Однако моя решимость заставила меня преодолеть боль, и наконец, неуверенными шагами, я добралась до цели. Дверь была открыта, а тусклый свет ночника очерчивал фигуру, лежащую в кровати. Хриплый звук — воздух, просачивающейся через трубку в его горле, — наполнял комнату.
Я не знала, почему потребность увидеть его пересилила боль и отсутствие сил. Мне было любопытно, но я не хотела спрашивать кого-нибудь, прошла ли его операция хорошо или все ли с ним в порядке. Мне нужно было убедиться в этом самой.
Ноги подкосились, и я опустилась на край его кровати. Чувство горя вонзилось мне в сердце. Все, что я видела, — это лохматый Колтон, спящий. Мне казалось, что в любой момент его глаза откроются, и тогда я увижу знакомую улыбку, очарованная блеском его голубых глаз. Он подскочил бы и крепко меня обнял.
Из меня вырвался всхлип, резкий, первобытный звук, разорвавший стерильную тишину комнаты. Я прикрыла рот рукой, пытаясь заглушить поток горя, грозивший меня захлестнуть. Плечи начали сотрясаться, раздираемые беззвучными рыданиями. Слезы навернулись на глаза, горячие и колючие, но им не суждено было пролиться. Вместо этого из моего горла вырвался утробный вой боли, отражавший пустоту внутри. Я согнулась пополам, судорожно обхватив живот в отчаянной попытке сдержать натиск боли.
Чья-то рука коснулась моей спины. Я резко села, оглянувшись через плечо. На меня смотрели голубые глаза Хантера, его рука соскользнула с меня, тяжело упав на бок.
— Ты проснулся, — вырвалось у меня обвинительным тоном. Мне не хотелось, чтобы он видел меня в таком состоянии.
Он открыл рот, чтобы заговорить, но тут же его снова закрыл, вместе с тем сомкнув веки. Боль исказила его лицо гримасой.
Я знала этот взгляд. Наклонившись, я нажала кнопку морфина и стала ждать.
Его лицо расслабилось, он глубоко вздохнул.
— Спасибо, — его веки дрогнули и открылись.
— Пока не стоит. У меня-то забрали морфин. Возможно, я украду твой, когда буду уходить.
Он моргнул. Слабая, едва заметная ухмылка тронула уголок его рта. Это напомнило мне Колтона, разжигая во мне огненную ненависть, и я отвела взгляд.
— Слышала, у тебя сегодня была еще одна операция, — холодно сказала я.
— Да, — хрипло произнес он, приподнимаясь на подушке. — Это не то, что обещают в буклете. Не рекомендую.
Я фыркнула.
— Пока что ничто в этом дерьмовом времяпрепровождении не совпадает с рекламным буклетом.
Сокрушительная, душераздирающая реальность того, что случилось с нами, кого мы потеряли, обрушилась на меня, словно на этот раз меня действительно придавливало машиной Колтона. Она захватила воздух, поглотив пространство между нами. Мне казалось, что я могу сломаться под ее тяжестью.
— Мне нужно идти, — ком встал у меня в горле, пока я пыталась сдержать слезы. — Я просто хотела узнать, все ли с тобой в порядке.
— Джеймерсон, — он схватил меня за руку.
— Что?
Его веки опустились, и он покачал головой.
— Ничего, — прошептал он, но его рука не покидала мою. Хантер пробормотал что-то, чего я не поняла, а затем снова уснул.
Я попыталась разжать его пальцы, но вокруг моего разбитого сердца плясала потребность в утешении. Я знала, что это мерзко и извращенно. Но на мгновение мне нужно было избавиться от вины, гнева и мучений. Я хотела вернуть Колтона. Потрясенная собственной дерзостью, я забралась к Хантеру и свернулась рядом с его теплым телом. Я протянула руку и прикоснулась к его лицу, позволяя себе поверить, что это Колтон.
— Я тоже тебя люблю, — прошептала я, произнося слова, которые я так и не сказала ему в день аварии. И уже никогда не скажу. Моя рука скользнула по его лицу. Парень рядом со мной вздохнул, его тело расслабилось, прижавшись ко мне.
В каком-то смысле это было то прощание, в котором мне отказали.
Глава 7
Джеймерсон
Несколько дней спустя мы с Шелли совершили очередной длинный круг по коридору. Каждый день она добавляла по несколько дополнительных палат, которые нужно было пройти, прежде чем вернуться. Это было мучительно и медленно, но я заставляла себя идти дальше. Обычно на своем пути я встречала только мистера Гольдштейна, который восстанавливался после операции по замене тазобедренного сустава.
