Он открывает дверь в царские покои и ложится спиной на косяк, скрещивая руки на груди. Так себе признак....
- Хапа дёзди люблю! Хапа дёзди люблю!
- Дочь. Что ты делаешь?
- Типитирую!
- Что?
- Типитирую мамаське песенку.
- М. На каком языке?
- Ангельском!!
- Английском?
- Ангельском!!! Хапа дёзди... Хапа дёзди... Хапа дёзди... ЛЮ-ЮБЛЮ-Ю-Ю!!!
- Это мамочка так шутит. Ангельского языка не бывает. Правильно будет так: хэппи бездей ту ю.
- Это на английском, - дефилирует мимо него Старшее высочество из детской в ванную. - А мелкая поёт на ангельском. Мамуля, дай телефончик. Я хочу сфотаться на авку!
Боди-арт под Покахонтес прекрасен. Свеженанесенный масштабный татуаж капает на светлый ковер красным, черным и желтым. Он у нас еще "новенький" и катаклизмам не привык. Пережил пока только растоптанную на нём несанкционированно пронесенную в дом жвачку. А разве я не предупреждала, что светлый дорогущий ковёр со скульптурной стрижкой - это идея утопическая?
Глаз Величества начинает дергаться. Сжимаю крепче ноутбук.
- Хапа дёзди... Хапа дёзди... Хапа дёзди... ЛЮБЛЮ-Ю-Ю!!!
И еще несколько плюшек растекающейся по ковру краски.
- Ой... - замечает Старшее свои "следы" и бегом ускоряется до ванной.
Аметистовые очи Величества закрываются. Мне всегда интересно, какую именно мантру он произносит в такие моменты.
Пока очи закрыты, тихонечко прячу ноутбук за кресло.
Есть у меня одно рабочее заклинание по размораживанию сфинксов.
- Любимый... я соскучилась.
Суровые будни царского семейство (часть 7)
Эпизод 7 - Пляжная прелюдия
На нашем царском ложе четыре купальника. Три из них – подарки Величества. Вот этот итальянский, например, в цвет его глаз. В нём я смотрюсь с ним рядом лучше всего, мне кажется. Как хорошая рубашка, ну или дорогая тачка в цвет глаз хозяина. Главное не открывать рот, говорит Величество. Иначе в дорогой атрибут превращается уже он.
Но это он так шутит, конечно.
Надеваю на щиколотку браслетик из белоснежных ракушек. Распускаю косы.
- Я на море хочу.
- Езжайте.
- Я хочу с тобой.
- Мм… нет. Я не поеду.
- Ну, почему? – хныкаю я.
- Там сейчас массовый выброс китов. Я этой эстетики не выношу.
Да. Величество – мизантроп, социофоб в своей интровертивной версии и социопат - в своей экстравертивной. Как карта ляжет. Хоть и считается в семье, что всё это – я. Но, в отличие от него, людей я люблю. Эпатировать.
И, да – он не выносит заполненных неэстетичными формами пляжей. Особенно, когда эти неэстетичные формы втрамбовывают в себя кукурузу с чебуреками. А на нашем пляже - эстетичных форм не много. Контингент в основном начинается с размера так пятьдесят четвертого и семидесятый порой не предел. Величество ласково называет это явление массовым выбросом китов. И байкотирует.
- Это просто люди, - закатываю я глаза. – Они бывают разные.
- И чудесно. Я не против разнообразия форм, я за их ухоженность и эстетичность. И желаю любоваться только тем, что мне по вкусу. Ты же не ходишь смотреть продукцию Болливуда, например, хотя признаешь его как культурное явление. Почему я должен ходить смотреть на продукцию попустительства к себе, лени и низкой культуры тела? Я признаю за этим всем право на существование, но любоваться отказываюсь.
- Зануда.
- Что?
- Я говорю, что есть правда в твоих словах. Но… Зачем жить в курортном приморском городе, если не посещать пляж?
