Сначала появились руки. Множество рук потянулись со всех сторон островка, словно старались потопить его. Вслед за руками показались головы и все остальное. Когда-то эти… существа были людьми, но сейчас даже трупами казались странными. Во-первых, обычно трупы не двигаются, а во-вторых, не испускают легкий зеленоватый свет. Поттер разом вспомнил истории про зомби, которые так любил Дадли. Вот это очень на них походило.
Мертвецы: мужчины, женщины, дети вылезали из воды, направляясь к волшебникам с явно не дружескими намереньями. На всякий случай Гарри получше перехватил медальон, а Дамблдор выхватил палочку, сипло проговорив:
— Инфери!
Поттер помнил, что это значит, а директор тем временем решил действовать. Из его палочки вырвался огненный столб, охвативший первых подступивших мертвецов. Гарри собрался последовать примеру старшего волшебника, но в этот момент в его голову ворвался протяжный многоголосый стон боли, заставивший остановиться на середине движения.
Инфери обладали очень примитивным разумом, которого едва хватало выполнять приказы создавшего их мага, но даже в этом жутком состоянии они хотели жить, а огонь причинял им боль.
По обыкновению последнего времени решение пришло само. Тронув Дамблдора за руку, Гарри сказал:
— Господин директор, прошу, опустите палочку.
Альбус так удивился, что замер, а колдовское пламя погасло. Собственно, это Поттеру и было нужно. Не дожидаясь, пока инфери или директор опомнятся, он отворил двери своей силы. Силы Некроманта. Дыхнуло холодом, так что близлежащие камни даже покрылись изморосью, глаза Гарри стали непроницаемо-черны, а на ладони высветилась пентаграмма с символами. Парень выставил ее перед собой и медленно сделал круг, словно показывая знак всем инфери.
Это подействовало. Мертвецы замирали, не двигаясь, только сотни безжизненных глаз следили за Некромантом. Сейчас Гарри ощущал себя пауком в центре паутины, которой и являлись инфери. Он мысленно слышал их. Всех вместе и каждого в отдельности. Ощущал их облегчение, подчинение. «Господин! Господин!» — проносилось в разумах инфери шелестом осенней листвы. Они признали его, готовы были подчиняться. Магия Воландеморта утратила над ними силу в тот самый момент, когда их коснулась сила Некроманта.
Движимый порывом, Поттер захотел их освободить, но Морри быстро зашептал:
— Погоди. Сон и смерть для инфери — одно и то же. В них нет душ, только ожившая оболочка. Как куклы. И они — твоя армия, готовая явиться по первому зову. Погоди от них избавляться. Просто пусть заснут, как спали до этого.
Гарри понял, что имело в виду «второе «я». Последовать его совету оказалось на удивление легко. Раскинув свою силу еще шире, молодой Некромант постарался коснуться ею каждого инфери, проникнуть внутрь, наполнить. Те не возражали. Наоборот. Контакт был установлен, настало время приказов, и Гарри приказал:
— Возвращайтесь назад, откуда пришли. Возвращайтесь! Отдыхайте и ждите моего приказа. Я позову, когда вы будете нужны.
— Да, господин. Мы будем ждать, господин.
Инфери отвечали мысленно, отступая назад, в озеро, и вскоре над последним из них сомкнулись черные воды, словно и не было ничего. Только теперь Гарри позволил себе выдохнуть и оглянуться на директора.
Наблюдая за происходящем, Дамблдор сильно спал с лица, и сейчас даже сам немного походил на инфери. Когда же Альбус заметил, что за ним наблюдают, то сморгнул и хрипло заметил:
— Это было весьма… впечатляюще.
Удивить самого Дамблдора — Гарри мог бы собой гордиться, если бы для него что-то значили подобные вещи.
Сейчас парня куда больше интересовал крестраж, который неприятно пульсировал в руке. Очень хотелось просто выкинуть его подальше, но вместо этого Поттер поднес медальон к глазам, чтобы лучше рассмотреть. На первый взгляд ничего особенного. Обычное украшение. Старое и потемневшее от времени. Вот только прикасаться к нему было неприятно. Может, другие этого и не чувствовали, но Гарри явно ощущал отпечаток очень темной магии, ауру смерти и крови. Жестокой смерти. Что не удивительно, учитывая, каким образом создаются крестражи.
Продолжая держать медальон, словно аристократка мышь, Поттер спросил:
— И что теперь с этим делать?
— Необходимо уничтожить. Долгий контакт с крестражем может действовать очень угнетающе.
— Как именно уничтожить? Разбить?
— Боюсь, не все так просто. При превращении предмета в крестраж, этот предмет приобретает особую прочность и устойчивость к большинству заклинаний и физических воздействий. Разрушить их можно только при помощи специально зачарованных орудий вроде меча Гриффиндора.
— Но на втором курсе у меня не возникло особых трудностей с дневником.
— Ты пронзил его клыком василиска, а его яд считается одним из самых сильных.
— Кажется, я понял.
Одновременно с пониманием у Гарри появилась и идея. Возможно, следовало обсудить ее с директором, только парень настолько от этого отвык, что решил просто действовать. Снова дотронувшись до серьги, Поттер через мир уже сжимал в руках косу. Положив медальон на камень, молодой Некромант постарался пронзить его резким ударом лезвия.
Сопротивления почти не было. Вот только когда коса разрубила крестраж, высвободившаяся магия едва не отбросила Гарри прочь. Совсем как тогда, в Тайной Комнате. Правда, теперь это уже не казалось таким жутким. Визит в мир мертвых значительно повышает… стрессоустойчивость.
Высвободившаяся магия снова всколыхнула воды озера, и Поттер поспешил успокоить инфери. Вторая встреча с ними казалась излишней, парень и так уже чувствовал себя усталым.
— Вижу, ты прекрасно справился сам, — прокомментировал Дамблдор, правда, его веселость казалась наигранной. Он вообще выглядел так, словно боялся сказать что-то лишнее.
— Крестраж уничтожен?
— Абсолютно и бесповоротно. Думаю, ты и сам это видишь.
— А он не может… восстановиться?
— Нет. Это было бы уже… слишком, не находишь?
— Возможно. Теперь мы можем возвращаться?
— Да, мой мальчик. Мы отлично справились здесь.
Гарри мог бы поспорить по этому поводу, но не стал. Не терпелось оказаться дома, с Северусом.
Обратная дорога заняла меньше времени, во многом потому, что, едва выбравшись из грота, Поттер просто аппарировал в Хогвартс вместе с директором.
У Северуса Снейпа выдался еще более утомительный день. Где-то глубоко внутри засело беспокойство за супруга (он так долго волновался за Гарри, что невозможно в одночасье отказаться от этого), из-за него неосторожным движением чуть не было испорчено почти готовое волчье зелье. Благо многолетний опыт предвосхитил ситуацию, и ничего трагичного не случилось. Но инцидент привел зельевара в скверное расположение духа, которое перспектива отправиться к Люпину ничуть не улучшила.
