— Попробуй. Блядь. Испытай. Меня.
Он серьёзен.
Я вижу это по сердитому выражению его глаз.
Он бы нашёл способ, и с точки зрения силы, он значительно превосходит меня. Поэтому я поступаю так, как поступила бы любая умная девушка. Я закрываю рот и просто хмуро смотрю на него. Мгновение Кода остаётся на месте, просто сверля меня взглядом, затем, наконец, отталкивается и выпрямляется. Он поворачивается, не говоря ни слова, и исчезает за углом дома. Я выдыхаю и беру свой телефон со столика рядом со мной.
Я редко им пользуюсь, потому что, честно говоря, какой в нём смысл? Мне никто не звонит, потому что мало у кого есть мой номер. Как только я сменила имя и свою жизнь, я стала очень придирчиво относиться к тому, кому я его даю. Нажимаю на экран и замечаю два пропущенных вызова с частного номера.
В любом другом случае меня бы это не беспокоило. Предпологаю, что кто-то пытается что-то продать, или сотовая компания пытается повысить мне уровень обслуживания. Но сейчас, когда на моей голове свалится мишень стоимостью в миллион долларов, у всех другие планы. И когда ты захочешь кого-то найти, с нужными людьми ты сможешь.
И найдёшь.
Моё сердце подскакивает к горлу, и я некоторое время смотрю на экран. Телефон отключен, поэтому я не слышала, чтобы он звонил, но это было всего пару минут назад. Зазвонит ли он снова? Я отвечу? У меня такое чувство, что желудок вот-вот подкатит к горлу и вылетит изо рта, а сердце колотится так сильно, что я чувствую, как оно пульсирует даже у меня в голове. Он нашёл меня? Он уже знает моё имя? Где я? С кем я?
Мой отец умный человек.
У него также есть друзья в самых низменных местах.
И в самых высоких.
И везде, где только можно завести друга.
А это значит, что ему редко требуется много времени, чтобы что-то выяснить.
На меня совершено покушение, а вместе с ним появится и фотография. Итак, мой отец уже знает, что я где-то там. Но приближается ли он к тому, чтобы точно определить, где я нахожусь? Это он звонит? Как он узнал номер моего сотового? Выходить на улицу ради клуба было плохой идеей. Моему отцу достаточно было увидеть фотографию или описание девушки с рыжими волосами, и он бы понял, что это я.
Почему я лучше не подумала об этом?
Какого чёрта я не покрасила волосы? Или не сменила своё имя на что-нибудь совершенно другое? В конце концов, Чарли почти не отличается от Шарлин.
Я чувствую себя невероятно глупо.
И мне так страшно.
Чертовски страшно.
Должна ли я рассказать Коде?
Если я это сделаю, он начнёт задавать вопросы. Но, возможно, пришло время получить ответы на эти вопросы. Если они нашли мой номер, то это только вопрос времени, когда они найдут меня. И когда они это сделают…
Я вздрагиваю и потираю руки.
Завтра Малакай приведёт сюда нескольких членов клуба.
Тогда я им и скажу.
Здесь я в безопасности, по крайней мере, на данный момент.
Верно?
***
Чарли
Тогда
Мой восьмой день рождения наступил и прошёл.
Никто не вспомнил.
Ну, это неправда. Ребекка помнила. Она принесла мне кекс и оставила его у моей кровати.
Но подарков не было.
Никаких вечеринок.
Никаких тортов со свечками.
Никакого пения.
Это был просто ещё один день. Ещё одно число. Ещё один год, который мне пришлось бы прожить без моей мамы.
Я уже побывала в тринадцати домах.
Папа говорит, что я хорошо выполняю свою работу. Это, наверное, единственный раз, когда он сказал что-то хорошее обо мне.
Он не так груб со мной, когда я хорошо выполняю свою работу. В основном он оставляет меня одну на несколько дней, и это приятно, потому что, когда я одна, мне не так страшно. Я могу читать книги и бывать в разных местах. В одиночестве я чувствую себя в наибольшей безопасности, так что я буду продолжать хорошо работать, потому что, в конце концов, возможно, он оставит меня в покое навсегда.
Сегодня я вернулась в школу.
Лето закончилось.
Я не могу быть счастливее.
