Попыталась зачем-то оглянуться, но мужская ладонь намертво вцепилась в мой локоть, продолжая безжалостно тащить меня вперёд… Кажется, я подвернула ногу — споткнулась, перебегая дорогу… Сердце бухало где-то в горле, и я просто зажмурила глаза, пересекая открытую местность…
…Автоматная очередь загрохотала совсем близко, оглушая и дезориентируя в пространстве. Мне казалось, я отчётливо слышу каждый выстрел, сопровождающий наш слишком медленный бег…
— К-ко… остя-я-я… — я зарыдала, пытаясь перекричать адовый шум и ощущая, как деревенеют и отказываются передвигаться ноги…
Лёгкие сдавило от жуткого панического ужаса, и я просто не могла сделать вдох, будто оказалась под метровой толщей воды…
Он дотащил меня до стены почти волоком. Разжал руку, и я против воли осела на холодную сырую землю, не сумев даже опереться о кирпичную кладку ладонью… Это конец, да?! Не хочу-у…
— Не вой! Слушай меня! — Костя рявкнул так, что я невольно подняла на него расфокусированный затуманившийся взгляд. — Сейчас обойдёшь дом и свернёшь направо. Там перекрёсток, оттуда беги в сторону карьеров. Спрячешься где-нибудь… Поняла?
Он снова до боли вцепился в мои плечи, рывком поднимая меня на ноги…
Я тупо смотрела в его решительные карие глаза, прекрасно осознавая всё, что он говорит, но разум, кажется, не запомнил ни слова…
— Поняла, спрашиваю? — Костик тряхнул меня так, что я прикусила язык…
Во рту мгновенно растёкся противный привкус крови…
Смогла только кивнуть, смутно понимая лишь одно — он сейчас уйдёт… Я не хочу одна! Не хочу…
Беспомощно заскребла пальцами по рукавам его куртки, безуспешно пытаясь обхватить слишком широкие предплечья… Просто вцепилась в тонкую ткань, ломая ногти… Заскулила, подвывая каким-то не своим голосом…
— К-костя… Н-не бросай меня… Я… — я перевела дыхание, чувствуя, как с головой накрывает волна одуряющей отчаянной паники. — Я… Я н-не с-смогу-у…
— Тихо! — Костя нахмурился, стиснул челюсти, с каким-то жалостливым презрением всматриваясь в моё лицо. — Инна!
— Я не п-пойду без тебя! — я завизжала на ультразвуке, с отчаянием понимая, что он просто не способен ощутить степень моего отчаяния. — Ты… просто мудак… если бросишь ме…
…Левую щёку внезапно обожгла хлёсткая пощёчина…
Я ошалело прижала пальцы к месту удара, почти не чувствуя боли… С недоверием уставилась на стоящего передо мной мужчину…
Костя сжал моё плечо.
— Я попробую найти других ребят, — он произносил слова мягко, но предельно отчётливо. — Вместе нам будет проще что-нибудь придумать, понимаешь?!
Кивнула, опасаясь произнести хоть звук…
— Вот и молодец, — Костик отпустил меня, отступил назад. — Всё, Инна, давай. Поторопись только!