- Мы посещаем его утром и ночью. Осенью, весной, зимой…
Ну да. Когда он пуст.
- А давай, просто наденем тебе шоры?
- А давай, просто наденем тебе ошейник и немножечко выпорем?
- Пожалуйста. Хочу солнце! Ты будешь смотреть только на меня! – заманивающе поднимаю я купальник.
- На тебя я и дома посмотрю. Надень его.
Вздыхаю, подхватывая купальник и отправляюсь в ванную.
- Стоять. Куда?
- Надевать.
- Здесь надевай. Я буду смотреть, как ты и хотела. Видишь, я опять иду на поводу у твоих капризов.
Вообще, мне кажется я хотела чего-то другого. Но он так на меня смотрит, что я не могу вспомнить – чего именно. Может и правда этого?
Этот мужчина заморочит кого угодно!
Медленно снимаю через голову футболку, плавно двигая плечами. Грудь покачивается.
- Очень хорошо… - поощрительно комментирует Величество. – Не торопись. У нас полно времени до заката.
Сдёргиваю футболку, встряхивая копной волос. Они рассыпаются по плечам, падая на грудь.
- Прекрасно… Развернись… теперь шортики… повиляй попочкой…
Вдевая сзади большие пальцы за пояс мягких меланжевых шортиков, я медленно двигаю бедрами, стягивая их вниз.
- Медленно… да… вот так… мхм… вот это я понимаю – формы, эстетика. Давай, детка… один пальчик вниз…
Тяну шортики, оголяя ягодицу.
- Теперь второй… Где твои трусики, м?..
- Надеть?
- О, нет! Прогнись… сильнее… стяни их совсем… до колен.
- Па-а-ап! – залетает младшее Высочество.
Рывком подтягиваю шорты вверх, резко разворачиваясь.
- Ой, - подхватываю рукой, качнувшуюся в такт движению грудь.
Проснулась!
Встречаемся с Величеством немного ошалелыми взглядами. И переводим их на Высочество.
- Ух ты… - с детским непосредственным любопытством разглядывает она мою грудь. – А у меня тозе будет как у мамаськи? Такая…
Рисует она на себе два шара размера на три побольше итак не маленькой моей груди и переводит требовательный вопрошающий взгляд на Величество.
- Как-то я до этого момента об этом не думал, - хмуро смотрит он на меня.
- Все девочки взрослеют, - пожимаю я плечами. – Ты не знал?
- Всё, не надо со мной об этом разговаривать.
- Почему?
- Боюсь, как библейский фараон прикажу уничтожить всех мальчиков подходящего возраста еще во младенчестве. Вы меня расстроили… - морщится он. – Напомни мне почему я был рад, что у нас девочки, а не мальчики?
- Наверное, потому что одну девиантную девицу ты таки приручил. И примерно имел представление как с этим злом бороться. А девиантного мальчика - еще не приходилось.
- Дурацкая логика, - озадаченно.
- Мхм… прямо как с китами и Болливудом.
- Что?
- На пляж, спрашиваю, поедем? А то придется все купальнике Высочеству подарить. Ночью я могу купаться и без них.
Высочество как раз увлеченно примеряет верхнюю часть купальника.
- Не надо ничего ей дарить. Собирайтесь. Но в следующий раз рожай мальчика.
- От женщины пол ребенка не зависит.
- Ты не женщина...
Я ЧУДОвище, да!
Суровые будни царского семейство (часть 8)
Глава 8 - День рождения, который не отмечают
В наше Царской семье не принято отмечать дни рождения у взрослой половины семейства. День рождения Величества мы не отмечаем потому, что в этот день много лет назад погиб его отец. Мой же день рождения мы не отмечаем потому, что в него погиб мой очень близкий человек. Вернее - не погиб. Решил покинуть эту реальность.
Такая вот наша с ним странная драконья судьба – провожать близких в свои дни рождения.