Если я в школе, мне не обязательно быть с ним. Конечно, большинство ребят в школе ненавидят меня, они придираются ко мне, дразнят за то, что у меня нет семьи и что мама умерла.
Это не очень приятно.
Ребекка говорит, что люди придираются к другим людям, потому что обычно их жизнь так же плоха.
Мне становится легче от осознания того, что, возможно, они просто делают всё возможное, чтобы справиться со своей болью.
Я сижу в своей комнате и делаю уроки, когда врывается мой отец. Он не стучит, не здоровается и не спрашивает, как прошёл мой день. Честно говоря, он бы даже не узнал, что я дома. Я могу быть где угодно, и ему, вероятно, потребуются дни, чтобы понять это.
Раз или два я подумывала о том, чтобы сбежать. Но куда бы я пошла? Город большой, и в конце концов я оказалась бы на улице, напуганная и одинокая. Так что, наверное, это не самая лучшая идея. Кроме того, насколько я знаю, у папы нет семьи. У мамы где-то есть родители, но я не думаю, что они ей очень нравились. Или, может быть, она им не нравилась, потому что она вышла замуж за папу.
Однажды я слышала, как они поссорились из-за этого.
— У тебя большая работа на выходных, — говорит мой отец хриплым голосом. — Это важно. На данный момент это самое важное. Тебе нужно сделать её идеально. Здесь нет права на ошибку. Я дам тебе список того, что тебе нужно приобрести, и ты не уйдёшь, пока не получишь это.
Я сглатываю.
Звучит не очень хорошо.
— Этот человек… он опасен. И подлый. Тебе придётся постараться, чтобы попасть к нему в дом. Поплачь, если придётся. Чёрт возьми, изуродуй себя до крови, чтобы он был вынужден подумать о помощи тебе. Всё, что нужно. И я имею в виду, чего бы это ни стоило. Чего бы он ни захотел, ты дашь ему это. Это важно, и если ты облажаешься… Что ж, поверь мне, ты этого не захочешь.
Я сглатываю и слабо киваю.
— Завтра ты не пойдёшь в школу, нам нужно сделать всё на сто процентов идеально.
— Но это только мой второй день после возвращения…
Я замолкаю, когда понимаю, что делаю, но уже слишком поздно. Большая, твёрдая рука моего отца взмахивает, и он даёт мне пощечину, прямо по лицу. Она настолько сильная, что я слетаю со стула и без сил приземляюсь на пол. Слёзы жгут мне веки, но я знаю, что лучше не плакать. Зажмуриваю глаза, чувствуя, как боль пронзает мою щеку, и остаюсь лежать на полу.
— Никогда больше не смей мне перечить! — рычит он.
Затем отец вылетает из комнаты.
Я лежу так на полу какое-то время, может быть, даже несколько часов, не знаю. Я прижимаю ладонь к щеке, но это не сильно облегчает боль. У меня раскалывается голова и болит сердце. Я проглатываю слёзы, снова и снова, пока они, наконец, не исчезают. У меня нет времени плакать. Слёзы только злят его еще больше.
Я должна стать сильнее.
Мне пришлось.
Или, может быть, я умру здесь.
Прямо здесь, в этом доме.
С ним.
Глава 8
Кода
Сейчас
Благодарю. Блядь.
Когда я слышу отдалённые голоса, приближающиеся к хижине, у меня чуть-чуть расслабляются плечи. Вчерашний день был сущим адом. Мы с Чарли не произнесли и двух слов. Она отсутствовала весь день, пялилась в свой телефон, а потом потеряла самообладание, просто не глядя ни на что, даже на меня. Она ничего не ела. Она рано легла спать.
Это пиздец.
Мне нужно как-то отвлечься.
Я стою перед хижиной, скрестив руки на груди, и наблюдаю, как в поле зрения появляются Малакай, Амалия, Маверик, Скарлетт, Мейсон и Бостон. Я киваю в их сторону, и первой ко мне подходит Скарлетт с широкой улыбкой на чёртовом личике.
— Привет, Кода. Чарли ещё жива?
Я пристально смотрю на неё, затем улыбаюсь. Она одна из немногих женщин, которые мне действительно нравятся. Я бы даже назвал её подругой, но у меня очень мало таких, у кого есть киска. Я не очень хорошо разбираюсь в женщинах. Но Скарлетт, я могу с ней справиться.