Сегодня, когда я завернула за угол, то встретила не мистера Гольдштейна. Я остановилась, воздух застрял в легких.
Навстречу нам двигались Хантер и его медбрат. Хантер, опираясь на инвалидное кресло как на ходунки, весь раскраснелся, а по лбу стекал пот.
— Продолжай, детка, — подбадривала меня Шелли. Мои тапочки скользили по полу, приближая к Хантеру.
После той ночи, когда я попрощалась с Колтоном, я избегала палаты его брата, прося Шелли вести меня в обход. Прощание захлопнуло одну дверь и открыло плотину. Мысль о Хантере, даже упоминание его имени, вливала в мою кровь яд. Обида постепенно скручивалась у меня в животе. Он жив, а Колтон мертв. Гнев на то, что он выжил, а Колтон нет, пронизывал все мои мысли. Эти эмоции бушевали во мне и сейчас, когда я наблюдала за ним.
— Давай, чувак, — медбрат жестом приказал ему двигаться вперед. — Еще пару шагов.
Я усмехнулась этой фразе, так как сама много раз слышала эту ложь.
Хантер поднял голову и посмотрел на меня, его лицо было бесстрастным, но глаза сверкнули, а мышца на челюсти дернулась.
— Продолжай идти. Ты отлично справляешься, — медбрат снова махнул рукой. — Ты почти у цели. Видишь, до поста медсестер осталось всего несколько шагов.
Хантеру предстояло пройти мимо еще более четырех комнат, прежде чем он доберется до места назначения. Гораздо больше, чем несколько шагов.
— Пошел ты, Карл! — прорычал Хантер и зашаркал ногами по гладкой поверхности. — У меня проблемы с ногами, а не со зрением.
— Ого, кто-то сегодня дерзкий, — Карл отступил назад с усмешкой на лице.
— Все было бы намного лучше, если бы ты продолжал давать мне обезболивающие, — проворчал Хантер.
— Нам нужно отучить тебя от них сейчас, пока ты не стал зависимым, — все это было похоже на дежавю.
— Слишком поздно, — фыркнула я.
Истории о том, что Хантер сильно увлекался марихуаной и более тяжелыми наркотиками, были частой болтовней в школе. Колтон никогда этого не подтверждал, но и не отрицал.
Вена на шее Хантера запульсировала, а бледные губы сжались тонкую линию. Он прокатил кресло вперед, преграждая мне путь.
— Убери свое кресло с моего пути, — огрызнулась я, сверля его взглядом.
— Нет, — капелька пота скатилась по его щеке.
— Убирайся. С. Моего. Пути, — слова вырывались из меня с шипением.
— Сама убирайся, — огрызнулся он в ответ.
— Эй, эй, эй, давайте без этого, — Шелби схватила меня за локоть, пытаясь объехать его. Я уперлась ногами в пол, наклонившись вперед.
— Нет! На этот раз ты не добьешься своего, — я толкнула инвалидное кресло парня, заставив того пошатнуться.
— На этот раз? Своего? О чем ты говоришь?
— Ты щелкал пальцами, и Колтон тут же срывался выполнять, даже не раздумывая об этом. Ты постоянно влипал в неприятности, а твой брат всегда тебя вытаскивал, — мой рот не закрывался, гнев кипел и выплескивался наружу. — Ты эгоистичный ублюдок! Ты всегда думал только о себе, — слова лились из меня потоком. — Это все твоя вина! — кипела я. — Он бы не сел пьяным за руль. Если бы не ты, то он был бы жив, — Хантер отшатнулся, словно я дала ему пощечину. — Если бы он снова не бросился тебе на помощь, не побежал по твоему зову, то ничего бы этого не случилось, — возможно, это было неправдой, но мне было неважно. Мои руки и ноги тряслись от эмоций. — Он постоянно вытаскивал тебя из неприятностей. А ты просто пользовался им.
— Эй, детка. Давай успокоимся, — попыталась оттащить меня Шелли, но я вырвалась из ее хватки.
— Он так сильно любил тебя, а теперь он мертв! — всхлипнула я.
— Ты думаешь, я его не любил? Я бы не сделал ничего ради него? — лицо Хантера вспыхнуло, а щеки покрылись красными пятнами. — Ты ничего обо мне не знаешь.