Он развернулся, быстро шагнул вдоль кирпичной стены…
Несколько нереально долгих секунд я смотрела ему вслед, ощущая, как рушится мир под ногами, и задыхаясь от жалости к самой себе… Лишь через пару мгновений после того, как широкая мужская спина скрылась за углом, я стиснула зубы и, мысленно проклиная весь чёртов мужской род, бросилась в другую сторону…
*7*
Глубоко вздохнула, стараясь не сильно шмыгать носом. Закусила губу, ощущая, как сильно затекла задница: сидеть на земле с поджатыми коленками — то ещё сомнительное удовольствие. В стотысячный раз окинула взглядом небольшую площадку заднего дворика между тремя высокими зданиями — какие-то гнилые шпалы, валяющиеся в траве у левой глухой стены, шесть закупоренных круглых бочек, привалившихся друг к другу с правой стороны, железная пожарная лестница с отсутствующими нижними пролётами прямо передо мной…
Вечерние сумерки неумолимо приближались. Мягко опускались на крыши строений, уютно устраивались на ржавых перекрытиях и бесчисленных переходах, стелились вдоль улиц, закрадывались в каждый зияющий проём, пробирались внутрь зданий, копошились в каждой щели… Вместе с ними в душу лезло что-то тревожное, звенящее, гнетущее…
Страх? Чёрт его знает… Если это он, то прежде я никогда не испытывала подобного чувства — когда с каждой долгой минутой, длящейся по ощущениям не меньше часа, накатывает тягостная подавляющая обречённость, будто сжимает тугими мощными объятиями ощущение безвыходности, душит мучительное знание о том, что впереди ещё длинная, просто бесконечная ночь… Можно спрятаться от людей, но от этой ползущей по земле тьмы не денешься никуда — для неё ты всегда как на ладони, со всеми своими внутренними жалкими попытками самоутешения и нелепыми надеждами на лучшее. А самое хреновое — ты вдруг неожиданно понимаешь, что это по-своему нормально, даже правильно… Что здесь, вдали от любимой цивилизации, в которой есть телефонная связь, интернет, соседи, возможность закричать "помогите" в конце концов, здесь нет ничего. Глухое непробиваемое одиночество, осознание своей абсолютной ненужности этому миру, ощущение бесполезности собственного существования как отдельного представителя человечества…
Горько усмехнулась про себя, крепче обнимая коленки и ёжась от вечерней прохлады. Вытерла о штанину мокрую от слёз щеку…
Тишина давила сильнее всего. Больше ни разу за прошедшие пару часов не было слышно ни выстрелов, ни криков, ничего. Будто эта дурацкая территория и без того практически мертвого завода вымерла к чёртовой матери окончательно. Умом я понимала, что где-то здесь притаились ещё девять человек… Таких же, как я — напуганных, неверящих в происходящее, дезориентированных в собственных ощущениях, отчаянно цепляющихся хоть за какую-то слюнявую надежду на лучшее… Но чувство одиночества от этого не уменьшалось. Наоборот даже…
Странно и противоестественно, по почему-то именно наличие поблизости охотников и охраны хоть немного делало окружающую напряжённую обстановку не такой жуткой даже несмотря на необходимость держаться от них подальше… Я, наверное, просто схожу с ума.
Если Костик прав, и эти ребята легко могут обнаружить нас, то почему до сих пор не нашли?! И… Что, если всё-таки найдут?! С ними вообще реально договориться? Может, всё-таки выкуп… Артём бы заплатил за меня! Я в этом уверена! Наверное… Я бы вернула ему любые деньги… Нашла бы способ! Да и в любом случае, я — мать его детей, и неважно, что между нами происходит, верно ведь?! Он бы не смог меня бросить…
Всхлипнула, стараясь глубоко дышать. Машинально нащупала блистер в кармане… Нельзя думать о доме, о детях, об Артёме — от этого сила отчаяния переходит все личные моральные границы, душевных сил просто может не хватить…
Темнота поглотила крошечный закуток почти полностью. Хмурое небо ещё отливало светло-серой синевой, но здесь, внизу, атмосфера стал плотной и будто непроницаемой. Ещё полчаса, и тут вообще ничего не будет видно… Жутко…
…Мелькнувшая тень рядом с бочками, на доли секунды попавшая в поле бокового зрения… Сердце схлопнулось, на мгновение лишая меня способности сделать вдох, потом забилось тяжело и часто, заставляя хватать воздух короткими судорожными урывками…
Секунда… Две… Три…
Показалось, да?! Разве можно в этой кромешной темноте увидеть тень?!
Четыре… Пять…
Но навязчивое ощущение чьего-то близкого присутствия больше не отпускало. Ледяные щупальца панического ужаса медленно поползли по затылку…
Шесть… Семь…
Я неосознанно привстала на корточки, сдвинулась влево, поползла спиной вдоль стены…
Восемь… Девять…
Слёзы неожиданно испарились, но теперь зрачки будто пересохли, и приходилось часто моргать, чтобы избавится от стойкого ощущения песка в глазах. Я старалась не смотреть в сторону бочек, гипнотизировала взглядом лишь ближайший угол между зданиями, где можно было выйти на дорогу…
Десять…
Пусть мне просто кажется всё это… Ну пожалуйста…
Одинна…
Тень отделилась от стены, стремительно шагнула в мою сторону. Неслышно, будто действительно была бесплотным призраком, а не человеком…
Я машинально повернула голову, выпрямляясь в полный рост…
