— Домой… Как интересно… То есть сейчас можно уже, да?
Он не прекращал стебаться. Вцепился, гад этакий, в висящее на шее полотенце и без зазрения совести прошёлся по мне ироничным взглядом.
Точнее, взгляда его я не видела. Могла лишь предполагать. Но мне и тона за глаза хватало.
Ничего… Ничего, и не такое переживала. Подумаешь… Меньше пить будешь, Марфа Ивановна. Точнее, вообще не будешь. Сколько раз зарекалась? Сколько бед уже было? Нет, снова смалодушничала. Поэтому — терпи.
Минутка или две остались, не сломаешься.
— Ещё раз извините.
А что я могла сказать?
Только бубнить извинения.
— Я бы вызвала сама, но у меня…
— Сел телефон, — перебил меня Илья Николаевич.
— Да! — с энтузиазмом подтвердила, решив, что мужчина сменил гнев на милость.
Радовалась я рано.
— То есть ты отлично помнишь, что вчера происходило? Надо же… Обычно… хм… не помнят.
Так… Ладно. Не спорить. Посыпать голову пеплом и уйти. Попытаться не съесть себя по дороге. Как-то привести себя в порядок. И вперёд, в новый день.
Хорошо, что к урокам я приготовилась заранее и… Ну конечно же, уроки! Я встрепенулась, радуясь, что могу переключиться на нечто более важное, чем самоедство.
— А почему вы меня не разбудили? Я бы давно уехала.
— Время четыре сорок, — хмуро бросил Илья Николаевич.
И двинулся в мою сторону.
А вот на это мы не договаривались…
Я инстинктивно сделала шаг назад. Потом ещё один.
Зачем он ко мне подходит?
И это что на его лице? Плотоядная улыбка?
Моё несчастное сердце, которое и без того сжалось за рёбрами, пытаясь избежать дальнейшего травмирования, затарахтело с утроенной силой. Я почувствовала себя маленькой и уязвимой.
Я не знала, где нахожусь и с кем. А учитывая то, что было ночью, ситуация приобретала ещё более острый характер.
Он же не решил, что я готова к продолжению? Я как раз не готова! Я чётко вчера сказала, что мне нельзя! И вообще!.. Мне в школу надо.
Паника накрыла с головой.
Не придумав ничего лучшего, я выставила руку вперёд:
— Оставайтесь стоять, где стоите, Илья Николаевич!
Тот и бровью не повёл. Точнее, как раз повёл. Вскинул её насмешливо.
— А то что будет?
— Прекратите меня троллить! — я включила режим педагога.
Он всегда безоговорочно действовал даже на взрослых сердитых мужчин. На родительских собраниях я не единожды наблюдала метаморфозы. Заходили вальяжные дядечки, самоуверенные, даже порой агрессивно настроенные. Но стоило встать за учительский стол, строго посмотреть на собравшихся и начать говорить об их отпрысках — настроение тотчас менялось.
На Илью Николаевича мой тон не произвёл должного впечатления. Как так?..
— Никто тебя не троллит, МарьИванна.
Вот! И имя передёрнул. Нормально это, да?
Возможно, при другом раскладе я и прочла бы лекцию. Но не сейчас. Сейчас главное — уйти.
И не смотреть на кубики. К которым почему-то снова тянулись мои руки…
Боже! Когда ты так низко успела опуститься, Марфа?
— Так я могу воспользоваться вашим телефоном?
Впору вспомнить, что лучшее средство защиты — нападение. Мне не нравилось, что мужчина ко мне приблизился. Уровень тестостерона в его крови зашкаливал. Что угодно мне можете говорить, но это так.
Передо мной стоял ходячий секс. И чем быстрее я избавлюсь от его общества, тем безопаснее будет для моей психики.
Телефон мне дали, за что я мысленно поблагодарила Вселенную.
— А адрес тут какой? — стрельнула взглядом в наблюдателя, который даже не удосужился сделать вид, что ему неинтересно за мной наблюдать.
Конечно, когда ещё такое чучуло-мяучело он будет лицезреть с утра? Взлохмаченные волосы, очки, скрывающие лицо. Зубы не чищены, лицо неумытое. Красота! Что тут ещё скажешь?..
Адрес мне продиктовали. Я постаралась запомнить.
