношу ее в комнату.
Теперь мамина очередь.
Стерильностью на этой кухне теперь и не пахнет. Пахнет булками и жженым сахаром. Уношу булочки на обеденный стол.
Открываю окно. Чем там он все это оттирает до «своего» блеска?
Нижняя секция с моющими средствами закрыта. Отыскиваю скрытую защелку от детей. Это ж надо так её… Изворачиваюсь и открываю. Все средства японские и кроме иероглифов никаких опознавательных знаков.
Хм…
Вот это, - поднимаю я флакон с распылителем, - если я правильно помню, нечто антипригарное.
Забрызгиваю этой пеной плиту и противень. Шипит…
Пару одноразовых толстых салфеток. И…
И только через минуту до меня доходит, что кожу жжет как-то слишком уж.
Черт!!
Бросаю салфетки, включаю воду во весь напор, всовываю руки.
Оооо!!!
Вытаскиваю. Вытираю полотенцем. Оно мягкое, но ощущение как от наждачки.
- Ай-яй-яй…. - хныкаю, тряся бордовыми от ожога руками. - Жесть… жесть...
Щелочь или кислота?!
Еще раз разглядываю этикетку. Никаких подсказок!
Достаю соду и уксус. Пятьдесят на пятьдесят… Рискнуть?
- А что тут происходит?…
И мои обожженные руки даже рядом не стоят с эффектной паузой после. Медленно разворачиваюсь, держа их перед собой.
Величество.
Губы сжаты. Его казалось бы невозмутимый взгляд медленно скользит по всем деталям нашего преступления. И останавливается на моих руках. Невозмутимость тут же слетает в лица.
Делает пару шагов ко мне, перехватывая руку за запястье. Разглядывает.
Смотрит мне за спину, на этот чертов флакон.
- Кислота!!
И дальше я оказываюсь не слишком нежно развернутой к раковине и мои руки опять под водой.
Больно то как!!!
Закусив губы, из всех сил молчу. Начну верещать — выхвачу от него. Уверенна.
Глубокая чашка, сода, вода. Опускает мои руки своими.
Пиллинг… это просто пиллинг… - пытаюсь медитировать я на эти ощущения. - Винная кислота...
Как-то слишком! Даже для кислотного пиллинга.
- Там замок. Там замок от ДЕТЕЙ! - начинает заводиться он, удерживая мои руки. - И от тебя в том числе! Какого чёрта?! Ты что-нибудь слышала о перчатках? Ты не женщина, ты чудовище! Там целый ящик перчаток, твою мать! Я поставлю кодовый!
Достает руки, рассматривает и с раздражением плюхает их обратно.
Взвизгиваю.
Чувствую как ледяная пряжка его ремня давит на мою голую кожу. Прямо в треугольничек над копчиком. И как слишком шумно он дышит. Так же, как и я. Потому что БОЛЬНО!!!
- Вот что с тобой делать?? Ты хуже ребенка!
- А я думала ничего нет хуже…
Это всё болевой шок! Надеюсь, хотя бы он вменяем и мне сейчас не прилетит.
- Молчи! Ты можешь усвоить, что это моё всё?! Такую простую понятную вещь!! Моё! Не надо самоуправства!
- Я надеялась управиться до твоего возвращения.
- С чем? С химическим ожогом?!
- С кухней…
- При чем тут, вообще, кухня, детка? При чем тут кухня?… Больно?…
Ну вот… теперь можно и порыдать. И я тихонько рыдаю в его руках.
Суровые будни царского семейство (часть 4)
Глава 4 - Безусловно и абсолютно
- Пап… па-а-ап… - тормошит младшее Высочество, пытающегося уснуть Величество. - Ну, пап...
Мы не спали всю ночь - индуцированный психоз в форме приступа романтики.
Вино... большие мягкие качели... звездное небо… зефирки на мангале… плавленная моцарелла… поцелуи… поцелуи… поцелуи…
Музыка и стихи.
Он любит, когда я читаю что-нибудь.
Читаю я плохо. С нелепыми паузами и съедая иногда слова. Часто не с авторским ритмом. И зависаю иногда в смыслах. Но ему нравится… Его это торкает. Величество велит и я читаю то, что навеевает мне момент.
Как мы с тобою бессмысленны, как нежны,
словно только что вышедшие из моря, из тишины,
как теплоруки и как легки,
неоперившиеся воробьи,
новорожденные щенки.
как засыпать в обнимку тепло, тепло,
словно в околоплодной воде, словно нас отделяет стекло
от большого мира, а мы тут лежим с тобой –
маленькие, маленькие,
маленьких не берут на бой.
я никогда больше не хочу воевать, мой свет,
я хочу, чтобы море и солнце,
и никого больше нет,
чтобы мы под огромным небом и камушки чтоб в горсти,
мой родной, я никогда не хочу расти.
маленькие, маленькие
и зализываем друг другу раненые бока,
и пушисто волосы вьются возле виска.
не отпускай меня больше, пожалуйста.
не отпускай…
(Вера Полозкова)