Вернув телефон так, чтобы наши пальцы при передаче аппарата не соприкоснулись, я направилась к выходу. Чем быстрее сбегу, тем лучше. Это пока моя совесть спит, а когда проснётся, совсем худо будет.
— Такси подъедет через десять минут. Подожди тут, — донеслось мне в спину.
Нетушки!
Прочь… Прочь…
— Спасибо за гостеприимство, но я подожду машину у ворот. Её могут не пропустить на закрытую территорию.
Что угодно придумать, ляпнуть — только уйти.
— И от кофе откажешься?
Конечно!
— Не пью с утра, — соврала и не покраснела.
Мужчина вышел за мной в коридор и скрестил руки на груди, отчего его мышцы обозначились чётче.
Он намеренно меня провоцировал, щеголяя подтянутым телом. Конечно! Ждал, наверное, что я поведусь и передумаю. Брошусь ему на шею или опущусь на колени, чтобы…
Марфа, стоп!
Вот сейчас стоп, понятно?
Тебя куда-то не в ту степь понесло. Абсолютно!
Люди страдают от похмелья с утра, а ты от чего? От недотра… От недолюбви плотской?
Он тоже мне не поверил. Но это и неважно. Я сейчас уйду из этой квартиры и никогда в жизни его больше не увижу. Город большой, мы никак не пересечёмся. В случайности я не верила.
— Ой, а это моя шапка, да?
Я схватилась за знакомую вещицу. На ней отчётливо виднелся след от мужского ботинка.
— Надо было в стиралку кинуть вчера, — чуть хриплый голос донёсся до меня сквозь какую-то пелену.
Моя защита трещала по швам.
— Всё хорошо, — пробормотала я, поспешно одеваясь и обуваясь.
Присаживаться на корточки было не особо удобно.
Если Иван Николаевич ещё ко мне приблизится…
— Выпустите меня, — проблеяла я, выпрямляясь.
Мне всегда думалось, что в дорогих квартирах коридоры не как в хрущёвках. Не такие узкие, где одному человеку не развернуться. А нет. Может, коридоры и широкие, но когда на тебя надвигается почти девяносто килограмм почти голого тела, восприятие смещается. И хочется раствориться в стене, вжаться в неё, стать тонюсенькой. Как мышка. Они же умеют вытягиваться так, что просачиваются в любую щель.
Я бы просочилась в дверную. Честное слово.
Стоило Илье Николаевичу приблизиться ко мне, точнее, к двери, как я машинально втянула в себя живот. Он спортом занимался, от него должно пахнуть потом! Таким ядрёным, мужицким. Отталкивающим.
Ничего подобного.
Запах был. Но, скорее, терпкий и какой-то приятный.
Я нахмурилась, поджала губы. Надо просто не дышать. И не думать. Не вспоминать. На плечи тоже не смотреть…
В памяти всплыла картинка, как они располагались между моими коленями.
Дверь распахнули, и я ломанулась вперёд, точно за мной черти гнались.
— Всего доброго, Илья Николаевич.
Благодарить в сто пятый раз было глупо. Я уже достаточно сказала «спасибо».
Не помнила, как спустилась вниз. Второй этаж, лифт не нужен… Вылетев на улицу, хотела по инерции нацепить шапку. А там след от мужского ботинка…
Не только шапка грязной была. Я тоже. Слёзы навернулись на глаза. Всхлипнув, закинула голову кверху и посмотрела на ещё тёмное небо.
Жизнь продолжается. Ничего крамольного не произошло.
Почти…
Я живая. Здоровая. Саша тоже почти не пострадал от действий хулиганов.
Остальное… Забывается. Правда же?
Переступив порог родного дома, я почти не удивилась, что в гостиной горел свет, а навстречу мне вышел мой единственный родной человек.
— Бабушка, прости меня, пожалуйста! — я сложила руки в молитвенном жесте и состроила самую что ни на есть умильную мордашку.
Ба никогда не могла долго на меня сердиться. И сейчас, кстати, не особо расстроенной выглядела. Может, что-то меняется в нашем доме, а я не замечаю?
— Телефон разрядился? — спросила она буднично.
— Угу, — подтвердила я, радуясь, что других уточняющих вопросов не последовало.
На радостях понеслась в ванную. Мне надо привести себя в порядок. Срочно! И не опоздать в школу, ни в коем случае.
А об остальном… Я подумаю потом. Честно.
— Надеюсь, хотя бы с мужчиной ночь провела, — прозвучало за спиной.
